Эридон. Игры судьбы - Савушка

отличается от «один мужчина», не находите? – медальон в моей руке едва заметно нагрелся, словно соглашаясь. – Я бы хотела узнать о нём больше, – сказала я с самой очаровательной улыбкой, на какую только была способна.

– А я бы хотела, чтобы мне снова было восемнадцать. Но чего не будет – того не будет, – улыбка на её лице в этот момент стала насмешливой.

Моя улыбка исчезла, как утренний туман на солнце.

– Послушай, – начала я, но закончить не успела.

– Нет, это ты послушай, – на полуслове спокойно и уверенно перебила меня старушенция. – Есть знания, которые помогают, а есть те, которые убивают. И не нужно на меня волком смотреть, это не угроза. Убивать тоже можно по-разному. Ты столько лет по грани ходила, потому что знание убивало. Знание того, что предали тебя, что брата потеряла, которого тоже предали, что веры в этом мире никому не осталось у тебя. Только за семью свою и держалась, как за соломинку. Не уйди из Долины – померла бы уже, поверь.

Старушка аккуратно поднялась со своего табурета и подошла ко мне почти вплотную. Её взгляд, как и голос, стал серьёзным, спокойным, и – до странного светлым.

– А сейчас вижу, что надежда в тебе просыпается. Вот здесь, – она коснулась себя пальцем чуть ниже ключицы. – Вера возвращается. Вера в то, что кому-то можно доверять. Но знание об этом пока сюда не добралось, – её палец теперь мягко постучал по виску. – Разум и сердце – вечное противостояние. Хочешь знать, кого из них слушать?

Вопрос был риторический, потому как, не дожидаясь ответа, она продолжила.

– Кто больше чувствует, тому и верить. Разум не болел, когда ты брата потеряла. Разум убивать повел. А когда нож из груди вынули, где болело? Сердце болело, не разум. Ледники свои тоже не в голове понаставила.

Я буквально застыла.

Откуда какая-то деревенская бабка столько обо мне знает? Кто она такая? Что мне сейчас делать с ней? Убить? Или пытать, а потом убить?

– Даже сейчас у тебя разум с сердцем спорят, что со мной делать, – продолжила она, словно читая мои мысли. – Разум твердит: убей. А сердце шепчет: дослушай.

Сжав зубы, с трудом обуздала пробуждающуюся бурю. На мгновение прислушалась к ощущениям и поняла, что она права. До противного.

– Радость, счастье, грусть, преданность, тоска, страдания, любовь – все это рождается только в сердце. Вот его и слушай, если счастья в жизни хочешь. Пойдешь за разумом, – она сделала глубокий, полный печали вздох. – Оооох…

– Что будет?

И почему я вообще спрашиваю? Она же явно несет какой-то бред.

– А ничего хорошего не будет, дочь Ш’эренов. Знание – сила. Но сила не всегда есть благо. Она может спасать, а может и сжигать. Это все, что я могу тебе сказать.

– Кто вы? – сделала я ещё одну попытку прояснить для себя ситуацию, хотя уже понимала, что разгадка будет не здесь и не сейчас.

– Не те ты вопросы задаешь, дочь Ш’эренов, – покачала она головой и начала собирать свои украшения. – Ты бы лучше шла, куда собиралась. Тебя скоро искать начнут. А ты правильное дело делать шла. Сердце же ведёт.

– А вы откуда знаете? – вырвалось у меня, больше с досадой, чем с яростью.

– Я суть вижу, – коротко ответила она, не поднимая взгляда. – Так что ты иди, тебе здесь больше делать нечего.

С этими словами она развернулась и пошла прочь, махнув рукой – как будто отпуская.

– Слушайте, вам не кажется, что это наглость? – возмущение тут же вытеснило досаду.

– Кто бы тут меня в наглости упрекал, – старушка все же повернулась ко мне лицом. – Ну что ты хочешь узнать? Кто медальон дал? Так не скажу, права не имею. Откуда знаю всё про тебя? Дар такой, суть истинную видеть. Кто я такая? Зови меня Дэбой, если тебе так легче будет. Убить меня хочешь? Тогда действуй, а не вопросы задавай. Но вымещать злость на себя на мне и на других не надо. Я тебе зла не сделала, – она уперла руки в бока, выпятив груд вперед, словно ожидая тех самых убийственных действий.

Я стояла, глядя на неё, миг, второй… А потом обошла и зашагала прочь.

Она права, бездна, она права!

Она ничего мне не сделала, наоборот, отдала утерянный родовой артефакт. И не обязана на мои вопросы отвечать.

– Стой, – оклик донесся до меня, когда я уже почти вышла из деревушки.

Мой разворот назад получился таким же быстрым, как и первые шаги от Дэбы. Оказалось, она не стояла на месте, а шла ко мне. Идти навстречу я не стала: спокойно дожидалась, пока Дэба сама подойдет.

– Возьми, – в её протянутой руке лежал небольшой вязаный мешочек. – Когда почтишь память, развей это по ветру.

– Зачем? – но мешочек всё же взяла и положила в карман.

Её взгляд стал мягче. Улыбка – почти материнской.

– Когда судьба кого-то забирает, она всегда что-то приносит взамен. Но иногда заигрывается и забывает. Пора вернуть баланс, – Дэба подмигнула и, не дожидаясь моей реакции, зашагала прочь.

А я стояла, понимая, что бессмысленно догонять и что-то уточнять. Не ответит.

***

Звук текущей воды меня всегда успокаивал. Возможно, это связано с маменькой, ведь вода – её основная стихия. А может быть, дело в том, что только вода способна поглощать любую энергию. Вот и сейчас, сидя около ручейка, который приметила ещё с пригорка, я чувствовала такое необходимое мне сейчас умиротворение. События последних дней меня сильно выбили из колеи, даже годы практики самоконтроля не спасали. Слишком много непредвиденного происходило почти одновременно.

Однако сегодня был тот день, когда нужно отгородиться от всего, что происходит вокруг, чтобы погрузиться в самые счастливые моменты жизни и почтить память того, кого уже никогда не будет рядом.

Оглядевшись по сторонам и убедившись в отсутствии кого бы то ни было в обозримом пространстве, я поставила защитный купол и закрыла глаза, чтобы остаться наедине со своими чувствами и воспоминаниями.

Арес…

В памяти я снова вижу его улыбку и глаза, полные жизни и смеха. Прошли годы, а я всё ещё ловлю себя на мысли, будто он вот-вот появится, как раньше – внезапно, с шуткой наготове.

Он был моим защитником. Моим другом. Моим маяком в темноте. Только с ним я могла говорить обо всём: о страхах, мечтах, глупостях и великих планах. Он был моим старшим братом и лучшим учителем – тем, кто сделал меня такой, какая я есть.

– Асти, если ты собираешься так стрелять из лука, то