Три секунды до - Ксения Ладунка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не надо, – сквозь слезы повторяю я, до конца не осознавая, что вообще происходит.
– Я говорил тебе, надо было соглашаться по-хорошему!
Он задирает мою юбку, и я тянусь к его ладони, хватая и пытаясь отстранить. В одно движение отводит мою руку наверх, возвращаясь обратно. Поддевает резинку трусов и тянет вниз, я же снова пытаюсь убрать его руки, и снова ничего не выходит.
– Прекрати! – рявкает он и бьет меня по голове, сильнее впечатывая в кровать.
Я повторяю эти попытки снова и снова, но Скиффу все равно удается снять с меня белье. Я плачу, опять хватая его за руку, уже почти не двигаясь и не поднимая головы. Силы будто покинули тело. Неужели все случится так… в нашей с Томом спальне, на кровати, которая пахнет им?
– Не надо, – снова говорю я.
Скорее всего, он даже не слышит, потому что все звуки исчезают в подушке. Скифф приподнимает таз, продолжая давить мне на грудную клетку. Расстегивает ремень. Долго расстегивает, мучительно долго, так долго, что мне уже кажется, это сон, и он уже рассеялся. Слышится лязганье пряжки. Я обмякаю, чувствуя уничтожающее отчаяние от осознания, что ничего не могу сделать и проще не сопротивляться.
У Скиффа трясутся руки. Я не вижу, но чувствую это телом. Он не может расстегнуть штаны, все оттягивая и оттягивая ужасный момент. Он отрывается от меня, чтобы помочь себе второй рукой, всего на секунду, но этого хватает для того, чтобы я дернулась и подтянулась вверх. Я одним движением хватаю стакан с тумбочки, чувствуя, как Скифф пытается заломить меня обратно. Развернувшись, я бью его по голове. Со всей силы, что во мне есть, потому что иначе шанса спастись просто нет.
Стакан с треском раскалывается, Скифф замирает. Во все стороны брызжет кровь, так сильно, что я шарахаюсь назад. В руке остаются осколки, глаза Скиффа закрываются, и он безжизненно валится на меня. Я так сильно пугаюсь, что тут же откидываю его от себя. Он падает с кровати и бьется об пол.
Страх парализует, но потом я вскакиваю и бегу в ванную. На руке кровь, на лице кровь. Я даже не сразу понимаю, что запястье рассечено и эта кровь – моя собственная. Она, словно из крана, хлещет из кожи. Я хватаю себя, пытаясь закрыть рану, но напарываюсь на осколки. Не чувствуя ни капельки боли, выдергиваю их и кидаю в раковину.
Агония сжигает мое тело. Я убила его. Я убила его. Я точно его убила. Схватив полотенце с вешалки, я пытаюсь перевязать руку. Параллельно вытаскиваю телефон из кармана и набираю Тома. Звоню. Он не отвечает. Перезванивая и придерживая телефон плечом, я наконец-то перетягиваю запястье.
Не переставая звонить, я вхожу в комнату. Скифф все так же лежит на полу, и вокруг его головы растекается красная лужа. Я прислоняю тыльную сторону ладони ко рту, сдерживая позыв. Вылетаю из спальни.
Он мертв.
– Алло? – отзывается Том в трубке. – Я уже на парковке.
– Том, быстрее, пожалуйста, это очень срочно, иди домой, быстрее, пожалуйста, срочно…
Он ничего не отвечает, несколько секунд молчит в трубку, а потом сбрасывает. Я пробегаю по коридору, спускаюсь с лестницы на первый этаж.
Том залетает в квартиру, открывая дверь так, что она треском бьется об ограничитель.
– Что случилось? – спрашивает.
Я подбегаю к нему, беззвучно открываю рот, словно рыба.
– Что с тобой?! – повторяет он, хватая меня за руку, перемотанную кровавым полотенцем. – Что, мать твою, происходит?! Отвечай!
– Я… я… там в спальне…
Том кричит:
– Ты себя резала?!
– Нет! – протестую я, чувствуя, как сильно он вцепился в мне руку.
– Нет! Там в спальне… я… он…
Гнев на его лице сменяется непониманием. Ничего не уточняя, Том идет на второй этаж, но я догоняю и встаю перед дверью в комнату, не пуская его.
– Что там? – спрашивает он, нависая надо мной. – Белинда!
– Там… – к горлу подкатывает тошнота, – там…
– Черт, просто дай мне пройти!
Том отталкивает меня и с размаху толкает дверь рукой. Замирает. Я тоже замираю, не решаясь посмотреть внутрь.
– Что это? – спрашивает Том, делая едва заметный шаг назад.
– Это… это… я ударила его по голове стаканом, Том, кажется я его убила… Я его убила, убила, убила…
Я закрываю рот ладонью. Не отводя глаз, Том смотрит на кровать. Его губы вздрагивают.
– Том! – говорю я, пытаясь привести его в чувство.
– Что он тебе сделал? – спрашивает и переводит взгляд на меня.
Его глаза словно стеклянные. От этого мне становится еще страшнее. Я отрицательно мотаю головой, жалобно глядя на него.
– Белинда, что он тебе сделал?
Пол вот-вот провалится подо мной, так тяжело Том смотрит. Я пытаюсь объяснить:
– Он… он…
Но не могу сказать ему это, только не ему…
– Он пытался… он повалил меня… он повалил меня на кровать и начал приставать! – Я зажмуриваюсь, не в силах сказать, что на самом деле Скифф делал.
Взгляд Тома мрачнеет. Он медленно проходит в комнату, опускается на корточки перед Скиффом и трогает того за шею. Я наблюдаю за этим словно через смазывающие реальность темные очки.
– Он жив, – коротко говорит Том.
Я со свистом выдыхаю, хватаясь за сердце.
– Господи, слава богу… боже…
Страх так резко отпускает меня, что я чуть не падаю. Держась за стену, прохожу в комнату. Том бьет Скиффа по щекам, сначала легонько, потом сильнее. Тот стонет. Том приподнимает его за ворот футболки и говорит:
– Эй, подъем! – И встряхивает.
Скифф начинает кашлять. Открывает глаза. Господи, он жив, слава богу, он жив!
– Эй, слышишь меня? – спрашивает Том. – Слышишь?
Скифф что-то мямлит, кивая головой.
– Это хорошо, – ледяным голосом цедит Том.
Дрожь проникает под мою кожу. Я замираю, слушаю:
– Ведь я хочу, чтобы ты знал, что я с тобой сделаю. Я оторву тебе член и засуну его в твой сраный рот.
Скифф стонет, и Том бьет его кулаком в лицо.
– Стой, Том, не надо! – кричу я, но не решаюсь подойти ближе.
Том бьет его еще раз, а потом еще и еще. Я как будто слышу, как ломаются его кости. Я начинаю реветь, кидаюсь к ним, что-то говорю, но сама не разбираю, что. Повсюду кровь. Я пытаюсь держать Тома за руки. Из-за слез почти ничего не вижу. Том хватает Скиффа подмышки, поднимает и тащит в ванную. Я бросаюсь вслед, и все это сопровождается какими-то нечеловеческими звуками, криками
