Серые Пределы - Александра Лисина

Урантар слабо улыбнулся и провалился, наконец, в блаженное беспамятство.

— К`с-с-аш… ты за каким иррдом меня укусил?!

Таррэн, вздрогнув от неожиданности, приподнял голову и, вырвавшись из недолгого забытья, со странным выражением воззрился на возмущенно взбрыкнувшую Гончую, которая внезапно пришла в себя и теперь активно барахталась, пытаясь выбраться из его рук. Ах да, совсем забыл, что не успел опустить его вниз. Уснул прямо так, с ребенком на руках, едва дополз до твердого. Правда, там седой вроде что-то спрашивал, но уже не помню, что именно. Лишь смутный образ и далекую мысль, что надо бы узнать, не слишком ли сильно его ударило при падении, а то торопился, да и времени не было на любезности.

— Пусти!! Пусти, ушастый, не то пожалеешь!!

Белик отчаянно дернулся, напрягся, ухватившись за безвольно раскинутые руки эльфа, даже приподнялся немного, но все же оказался слишком слаб, чтобы самостоятельно осилить такую сложную задачу. А потому, зло пошипев и недолго потрепыхавшись, в конце концов, сдался: бессильно обмяк на чужой груди, с искренней неприязнью уставившись снизу вверх на усталое лицо остроухого спасителя.

Тот даже не шелохнулся: просто сил не было. И уж конечно, помочь Белику не пытался. Хочет, пусть сам сползает и топает отсюда подальше, потому что дважды за один день накладывать узы — это чересчур даже для Темного. Тем более, когда первые сам же и разорвал от злости. Вот теперь пускай сидит и ждет, пока я соизволю подняться, или вообще делает, что хочет, потому что мне уже все равно. Просто на-пле-вать. Ясно? Хватит и того, что руки не двигаются, ноги как чугунные, никаких резервов почти не осталось. Да еще и морда саднит, расцарапанная этим хмыренышем, будто у него ногти кислотой облиты.

— А не надо меня руками хватать! — непримиримо буркнул Белик, нахохливаясь и сердито засопев.

— Как же тогда тебя было… вытаскивать? — прерывисто осведомился эльф.

— Ты что, кошку никогда не подзывал? Ласково, терпеливо…

— Я что, самоубийца — сидеть и сюсюкать с озверевшим детенышем, когда уже пятки горят?!

— А ты хоть бы попробовал! — огрызнулся пацан. — Вдруг бы получилось?

Таррэн поморщился и, приложив немалое усилие, все-таки спихнул наглого сопляка на пол. Ну все, надоел. Выжил и хватит. Буду я с тобой еще нянчиться и выяснять подробности, каким-таким образом надо усмирять взбесившуюся хмеру! Ну да, укусил, потому что другого выхода не было: только нажать в единственную уязвимую точку, что, похоже, была общей у всех жителей Пределов — как раз за левым ухом. Но поскольку руки были заняты рычащей и бешено царапающейся ношей (Торк! до чего же жжется шкура!!), то цапнул чем смог — зубами. Вон, след еще остался на шее.

— Я тебя ни о чем не просил, — хмуро буркнул Белик, торопливо оправляя воротник и отползая под защиту Траш.

— Да, конечно, — устало закрыл глаза эльф. — Только узы заставил разорвать, чтобы меня из-за твоей глупости по дороге не тряхнуло… не мог нормально сказать, в чем дело, а не устраивать целый спектакль?! Языка, что ли, нет? Или страшно признаться, что был почти на грани? Что не справился с двойными узами и едва на нас не набросился? Неужели так трудно было попросить, чтобы я избавил тебя от сложностей?!

Белик насупился еще больше и забрался на приоткрывшую один глаз хмеру уже целиком, растянувшись прямо на шипастой спине и обвив руками мощную шею. Уткнулся в надежную броню подруги и так замер, не в силах пошевелиться. Кажется, даже подпитываясь от нее потихоньку. В темноте его лица почти не было видно, только зеленоватые глаза чуть посверкивали странными искрами, да уши слегка порозовели, но Таррэн уже знал, что не ошибся. Знал с того самого момента, когда в странном наитии наложил вторые узы Единения и вырвал мятущееся сознание Гончей из плена звериных эмоций.

— Я думал, что справлюсь, — наконец, тихонько шмыгнул носом пацан.

— Думал он, — передразнил эльф. — Не знаю, о чем ты вообще думал! Тебе вторые узы были нужны, как собаке — пятая нога! Так зачем ты вообще в это ввязался?!

— Вторые узы должны были уравновесить первые, — совсем тихо возразил Белик. — Если бы не они, я бы сорвался раньше. Мы еще с вечера почувствовали, что дело плохо, когда разозлились на тебя и едва не зашибли, только я никому не сказал. Даже Дядько. Лишь Каррашик сообразил, да Траш забеспокоилась, а больше никто и не понял.

— Почему ты не сказал хотя бы мне?! Я тебе, что… — Таррэн неожиданно осекся. "Враг?" — хотел он спросить, но вовремя вспомнил пустой и бесстрастный голос в своей голове, холодное "я всегда тебя жду" и с досадой поджал губы. Да уж, тоже мне, друг нашелся. Если в тот момент мальчишка и врал, то совсем чуть-чуть, для большей убедительности.

Белик, словно поняв все без слов, виновато отвел глаза, а потом так же тихо добавил:

— С узами действительно стало полегче. Ты меня здорово разгрузил и помог одолеть половину пути, успокоиться… у тебя очень сильная воля. Но потом все снова вернулось, и их пришлось срочно рвать. А поскольку узы накладывал именно ты, то и снимать нужно было тебе, иначе Дядько обязательно что-нибудь бы заподозрил и потребовал сделать какую-нибудь глупость. Вроде того, чтобы переждать в безопасности или зайти на Тропу позже, после отдыха. А нам нельзя было задерживаться. Никак. Потому что нам с Траш второй раз теперь только дня через три можно, не раньше, иначе снова получится, как сегодня. Но время было слишком дорого: стоило соваться на Тропу, если потом три дня на ней куковать? Вот я и… слегка приврал.

— Только слегка? — вздернул тонкую бровь Темный.

— Угу. Самую малость. А чтобы ты поверил, заставил себя вспомнить свой самый первый день на Тропе, когда мы с Траш оступились и рухнули с лестницы. Дерьмово нам тогда было. Хуже некуда. Но если бы ты от души хлебнул того, что и я тогда, если бы прочувствовал на своей шкуре то, через что прошла сегодня моя красавица, стало бы совсем плохо. А я все же не настолько тебя не люблю, чтобы заставлять слышать нашу боль. Неправильно это. Нехорошо. Нечестно, хоть ты и Темный. И потом, если бы нам сегодня не повезло… — пацан неслышно вздохнул. — Поход все равно нельзя отменить: он слишком важен. И ты тоже важен. Для всей Лиары.

Таррэн секунду ошалело таращился, не в силах поверить в то, что услышал, а потом едва не расхохотался со злости. Потрясающе! Мало того, что его опять провели с узами, как ребенка, так теперь еще и сообщают, что он — Его Ушастое Высочество — должен добраться до Лабиринта во что бы то ни стало! Иными словами, его будут беречь и (ха-ха!) опекать, как заморскую царевну, чтобы не дай бог пальчик не прищемил и (о, ужас!) красоту свою не попортил!! Нет, вы видели?!! Его?!! ЕГО собирались защищать до последнего!! И кто?!! Наглый человеческий детеныш, у которого хватило ума и изобретательности, чтобы уберечь туповатого напарника от боли (своей и раненой Траш), страха (больше своего и — за него же), опасно натянувшихся уз, которые едва не превратили пацана в настоящую хмеру (по крайней мере, в душе), а заодно — чуть не свели с ума его вторую пару. Этот человеческий детеныш БЕРЕГ его всю дорогу!!! Охранял! Защищал, как мог! Даже на узы треклятые решился, чтобы быть полностью уверенным!! А потом так же решительно от них избавился, едва почувствовал, что они стали гораздо более опасными, чем полезными!!! О, Владыка!! До чего я дожил?!!!