Нерассказанная история США - Оливер Стоун

Пытаясь преуменьшить серьезность его состояния, медики поместили его на 16-м этаже вместо первого, где находилось психиатрическое отделение. Сидя в одиночестве в своей палате, Форрестол мучился постоянными кошмарами. Он боялся, что его постигнет судьба Яна Масарика – министра иностранных дел Чехословакии: его выбросят из окна. Но состояние начало улучшаться, и ночью 22 мая 1949 года он долго не ложился спать, переписывая хор из «Аякса» Софокла, в котором герой размышляет о своей судьбе вдалеке от дома. На слове «соловей» Форрестол бросил ручку и вскочил на ноги.

И в результате странного, но одновременно очень показательного поворота событий человек, курировавший контакты с «Соловьем» и множество других тайных операций, – Фрэнк Визнер – и сам падет жертвой шизофрении. В 1965 году, после неоднократных помещений в закрытое спецучреждение и длительной шоковой терапии, Визнер вышиб себе мозги выстрелом из дробовика.

1 января 1950 года мир радостно попрощался с 1940-ми. Для США десятилетие закончилось на грустной ноте: победой коммунистов в Китае и первым испытанием советской атомной бомбы. Несмотря на необъятность своей территории, Соединенные Штаты чувствовали себя в осаде как дома, так и за границей. Оптимизм, царивший всего несколько лет назад, в конце войны, снова уступил место страхам и тревогам.

Глава 6

Эйзенхауэр: неприглядная картина

Утром 4 марта 1953 года американцы были огорошены новостью: Председатель Совета министров СССР Иосиф Виссарионович Сталин перенес инсульт и находится в тяжелом состоянии. На следующий день 74-летний диктатор умер. Американцы затаили дыхание. Советский народ погрузился в глубокий траур. Несмотря на исключительную жестокость Сталина, большинство граждан преклонялись перед ним за то, что он привел страну к победе над нацистами и превратил СССР в современное индустриальное государство. Пока простые люди скорбели, их руководители тайно решили ослабить напряженность в отношениях с капиталистическим Западом, с тем чтобы сосредоточиться на улучшении положения в собственной стране. Георгий Максимилианович Маленков, преемник Сталина, выступая на похоронах вождя, призвал к «международному сотрудничеству» и экономическим отношениям со всеми странами – к миру, основанному на «длительном сосуществовании и мирном соревновании двух различных систем – капиталистической и социалистической»1. Новые советские руководители протягивали странам Запада оливковую ветвь – символ мира. Примут ли ее недавно избранный президент США Дуайт Дэвид Эйзенхауэр и его госсекретарь Джон Фостер Даллес?

После окончания Второй мировой войны США постепенно наращивали запас атомных бомб: их количество довели с 13 в середине 1947-го (причем только одну можно было подготовить к применению в течение двух недель) до 300 к середине 1950 года. Одновременно с этим США расширяли свои возможности в осуществлении атомных бомбардировок. Наступление атомного века заставило пересмотреть стратегические концепции. Теперь основная роль отводилась авиации. В 1947 году ВВС США стали самостоятельным родом войск. Одно из трех структурных подразделений ВВС, Стратегическое авиационное командование (САК), взяло на себя главную ответственность за доставку нового оружия к месту применения. В 1948 году генерал-лейтенант Кертис Лемей, вдохновитель атомной бомбардировки Японии с целью запугать противника, возглавил САК и стал превращать его в мощную боевую силу, готовую почти мгновенно вступить в активную фазу военных действий против СССР. «Мы находимся в состоянии войны!» – объявил он. Если бы война действительно началась, он намеревался просто сокрушить советскую оборону, сбросив на 70 городов 133 атомные бомбы и уничтожив таким образом 40 % советской промышленности и 2,7 миллиона человек населения. Разработанный им боевой план САК призывал к применению всего запаса бомб «одним массированным ударом»2.

Скорбящие чтят память Сталина в Дрездене, ГДР.

Сухопутные войска и ВМС выступили против такого грубого нарушения военной этики, предполагавшего умышленное нападение на мирное население, и заявили, что подобные планы противоречат нормам американской морали. Но в конце 1948 года Комитет начальников штабов поддержал ВВС и план одобрил. Несмотря на дурные предчувствия, Трумэн согласился с этим решением, в том числе из-за бюджетных проблем. Полагаться на атомное оружие было куда дешевле, чем поддерживать уровень обычных сил, необходимый для защиты США и Западной Европы от потенциальной советской агрессии.

Доклад, подготовленный по указанию министра обороны Форрестола, вызывал серьезные сомнения в перспективах США нанести поражение Советскому Союзу в случае применения одного только атомного оружия. Вызванные им разрушения не шли бы ни в какое сравнение с невероятными бедствиями советских людей во время недавней войны. Фактически, говорилось в докладе, атомная бомбардировка «подтвердит утверждения советской пропаганды… вызовет негодование в адрес США, сплотит советский народ и усилит его волю к победе». Кроме того, возникнет опасный прецедент для будущего применения «любого оружия массового поражения». Но к тому времени, когда появился доклад, Форрестола давно уже не было в живых, а его преемник, Луис Джонсон, не стал показывать доклад Трумэну3.

В 1948 году генерал-лейтенант Кертис Лемей, вдохновитель атомной бомбардировки Японии, возглавил Стратегическое авиационное командование и стал превращать его в мощную боевую силу, готовую почти мгновенно вступить в активную фазу военных действий против СССР.

В августе 1949 года СССР провел успешные испытания атомной бомбы, нанеся сокрушительный удар по уверенности США в их военном превосходстве и неуязвимости. Ошеломляющая весть застала врасплох большинство тех, кто в Министерстве обороны отвечал за планирование войны. Трумэн категорически не поверил сообщениям. Когда же его наконец убедили в реальности произошедшего, он моментально одобрил планы совершенствования американского атомного оружия.

Комитет начальников штабов при поддержке физиков Эдварда Теллера, Эрнеста Лоуренса и Луиса Альвареса потребовал начать разработку водородной бомбы, или «супербомбы». Глава Комиссии по атомной энергии (КАЭ) Дэвид Лилиенталь назвал ученых – сторонников бомбы «кровожадными и истекающими слюной в предвкушении»4. На закрытом заседании конгресса генерал Джеймс Маккормак, директор отдела военно-прикладных исследований КАЭ, сообщил, что бомба будет «неограниченной. Ее можно сделать любого размера, даже с Солнце»5.

Лилиенталь и многие ведущие ученые были потрясены открывшейся перспективой. В октябре восемь ученых из Главного консультативного комитета при КАЭ, возглавляемого Робертом Оппенгеймером, единодушно осудили создание водородной бомбы, поскольку она прежде всего «уничтожила бы мирное население». Большинство ученых относили эту бомбу «к совершенно иной категории по сравнению с атомной бомбой» и отмечали, что она «может стать оружием геноцида». Учитывая ее неограниченную разрушающую способность, она представляла бы «угрозу будущему человечества». Члены комитета Энрико Ферми и Исидор Айзек Раби объявили, что она представляет собой «опасность для человечества в целом… заведомо отвратительная вещь с любой точки зрения»6.

Среди тех, кто особенно активно выступал против создания водородной бомбы, был советник Госдепартамента по СССР Джордж Кеннан, считавший, что СССР, возможно, готов заключить всеобъемлющее соглашение о контроле над ядерным оружием, а потому убеждал госсекретаря Дина Ачесона следовать именно таким политическим курсом. Ачесон высокомерно предложил Кеннану «уйти с дипломатической службы, облачиться в монашеское одеяние, таскать с собой оловянную чашку, стоять на перекрестке и твердить: “Близится конец света”»7. Испытывая отвращение ко все более и более милитаристской направленности американской политики, Кеннан 31 декабря 1949 года ушел с поста директора отдела планирования политики Госдепартамента.

31 января 1950 года Трумэн объявил о решении возобновить разработку водородной бомбы. Две недели спустя Альберт Эйнштейн появился в телепрограмме Элеоноры Рузвельт с предупреждением: «Если эта работа принесет плоды, радиоактивное отравление атмосферы и, следовательно, уничтожение всей жизни на земле станет технически возможным»8. Физик Лео Силард вскоре выступил с еще более устрашающими известиями, объявив радиослушателям всей страны, что синтеза 500 тонн дейтерия в водородно-кобальтовой бомбе достаточно, чтобы «убить всех на земле»9.

Такие предупреждения оказали громадное воздействие на психику людей. Как отметил писатель Уильям Фолкнер в своей речи при вручении Нобелевской премии в декабре 1950 года: «Наша нынешняя трагедия заключается в чувстве всеобщего и универсального страха, с таких давних пор поддерживаемого в нас, что мы даже научились терпеть его. Проблем духа более не существует. Остался лишь один вопрос: когда тело мое разорвут на части?»[67]10