Серые Пределы - Александра Лисина

Таррэн секунду ошалело таращился, не в силах поверить в то, что услышал, а потом едва не расхохотался со злости. Потрясающе! Мало того, что его опять провели с узами, как ребенка, так теперь еще и сообщают, что он — Его Ушастое Высочество — должен добраться до Лабиринта во что бы то ни стало! Иными словами, его будут беречь и (ха-ха!) опекать, как заморскую царевну, чтобы не дай бог пальчик не прищемил и (о, ужас!) красоту свою не попортил!! Нет, вы видели?!! Его?!! ЕГО собирались защищать до последнего!! И кто?!! Наглый человеческий детеныш, у которого хватило ума и изобретательности, чтобы уберечь туповатого напарника от боли (своей и раненой Траш), страха (больше своего и — за него же), опасно натянувшихся уз, которые едва не превратили пацана в настоящую хмеру (по крайней мере, в душе), а заодно — чуть не свели с ума его вторую пару. Этот человеческий детеныш БЕРЕГ его всю дорогу!!! Охранял! Защищал, как мог! Даже на узы треклятые решился, чтобы быть полностью уверенным!! А потом так же решительно от них избавился, едва почувствовал, что они стали гораздо более опасными, чем полезными!!! О, Владыка!! До чего я дожил?!!!

— Ты должен добраться до Лабиринта живым, — бесстрастно подтвердил Белик, правильно расценив выражение лица Перворожденного. — И ты до него доберешься.

Эльф посмотрел на пацана с плохо скрываемой издевкой.

— Спасибо, но я привык заботиться о себе сам.

— Пока ты в Пределах, мы за тебя отвечаем. Вернее, за тебя отвечаю я. А значит, доведу до места целым и невредимым. Я поклялся. Дальше — уже твоя работа, в этом ты разбираешься лучше. Но до того момента ты — моя головная боль.

— Вот порадовал. Всю жизнь мечтал о такой чести!

— Кто тебя знает? Может, и мечтал, — лицемерно вздохнул Белик, устраиваясь поудобнее. — О вас, ушастых, столько гадостей говорят, что теперь даже не знаешь, чему и верить.

Таррэн перехватил ехидный взгляд хмеры и пораженно застыл. Нет, ну надо! А ведь они провели его на пару! Оба! Обманули с узами, коварно надули, да так ловко, что он сам сообразил, в чем дело, лишь когда рискнул накинуть вторые узы на взбесившегося, слишком тесно слившегося с Траш пацана, который, похоже, всю дорогу забирал ее боль и усталость на себя. И никому не только не сказал, а даже не намекнул, на какой риск пошел ради того, чтобы люди выжили! Даже Урантар, похоже, не в курсе! Эльф сам только краешек успел подсмотреть — случайно, мимоходом. Всего крохотный кусочек, прежде чем его затянуло в бешеный водоворот чужих чувств и едва не свело с ума. Но в тот краткий он миг успел осознать единственно важную вещь, о которой прежде не подозревал. И увидеть единственно важную для Белика задачу, о которой он не забыл даже на грани безумия: он должен был сохранить Темному эльфу жизнь. Несмотря на давнюю ненависть. Вопреки бунтующей памяти. Любой ценой, потому что этого требовал долг. Он поклялся. Малыш рискнул всем ради того, чтобы кровный враг прошел проклятое ущелье без потерь. Сделал все, что мог. Заставил себя на время забыть о прошлом, запер эмоции на замок, пожертвовал очень многим, чтобы все получилось. Едва сам там не остался! Но все-таки сумел, провел, вытащил свою куцую "стаю" из западни. Справился, а теперь вот заслуженно отдыхает, будучи до сих пор не в силах избавиться от уз Единения и, похоже, все еще чувствуя раны и ссадины Траш, как свои собственные, а то и имея такие же. Не зря ж у пацана опять вся куртка мокрая.

Эльф странно оглядел изнуренное лицо Белика, его бессильно свесившиеся со спины подруги ноги, безвольно опущенные руки и неожиданно подумал, что никогда не рискнул бы лежать на костяных иглах хмеры животом вниз. Если она чуть пошевелится, если вздрогнет или (упаси боже!) встревожится, машинально поднимая свой устрашающий гребень… м-да, не хотел бы я потом вытаскивать эти колючки из задницы. А Белик — ничего, даже дискомфорта не чувствует.

Таррэн недоуменно покачал головой.

Удивительно, но он до сих пор не мог понять этого скрытного, ловкого и двуличного пацана. В свои пятьсот с лишним лет он, казалось бы, узнал о людях все, что только можно, познал все грани их несложного бытия и изучил все, что было доступно. А это, надо сказать, немало! Но таинственная Гончая, этот хрупкий маленький человечек вот уже которую неделю ставит его в полнейший тупик. Никак не удается понять, что он за существо! Он перебирает многочисленные маски так легко, будто живет не тридцать, а три сотни лет! Сегодня надевает одну личину, завтра вторую, послезавтра третью (а сколько их вообще?!), и в каждой чувствует себя одинаково органично! Он, словно проницательный старец, с поразительной легкостью угадывает человеческие слабости и хладнокровно использует их там, где считает необходимым. Он с изумительной точностью чует малейшие колебания чужого настроения, безошибочно умеет их предугадывать, провоцирует, а затем невероятно точно бьет туда, где нашел слабину. Бьет так же больно, как и в живую мишень, не испытывая потом никаких угрызений совести. Он умело использует преимущества своей необычной внешности, заставляя людей даже сейчас, когда точно известен его возраст, все равно воспринимать себя несерьезно, как пронырливого сопляка, на которого просто грех сердиться! Как у него это получается — уму непостижимо, но ведь получается же!

Однако каков он на самом деле, вот в чем вопрос!

Тот ли это дерзкий малец, от шуточек которого, бывало, покатывался со смеху весь караван? Тот ли галантный юноша, что с поразительной легкостью заставлял вспыхивать девичьи лица? Тот ли суровый проводник, что так грамотно и быстро провел их по опасным горным тропкам? Тот ли опечалившийся и убитый тяжелым прошлым ребенок, у которого слезы наворачивались на глаза от страшных воспоминаний? Тот ли малыш, что кровью истекал у них на руках после Черной Смерти? Тот ли грубый и жесткий командир, что упорно вел за собой строптивых ветеранов по гибельной Тропе? Та ли ловкая Гончая, что легко смогла обмануть даже узы Единения и заставила разъяренного эльфа разорвать тонкие связи, тем самым спасая его от предстоящего кошмара? Тот ли он обезумевший хищник, едва не разорвавший эльфу горло всего несколько минут назад? Тот ли потерявшийся во тьме детеныш, что вдруг пошел за ним к свету — с робкой надеждой, с благодарностью, с удивлением и признательностью за нежданную помощь? Тот ли усталый мудрец, наконец, что вот уже долгую минуту смотрит ему прямо в глаза и больше не собирается скрывать очевидное?

Кто же ты на самом деле, Белик?

Кто?!

Юный Страж чуть вздрогнул и снова отвел взгляд, после чего отвернулся совсем и зарылся лицом в мощную шею тихо заурчавшей хмеры. Траш немедленно подняла морду, заурчала, а потом очень бережно слизнула с его порезанной щеки выступившую капельку крови.