Крещение огнем - Гарольд Койл

Тем не менее, он уже ничем не мог помочь своим солдатам. Как главнокомандующий, Гуахардо подготовил все, что мог: вы­работал свою стратегию, добился у Совета ее одобрения, сфор­мулировал все приказы для проведения ее в жизнь и сделал все необходимое для того, чтобы его подчиненные эти приказы вы­полнили. Теперь ему оставалось одно: наблюдать за осуществле­нием своих планов. Полковник начинал понимать, что самое трудное для главнокомандующего — это доверить свое детище младшим командирам и вверенным им подразделениям.

И все-таки, должна же остаться для него какая-то возмож­ность влиять на ход сражения! В прошлом этот вопрос часто не давал Альфредо покоя. Он годами изучал опыт других команду­ющих — как мексиканских, так и иностранных: их помощь сло­вом и делом своим подчиненным, ту лепту, которую они вклады­вали в развитие боевых действий. Гуахардо уже давно отказался от практики, принятой у его предшественников — офицеров мексиканской армии, — поскольку считал их поступки слиш­ком эгоцентричными. Пусть некоторые подвиги его предков и способствовали взлету боевого духа, солдатам, тем не менее, они не могли дать конкретного ответа на вопрос, как добиться побе­ды. Так, например, история о молодом кадете, который в битве при Чапультепеке 13 сентября 1847 года бросился в смертель­ную схватку, завернувшись в знамя, превратилась в красивую легенду, однако едва ли могла подсказать командиру решение при ведении современного боя.

Сначала Альфредо надеялся получить ответ, изучая амери­канские методы руководства, однако очень скоро понял, что в армии США командиры делают слишком большую ставку на современное вооружение, которого — он это прекрасно осозна­вал — у мексиканской армии никогда не будет. Кроме того, к своему удивлению, полковник обнаружил, что американские офи­церы гоже страдают изрядным эгоцентризмом и принимают ре­шения, исходя из соображений внутренней и международной политики, столь же часто, как их мексиканские коллеги, хотя на словах это отрицают. И, наконец, на всю военную машину Соединенных Штатов-оказывает большое влияние американ­ский национальный характер. И специальные журналы, и воен­ная наука возносят на щит принцип централизованного плани­рования и децентрализованного исполнения, который подразу­мевает, что подчиненные на местах обладают полной самостоя­тельностью в выполнении полученых заданий. Однако на прак­тике развитая система связи дает возможность наиболее высоко­поставленным командирам — то есть тем, чья карьера целиком зависит от успеха или неудачи подчиненных, вмешиваться в ход операций, которые их не касаются. Гуахардо понял, что амери- каиские командиры не только не могут вести бой так, как счита­ют нужным, но еще и связаны необходимостью постоянно пере­давать подробные донесения, что часто делает их жертвами советов и рекомендаций вышестоящих начальников, которых от поля боя отделяют десятки, а то и сотни километров.

Отказавшись от американских приемов ведения войны, Аль­фредо вкратце ознакомился с советской методикой. В отличие от американской, там основное внимание обращалось на стан­дартные боевые задачи и четкие, ясные принципы, что избавля­ло младших командиров ох необходимости принимать решения. Но, несмотря на некоторые заинтересовавшие его подробности, Гуахардо отверг ее как недостаточно гибкую. Безоговорочное подчинение, на котором настаивала советская методика, не вя­залось с мексиканским темпераментом. Полковник знал, что его солдаты — живые люди, в жилах которых течет горячая южная кровь. Они никогда не станут бездушными роботами, на кото­рых рассчитана советская доктрина. И хотя нельзя строить так­тику, опираясь только на пример юного героя, павшего смертью храбрых при Чапультепеке, все же отвага, жертвенность и стра­сть, которыми так богат мексиканский характер, порой необхо­димы, чтобы зажечь'бойцов.

Только много лет спустя Альфредо понял, что невозможно механически перенести готовую методику какой-либо чужой ар­мии на мексиканскую почву. Выход один: разработать комбини­рованную систему, которая позволит сочетать сильные стороны мексиканской армии с методами и приемами, заимствованными у армий других стран. Наиболее пристально Гуахардо изучал немецкую доктрину. Хотя американцы заявляли, что взяли на вооружение именно ее, полковник знал, что в армии США она утратила своеобразие. Сам он взял из немецкой системы только две особенности. Первая — небольшой, но отлично обученный штаб, разрабатывающий и согласовывающий планы и обеспечи­вающий необходимую связь при их осуществлении. Вторая — она пришлась Гуахардо особенно по душе — руководство бое­выми действиями с передовой. Он знал, что только находясь на переднем крае сражения, офицер может в полной мере понять про­исходящее. Разве можно влиять на ход боя, сцдя в удобном и без­опасном бункере за десятки километров от района боевых дей­ствий? Только командир, сражающийся плечом к плечу со свои­ми солдатами, может судить о том, что в данный момент выпол­нимо, а что — нет. К тому же, мексиканский характер требовал именно такого руководства. Поэтому Альфредо вовсе не считал странным, что он, главнокомандующий Вооруженными Силами стра­ны, находится на переднем крае в наскоро сооруженном окопе.

Как иначе может он требовать от других, чтобы они руководили подчиненными с передовой? И потом, только под этим предло­гом он мог вырваться из суеты столичной жизни и делать свое дело вместе с людьми, которых по-настоящему понимал.

Молодой капитан, командовавший частями моторизованной разведки, сосредоточенной в этом районе, осторожно тронул Гу­ахардо за плечо, чтобы привлечь его внимание, и указал на се­вер — в сторону дороги. Демонстрируя спокойствие, которого на самом деле не было и в помине, полковник неторопливо под­нес к глазам бинокль и устремил взгляд в указанном направле­нии.

Сначала он не понял, что хотел показать ему капитан. Но вдруг на дороге появилась темно-зеленая машина, которая быс­тро приближалась. В бинокль было видно, что это "Брэдли" — скорее всего, разведчик. А если это так, то где-нибудь поблизо­сти должны быть и другие. Гуахардо внимательно оглядел весь видимый отрезок дороги, но других машин не обнаружил. Мо­жет, они где-то в засаде обеспечивают прикрытие головной БМП? Не отрывая глаз от бинокля, Альфредо спросил у капитана, ви­дит ли он еще машины. Капитан ответил отрицательно.

Гуахардо недоуменно хмыкнул.

—    Может, головную "Брэдли" прикрывают с воздуха вертоле­ты-штурмовики? — спросил он капитана. Тот ответил, что тоже подумал об этом, но не видит ни пыли, ни раскачивающихся ветвей, которые обычно выдают висящий на малой высоте вер­толет. Гуахардо снова хмыкнул.

—       Что ж, видно, на этот раз нам повстречался беспечный разведчик, — заметил он.

Опустив бинокль, капитан обвел взглядом окрестности и от­ветил:

—     У нас есть единственный способ проверить это предполо­жение, сэр: открыть огонь.

Полковник, все еще не спуская глаз с вражеской машины, помедлил, прежде чем ответить. Он понимал, что капитан спра­шивает у него разрешения. Потом, по-прежнему глядя в бинокль, бросил через плечо:

—      Ну, так за дело, капитан.

Молодой офицер, не искушенный в ритуале начала войны, встал по стойке "смирно", отдал честь и молодцевато ответил:

—      Есть проверить, господин полковник!

Пока капитан отдавал приказ открыть огонь, Гуахардо посме­ивался про себя. Скоро жестокие бои сделают свое дело, и всю эту браваду как рукой снимет. Только когда пролитая кровь остудит пыл его бойцов, можно будет понять, способны ли они совершить то, чего он от них ожидает.

Альфредо знал, где скрываются "Панарды" разведывательно­го взвода, но со своего места не видел, как они выезжают из укрытия на огневой рубеж. Даже после первого залпа, подняв­шего облака пыли и белого дыма, полковник не смог разглядеть машины.

Не увидел их и экипаж одинокой "Брэдли". Оба "Панарда" выстрелили с интервалом в одну секунду, и оба промахнулись. Первый снаряд взорвался на дороге перед машиной, второй — на обочине слева от нее. Не успела осесть поднятая взрывами пыль, как "Брэдли" резко повернула влево. Гуахардо успел уви­деть командира — нырнув в люк, он захлопнул его за собой. Очевидно, водитель увидел взрыв перед носом машины и, не заметив бокового, среагировал инстинктивно, не дожидаясь при­каза командира. Именно этот маневр и сделал его легкой добы­чей мексиканских "Панардов". А может, водитель просто расте­рялся — ведь в таких случаях рекомендуется немедленно вер­нуться в укрытие.