Чебурашка - Дмитрий Ромов

— говорю я и вдруг понимаю, что боюсь услышать что-то нехорошее. — Решила значит приехать?

Она несколько раз кивает.

— Да…

— Надолго?

— Ну, да… навсегда…

— А чего вдруг? Работа не заладилась?

— Нет, — машет она рукой. — Там всё нормально было…

— А что тогда?

— Ты прости меня, Тём…

— За что? — хмурюсь я и сердце делает пропуск.

Всё-таки я за неё волнуюсь, хоть и сказал себе, что пусть мол делает, что хочет, но всё равно, не чужой ведь человек. Вон сколько метров джинсы вместе перевели.

— Ну, за то что пропала, не сказала ничего, остаться там решила и не предупредила даже…

И всё? Только за это?

— Да я и не подумала вообще… Всё равно же у тебя тут… Вика и…

— А причём здесь Вика? — пытаюсь я связать концы с концами.

— Ну… В общем, да, наверное, ни при чём. Я, короче, задумалась, когда ты… ну… появился там… И поняла, что ты прав, конечно. Не стоит мне втягиваться в эту жизнь. Там ведь и загреметь можно под фанфары. Побаловались по малолетству и хватит. Нужно серьёзным делом заниматься.

Ф-у-у-х. Ну, вот, хотя бы одна нормальная девка. Головой думать начала.

— И знаешь, что ещё… — начинает она и замолкает… — У меня с Артуром…

Блин… Какого хрена…

— У меня с Артуром ничего не было, ты не думай. Вообще ничего… Даже намёков никаких…

— Что? — хлопаю я глазами.

— Ну, просто, чтоб ты знал…

Заглядывает мама.

— Ребят, а может мы на кухне посидим? Чтоб не таскать сюда.

— Да, конечно, — соглашается Катька. — Я и сама хотела предложить.

— Ну, пойдёмте тогда, у меня всё готово. Тёма, надень уже рубашку! Катюша, чем будешь заниматься до следующего года?

— На швейную фабрику пойду работать.

— А на будущий год планируешь снова поступать?

— Посмотрим, — вздыхает она и бросает на меня взгляд.

После чая мы с Катей сидим у меня в комнате и просто болтаем, как в старые добрые времена, когда ещё шили джинсы. Она рассказывает про экзамены, про свою московскую жизнь, а я хвастаюсь, как уделал в гонке Цепа. И сообщаю об остальных своих приключениях тоже. Кроме амурных, разумеется.

— Жалко, что сейчас Чебурашка разобран, но как только соберу, сразу первым делом тебя прокачу.

— Тогда собирай уже скорей, — смеётся Катя и вдруг делается серьёзной. — Тём, а ты действительно решил с Цепом драться?

— Да, я готовлюсь во всю. Видишь, грушу повесил, луплю её постоянно.

— А зачем тебе это? Чтобы Вику впечатлить? Думаешь, для неё это имеет значение? Для меня бы точно не имело.

Во-первых, это не ради Вики. Это мои личные счёты. И пока я не поставлю в этом деле точку, какими бы прекрасными не были мои намерения, я не смогу двигаться вперёд. А, во-вторых, для Вики этот бой однозначно имеет значение. Сто процентов. Я знаю, её жжёт восторг от того, что якобы ради неё устраивается такая крутая, просто офигительная драма. Настоящий бой, да ещё и без правил. Да, для неё это важно.

— Нет, Кать, этот человек много всего сделал плохого. И ещё сделает, уж поверь. Он должен прочувствовать, что ко мне ему приближаться опасно. Пойми, я должен это сделать. А Вика тут совсем ни при чём.

Ну, не совсем, конечно, но точно она здесь не самая важная причина. Наверное… Не знаю…

— Понятно…

Катя кивает и подходит к письменному столу.

— А что это за пачки бумаг? — спрашивает она. — Это рукописи дяди Гриши?

— Ага, всё руки не доходят разобрать. Хочу разложить по папкам романы и рассказы, но там кое-что перемешалось, так что нужно потрудиться, чтобы это всё рассортировать. Надеюсь когда-нибудь издать его труды. Он бы порадовался.

— Это уж точно. Слушай, а хочешь, я займусь? Мне пока делать нечего, работать только через неделю начну, так что могла бы взять на себя это дело.

— Правда? — удивляюсь я. — Думаешь, не заскучаешь от этого чтива. Ведь совсем не факт, что тебе понравится.

— Ничего страшного. Зато сделаю доброе дело.

— Ну, ладно. Спасибо. Они тяжёлые, я тогда тебя до дома провожу. Только за неделю ты точно не разберёшься…

А драться с Цепнем я действительно буду. Физрук на меня не нарадуется. И тренер по боксу тоже. Потихонечку я начинаю вставать в пару с Михой. Но это дополнительно, вне тренировок. Он крутой боксёр, но по самбо и прочим делам не такой уж и спец. С другими парнями тоже начинаю добавлять удары из бокса. Только борца-вольника нигде не могу найти для спарринга. А это прям не очень хорошо.

— Ты пойми, Артём, — раз за разом капает мне на мозги физрук, смирившийся с тем, что поединок будет, хочет он того или нет. — Вольники они сильные и у них куча козырей. Во-первых, это проходы в ноги. С любых позиций и любых дистанций. Во-вторых, корпусная борьба, они прям отлично умеют работать в плотной борьбе. В-третьих, к ним ты хрен забежишь за спину. Они умеют с этим справляться. Ну и на спину ты их замучаешься валить, особенно конкретно ты конкретно такого быка, как Цеп.

— Вас послушать, так надо сразу сдаться и всё.

— Нет, сдаваться не надо, — качает головой физрук. — Черепанова нужно держать на дистанции, делай подхват или через голову. Это будет нормально. Если сближается — нагружаем подхват. Если забегает назад — сразу бросок через голову. Но, самое главное — болевые. Отлично заходят болевые на ноги, особенно защемление ахиллесова сухожилия. Поэтому в партере никаких удержаний, только ахилл либо колено. А ещё работа ногами, зацепы под внутреннюю, под дальнюю.

В общем, накачка идёт капитальная.

— А что, Глеб Алексеевич, вам уже самому интересно, да, кто победит самбист или вольник?

— Какой ты самбист? — отмахивается он. — Ты ещё дитя недозрелое. Работай давай, работай, не шлангуй. И массу набирай, а то тощий вон, как спирохета.

И я работаю. А ещё я работаю в гараже. И блин, я уже подкатывал к Хаблюку, чтоб он мне устроил свидание с Парусом, потому что в машине ничего нет. Ну, просто ничегошеньки такого, за что можно было бы убить человека…

Кузов покрасили в горчично-золотой цвет. Кто