Сумрак - Пенелопа Дуглас

Я гладил ее снова и снова, мой член был твердым и полностью эрегированным, образы ее погребенной в моих простынях — мягкой и сладкой — заполняли мою голову, пока мой член капал для нее.

И я пошел на это. К черту.

Я пытался забыть ее с другими. Я встречался с женщинами, которые были совсем не похожи на нее, чтобы выкинуть ее из головы, но в конце концов мне становилось только больнее.

Я сжимал живот, чувствуя, как кончаю, и представлял себя внутри нее, как вхожу в нее с силой и заставляю ее стонать.

Потому что, возможно, если я смогу трахнуть ее, я смогу уйти, и это будет похоже на то, как будто кто-то щелкнул выключателем, и она больше не будет иметь значения.

"Трахни меня, детка", — прохрипел я, натягивая свой член все быстрее и быстрее. "Давай, раздвинь ноги".

В моей голове она была там — прижатая к матрасу под моим весом, и мой нос зарылся в ее волосы, когда я вошел в нее. Она целовала меня и улыбалась, и, Боже, она хотела этого, мягкая кожа ее упругого живота была липкой от пота, когда я двигался на ней.

Я напрягся, дернулся и сбросил простыню, проливая все на руку, сперма вытекала, и, клянусь, я чувствовал ее тугой жар на своем члене. Я точно знал, какова она на ощупь.

Я задыхался и выдыхал, вжавшись в кровать, когда оргазм охватил меня, и я хрипел, давая ему вырваться наружу.

Блядь.

Наконец, я открыл глаза.

Это была победа. И вот я здесь, уверенный, что никакая цена не будет слишком велика, чтобы просто иметь возможность обнять ее. Меня пугало то, что я заплачу.

Поднявшись с кровати, я взял тряпку и привел себя в порядок, бросив ее в мусоропровод для белья, а затем стянул полотенце, висевшее на стуле, и обернул его вокруг талии.

Рори всегда был в парной до того, как просыпались остальные. Мне нужно было побыть с ним наедине, и это должно было произойти именно сегодня.

Спустившись по лестнице, я направился по коридору, чуть не замешкавшись у ее комнаты, испытывая искушение убедиться, что с ней все в порядке, но я прошел мимо и трусцой спустился по следующей лестнице, пройдя через фойе.

Повернув налево в тихом доме, я пошел по темному коридору в сторону зала и вошел внутрь, распахнув дверь парной из матового стекла.

Рори Гирдон сидел на кафельной скамье, прислонившись к стене, и пар клубился вокруг него, как серийный убийца.

Он открыл глаза.

"Привет", — сказал я.

Он дернул подбородком в мою сторону. "Привет".

"Скоро на охоту?"

"Да". Он вздохнул. "Ты идешь?"

"Может быть". Мне бы не помешал свежий воздух, но и оставлять ее одну в доме я не собирался.

Я сел в нескольких футах от него, жар покрывал мою кожу, как одеяло.

Я обожал парилки. Она выводила токсины, расслабляла и напоминала мне о доме. Парная в Хантер-Бейли в Меридиан-Сити была в два раза больше, и именно там Майкл, Кай и я проводили самые важные деловые встречи. Если я не был слишком похмельным в тот день.

"Итак, Ночь Дьявола, да?" Рори размышлял рядом со мной. "Этот ваш Тандер-Бей начинает напоминать Диснейленд для взрослых".

Я усмехнулся. "Я скучаю по нему".

Он схватил принесенное им полотенце и вытер лицо. "Даже несмотря на то, что там твоя семья?"

Он полагал, что я не хочу видеть свою семью. Он думал, что родители отправили меня сюда, так почему я должна хотеть вернуться? Как Майка и Айдин, Рори не верил и не доверял тем, кто отказался от них. Для них не было возврата домой.

Вообще.

Но моя ситуация была иной. "Я не заслужил попасть в тюрьму, но… возможно, я заслужил это". Это сделало меня чистым и трезвым. "Кроме того, семья, которую я выбрал, никогда бы не отправила меня сюда. К ним я и возвращаюсь", — сказал я ему.

"Ну, я никогда не вернусь домой", — ответил он. "Я знаю это без сомнения. Моя мать не хочет рисковать".

То есть, это не было выбором возвращения. Он никогда не думал, что на самом деле выберется.

И после того, что он сделал, я должен был согласиться, что их беспокойство было не совсем неоправданным.

Рори был как Терминатор. Верховенство закона или нет, но миссия была единственным, что он видел. Это было похоже на туннельное зрение. Эти дети заслужили то, что получили, и, возможно, он, казалось, наслаждался собой, но был ли он неправ — это вопрос мнения.

Как сын посла в Японии, он был обузой.

Для меня он был идеалом.

"И если я выберусь отсюда, — продолжал он, — она даст мне какой-нибудь отель на каком-нибудь малонаселенном острове, где я не привлеку внимания".

"Ты привлечешь внимание?" спросил я.

Он выдохнул смех, но не ответил на вопрос.

"Ты не уникален", — сказал я ему, прислонившись головой к стене и закрыв глаза. "У каждого есть момент абсолютной ясности, когда совесть не играет никакой роли. Мы те, кто мы есть, и мы хотим того, чего хотим, и нет никаких сомнений в том, что должно произойти. Единственная разница между тобой и остальным населением заключается в том, что ты достиг этой точки, а большинство людей никогда ее не достигнут".

Не у многих есть возможность дойти до точки отчаяния или выживания и посмотреть опасности в глаза.

"То, что ты сделал, было рассчитано", — сказал я мягким тоном. "Это нужно было сделать".

Он нашел Майку, но он все еще не нашел дом, и я не собирался оставлять его гнить здесь.

"Мне повезло", — сказал я почти про себя. "У меня есть семья, полная людей, которые знают, каково это — идти по краю. Они знают, что внутри нас есть место, где ты устанавливаешь правила, а не следуешь им. Я не один".

Уголком глаза я заметил, как он