Чебурашка - Дмитрий Ромов

мы вылетаем и в шесть утра уже выходим из самолёта. А в восемь утра я открываю дверь школы.

— Опаздываешь! — встречает меня Наташка Луткова.

— Привет, — подмигиваю я. — Ты тоже?

— Нет, — с загадочным видом говорит она. — Я тебя жду.

— Серьёзно? Интрига, однако. Ну, не тяни, пожалуйста. Вот он я.

— У нас сегодня вместе с вами сдвоенный урок по литературе. Можно смыться спокойно.

— Да? — усмехаюсь я. — И куда пойдём? К тебе или ко мне?

Она розовеет.

— Нет… ну можем просто… Можем в домовую кухню пойти, слойки поесть… У меня сейчас мама дома… Вопросы будет задавать…

— Домовая закрыта, я думаю. Пошли ко мне тогда. Я правда не выспался сегодня, на литре можно было бы придавить.

— Можно на Чебурашке твоём покататься…

— Я сиденья снял… Хочу его прокачать немножко. Тачка на прокачку.

Она едва заметно подёргивает плечиками и тут же игриво спрашивает:

— А почему это ты не выспался?

Но ответить я не успеваю.

— Так, это что здесь за шуры-муры? — раздаётся голос директрисы. — Почему не на уроке? Лыжи уже навострили? Ну-ка… Быстро по классам! Костров, после уроков с Лутковой заигрывать будешь!

— Алевтина Ивановна, мы опоздали просто, — улыбаюсь я. — Уже идём.

— А опаздывать не надо, надо вовремя приходить, заранее даже, чтобы к уроку подготовиться успеть, ясно вам? Давайте-давайте! Луткова, от тебя я вообще не ожидала.

— Чего не ожидали? — теряется Наташка.

— Что ты несерьёзная такая. Придётся папе твоему сказать при случае. Всё, бегом!

Мы идём к лестнице.

— Один раз хотел позаигрывать, — усмехаюсь я, — и то обломали.

— Это потому что без пряников, — хмурится Наташка.

— Да не скажет она ничего папе, — подбадриваю её я.

— Ой, причём здесь…

Мы заходим в класс.

— Можно, Наталья Александровна?

— Надо же, — качает она головой, — сегодня все парочками опаздывают. — Проходите. Не знаю, правда, где вы место найдёте. Усаживайтесь где-нибудь.

В кабинете яблоку некуда упасть, здесь оба параллельных класса — «А» и «Б», и мест свободных нет.

— Наташа, иди к нам, — машут девчонки, сдвигая стулья.

— Иди, — приглашает меня Макс Криворучко.

Придётся втроём сидеть на двух. Я окидываю взглядом комнату. Ну, конечно. Вика сидит на одном стуле с Цепом. Он смотрит на меня с улыбочкой и чуть её приобнимает.

— Наталья Александровна, — обращаюсь я к училке. — Можно я из соседнего класса пару стульев принесу?

— Иди, Костров, нашёлся хоть один разумный человек. Герой нашего времени.

По классу прокатываются смешки.

— А вы хоть помните, — обречённо, будто разговаривает с идиотами, качает головой учительница, — какой именно литературный персонаж назван героем нашего времени?

— Чебурашка! — несётся сразу с разных сторон. — Чебурашка!

— Балбесы, — усмехаюсь я.

— Чебурашка? — недоумённо переспрашивает Наталья Александровна. — Хорошо, что Михаил Юрьевич Лермонтов вас не слышит…

Класс хохочет.

Я выхожу в длинный пустой коридор и забираюсь на широкий подоконник прямо напротив входа в класс. Сижу и болтаю ногами. Ни за какими стульями я, конечно, не пойду. Останусь здесь. Есть о чём подумать. О будущем. Не о том, которое мне известно, а о новом. О новом будущем и о новой жизни.

Во-первых, и это совершенно ясно и очевидно, я должен поменять ближайшее будущее и не дать тому злополучному «москвичонку» наехать на моих родителей. Это несложно. Достаточно задержать их на одну минуту или для верности минут на десять, и ничего плохого не случится.

Родителей я спасу, тут и рассуждать не о чем. А ещё отделаю этого козла Цепа. Это тоже ясно. Что ещё? Ещё есть Тёмный Доктор, и с ним надо что-то делать. Нужно на нём сосредоточиться, проработать и найти применение. Для чего-то хорошего. На благо, в общем, а не для того, чтобы придурков гонять.

С этим тоже более-менее понятно. Но что мне делать с самим собой? В общем-то, здесь тоже всё просто. Нужно поступать не так, как поступил бы док, в которого я один раз уже превратился. То есть нужно не плыть по течению, а взять жопу в руки и гнать себя вперёд, к победе коммунистического…

— Костров! Ты, по-моему, нарываешься. Ты чего здесь сидишь и жертву царизма из себя строишь?

Блин, опять директриса…

— Меня, Алевтина Ивановна, выгнали из класса, — пожимаю я плечами.

И чего ей не сидится в директорском кабинете?

— За что это?

— За свободолюбивые мысли.

— Ну, значит, сиди и думай, как жить дальше! — советует директриса.

— Не поверите, я об этом и думаю, как раз.

— Вот и правильно, выходит, не всё ещё потеряно, раз думаешь. Но если ты мне ещё раз на глаза сегодня попадёшься, я твоих родителей в школу вызову. Понял?

— Как не понять, — киваю я, — очень хорошо понял. Сегодня на глаза вам лучше не попадаться.

— Неправильно ты меня понял. Нужно вести себя примерно. Теперь понял?

— Теперь ещё лучше понял, — подтверждаю я.

— Вот и молодец.

После уроков я иду в универ, прямиком на кафедру к Лилии Юрьевне.

— У неё сейчас занятия, — говорят мне и объясняют, как её найти.

Я ищу аудиторию и заглядываю в дверь. Увидев меня, она вспыхивает.

— Так, подождите одну минуту, пожалуйста, — говорит она группе и выходит ко мне.

— Артём?

Эх… хороша зараза… Тоненькая, славненькая, бровки, глазки, губки. Старый док стонет. Заткнись, похотливая дрянь. Я улыбаюсь.

— Лиль, привет. Мне только пару слов сказать. Если хочешь, я могу подождать.

— Нет-нет, ничего, мы только начали…

— Понятно… Ну, как дела?

— Что? — теряется она.

— Как с мужем дела? Он осознал?

— Пришёл, — кивает она. — Просил прощения.

— Простила?

Она не отвечает, вздыхает только.

— Ну, и молодец, что простила.

Она берёт меня за руку и отводит чуть подальше от кабинета.

— Лиль, — говорю я с улыбкой. — Слушай. Ты и меня прости, ну, за то, что я напал на тебя в тот раз.

Я по-доброму улыбаюсь, безо всяких яких.

— Слушай, это ты прости, я ж сама…

— Стой-стой… Тише. Ты не сама. Это я воспользовался возможностью. Так что ты не парься, у тебя же непростой