Эридон. Игры судьбы - Савушка

была случайной или грубой. Здесь всё – от огранки до замка – говорило о высочайшем уровне. Такие изделия оцениваются в несколько сотен золотых.

Обычно мастера создают украшения без применения магии. Вначале рисуют эскиз или модель будущего изделия, порой клиенты приносят свои наброски. Очень важно видеть, какой результат ты хочешь получить. Затем изготавливают с помощью гипса и воска форму для выплавки, в которую и заливают расплавленное золото. Получившуюся заготовку осторожно выковывают молоточком, чтобы придать ей желаемую форму и толщину. Потом начинается самая тонкая часть: резьба по металлу. Это либо миниатюрные резцы, либо выкладка тончайшими проволочками, зернистыми деталями, или составами, придающими определённый оттенок. Ювелирное искусство – невероятно тонкая работа, требующая филигранного мастерства и большого терпения. И когда приходит время закрепить камень, мастер выбирает способ: крапан, глухая закрепка, солитер, пружинная фиксация – всё зависит от формы, веса и капризов самого камня.

Каждое изделие – это история. И украшения на этом платке создали руки мастера, который умел разговаривать с металлом. Однако то, что я видела сейчас, не оставляло ни малейшего сомнения – без магии здесь не обошлось.

Алмазное шитьё! Великолепное, едва различимое, оно тонкими нитями рассыпалось по поверхности украшений. Где-то оно обрамляло центральный камень, создавая эффект светящегося венца. На серьгах тянулось изящной дорожкой до самой застёжки. Но больше всего меня поразил медальон.

В центре его тёмной поверхности тончайшей алмазной инкрустацией был выведен знак Одэш – символ бога Хаоса. Такую работу нельзя создать вручную. Даже лучшие мастера-виртуозы не обладают инструментами, позволяющими врезать алмаз на такую глубину и с такой точностью. Только магия. И не любая, а та, что принадлежит мастерам артефакторики с ярко выраженным созидательным типом и стихией земли. Настоящее чудо искусства магического ювелирного дела.

– На медальон глаз лёг, детонька? – на удивление чистым голосом спросила молчавшая до этого старушка.

Немого опешив от подобного обращения, я не сразу нашлась с ответом. Но старушка и не ждала его.

– Не стесняйся, можешь в руке посмотреть, – предложила она, жестом указав на медальон.

– Да я и так прекрасно вижу, – ответила честно, но, подчинившись странному зову, всё же подошла ближе и присела рядом с платком, не в силах отвести глаз от медальона.

Только через некоторое время силой воли перевела взгляд на остальные украшения. И тут же заметила, что практически всё предложенное старушкой – гарнитуры из драгоценных металлов с натуральными камнями. Три прекрасных комплекта из серёг, кольца и кулона, сверкающих цветными гранями. Пара отдельных красивых колец, сходных по стилю с гарнитурами, но сплав иной.

И – медальон. Совершенно чуждый остальным украшениям.

– Здесь ведь дорогие гарнитуры, – не вопрос, а утверждение слетело с моих губ.

– Верно. Во времена молодости я была очень привлекательной женщиной, которой любили дарить драгоценности, – старушка даже приосанилась, кокетливо поправляя косу. Слово «очень» она особенно выделила. – Так что, медальон?

– Тоже подарок кавалера? – понимаю, что вопрос бестактный, но уж больно неподходящая вещица для романтического подарка красивой женщине.

Старушка тихо рассмеялась и снова поправила выбившуюся прядь.

– Это от особенного друга. Очень давно он дал мне его на хранение, – чуть растягивая слова, она прикрыла веки, словно вспоминая что-то. – Я уже с трудом могу вспомнить цвет его глаз, не то, что весь облик, – старушка направила на меня ясный взгляд серых глаз.

– Почему же вы продаете вещь, данную на хранение? – насторожилась я.

– А кто сказал, что продаю? – хитро сощурившись, спросила старушка.

– Если положили рядом с остальными украшениями, значит, продаёте. Или… хвастаетесь, – я постаралась смягчить резкость ответа улыбкой.

На этот раз её смех был не таким тихим, из-за чего я расслышала в нем нотки, присущие только людям в возрасте: сквозь приглушённый звон прорывался звук, схожий с кашлем.

– Так для тебя и положила, детонька. Ты возьми, посмотри поближе, – отсмеявшись, прошептала она.

У меня непроизвольно взметнулась бровь: это что, способ торговли или помутнение рассудка?

– Неча на меня так глазищами зыркать, не полоумная я, – неожиданно голос и манера говорить у женщины резко изменились.

От такого перехода собеседницы с нормальной речи на местный деревенский говор моя вторая бровь догнала первую. Я даже не обратила внимания на повелительность интонаций, начиная всерьёз сомневаться в здравости рассудка моей собеседницы. А с такими спорить – себе дороже. Но откуда у неё такие украшения?

– Неча, говорю, – недовольно повторила старушка, нервно дернув плечом. – Ты вон лучше медальон рассмотри поближе, мож, и поймешь чего.

Мне очень не нравилось, как настойчиво она предлагает взять в руки медальон, от которого без всяких «ближних рассмотрений» вовсю фонило магией.

Проклятья там, что ли?

Будто в ответ на мой мысленный вопрос раздалось недовольное фырчание. На всякий случай я быстро проверила свои защитные ментальные щиты, потому как в последнее время я всё меньше верю в какие-либо совпадения.

Но этот медальон манил. Я осторожно протянула к нему руку, не касаясь. Удерживая над ним ладонь, попыталась определить природу исходившего от него магического фона.

– Да ничего тебе не будет, говорю же: для тебя положила, – проворчала старушка, и моя рука против воли опустилась на медальон.

Возмутиться действием наглой престарелой мадам (именно её рука и опустила мою на медальон) я не успела – через прикосновение ощутила родную магию. Одэ́ш оказался не простым украшением медальона, а знаком принадлежности к демоническому роду.

Не раздумывая больше ни секунды, я подняла медальон с платка. Он был небольшого размера, примерно, как если я соединю кончики большого и указательного пальцев. На белом золоте тончайшей инкрустации вокруг Одэша были вырезаны узоры: переплетённые линии, образующие звёздчатую структуру, вокруг которой – защитный круг. По внешнему краю – четыре драгоценных камня и гравировка: символы и руны, сплетённые в сложный орнамент, где каждая деталь имела значение.

Быстро переключившись на демоническое зрение, я увидела запечатанное охранное плетение. Охранка была особенной: она не просто защищала амулет от кражи или уничтожения, а маскировала магический фон, превращая его в неразборчивый шум из множества слабых потоков.

Магия медальона, словно почувствовав «своего», приятно покалывала пальцы. Решив узнать свойства амулета, я направила в него обратный импульс. Через мгновение получив ответ, порадовалась, что сидела, а не стояла. ещё и вознесла молитву Хаосу за то, что я принадлежу к роду Ш’эрен, иначе лежала бы я после этой проверки на земле в лучшем случае – без сознания, а в худшем – за беседой у дядюшки Хаоса в бездне.

Ибо медальон оказался не амулетом, а настоящим артефактом рода Ш’эрен!

– Какого… – слова застряли в горле, не успев родиться. Мысли рвались