Чертовски знаменита - Джоан Коллинз

Катерин ничего не знала о прошлом Жан-Клода, но она рассказала Стивену о его все более частых вспышках гнева, так что Стивен очень беспокоился. Он позвонил консьержу, чтобы узнать, когда следующий рейс на Венецию.

– Прямой рейс в семь ноль-ноль, но мне очень жаль, monsieur, на него вы уже опоздали.

– Черт побери, что же мне делать?

– Из аэропорта «Шарль де Голль» вы можете в восемь часов вылететь в Рим, там пересесть на самолет в Венецию. Он прибывает в девять пятнадцать. – Послышался шорох бумаг, он листал справочники. – Есть рейс в десять двадцать до Венеции, который прибывает приблизительно в половине двенадцатого. Я говорю приблизительно, сэр, потому что это местный самолет, сэр, и компания порой отменяет рейсы, если не набирается достаточно пассажиров.

– Это как же можно вот так отменять рейсы, черт бы все побрал? Что же делать людям, которые уже туда прилетели? – Стивен был в отчаянии, но понимал, что если не пошевелится, то вообще пропустит все рейсы на Рим.

– Мне очень жаль, сэр, но я не руковожу авиалиниями. – Тон у консьержа был ледяной. – Я только снабжаю людей информацией.

– Хорошо, хорошо, простите меня, – сказал Стивен. – Закажите мне билеты на оба эти рейса, пожалуйста. Мне обязательно нужно сегодня быть в Венеции. Чем раньше, тем лучше.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Жан-Клод сидел в своем офисе, забавляясь кнопками последнего чуда японской техники – подслушивающего устройства, позволяющего ему записывать все разговоры Катерин и записи на ее автоответчике. Он убедил Бренду, что им не прожить без такого прибора, и радовался своей удаче, прослушивая послание Стивена.

– Китти, дорогая, я в Париже, но следующим же рейсом лечу в Венецию. Боюсь, у меня плохие новости насчет Жан-Клода. Очень плохие. Он не тот, за кого" себя выдает; он уже сидел, и за ним грехов не счесть. Вор, да еще к тому же и двоеженец. Ты даже не замужем за ним, Китти. Постарайся не оставаться с ним наедине, вообще старайся держаться от него подальше. Я тебе расскажу все подробно, когда прилечу. Мне пора, а то опоздаю на рейс.

Лицо Жан-Клода перекосилось от ярости. Значит, все вылезло наружу?

– Как бы не так, друг мой, – пробормотал он. – Я всегда опережал тебя на шаг, и я все еще на целый прыжок впереди.

Он подумал о палаццо Альбруцци, о том, как ему удалось убедить всех, что это самое подходящее место для сцены бала. Он хорошо знал прошлое дворца. В тюрьме он занимался оккультными науками и читал о десятках сверхъестественных событий, происходивших в старых особняках и дворцах по всему миру. После убийства графини Альбруцци во дворце при самых неожиданных и страшных обстоятельствах погибло много людей. Такие места были по душе Жан-Клоду. Не то чтобы он хоть на секунду верил в привидения, демонов и все это сверхъестественное дерьмо, но он знал, что многие верят, и знал, насколько значительной может быть сила внушения.

Раздался телефонный звонок; Жан-Клод дождался включения автоответчика, только тогда снял трубку и недовольно рявкнул:

– Слушаю.

– Жан-Клод? Это Франко Фаббри. – В голосе чувствовалась осторожность. Франко знал, какой у Жан-Клода характер, и изрядно его недолюбливал. За девять недель съемок Жан-Клод лишь дважды удостоил съемочную площадку своим присутствием; съемочная группа знала, что он бездарный жиголо, живущий за счет Катерин.

– В чем дело?

– Должен сообщить тебе неприятные новости, и я не собираюсь тянуть кота за хвост.

– Тогда выкладывай, приятель, ближе к делу.

Франко рассказал Жан-Клоду, что по приказанию Катерин его больше не пустят на съемочную площадку. Жан-Клод встретил новости молчанием, затем разразился градом ругательств.

– Если Катерин так хочет, то, боюсь, так оно и будет – сказал Франко. – Я тебя предупреждаю, держись подальше. – И повесил трубку.

Жан-Клод сидел, уставившись на трубку. Запрещено появляться на собственной съемочной площадке? Он же режиссер, он вообще сделал все, чтобы этот фильм состоялся! Старался для этой глупой, неблагодарной суки, своей жены.

– Мы еще посмотрим. Мы еще посмотрим, мисс Дива.

Когда в четыре часа Блэки привел Катерин в гримуборную, дворецкий сообщил, что ее просили срочно позвонить Стивену в Париж. Она попыталась дозвониться, но Венеция из-за грозы не имела связи с внешним миром, так что нельзя было позвонить ни туда, ни оттуда.

Джо Гавана тоже сильно расстраивался из-за погоды.

– Черт бы все побрал, – ворчал он, обращаясь к небесам, а они ворчали ему в ответ. – Как мы сможем закончить съемку, если такое дерьмо происходит?

Съемочная группа собралась у входа в палаццо со стороны канала. Они снимали длинную шеренгу разодетых гостей, прибывающих на венецианский бал, который Полетта де Валднер давала в честь короля Людовика. Все участники, за исключением Китти и Джерарда, – массовка, так что организация съемок была невероятно сложной. Целые автобусы туристов, вооруженных камерами, постоянно попадали в кадр, а отдаленные всполохи молний, заставлявшие купол собора святого Марка светиться подобно свадебному пирогу, вызывали постоянные перебои в подаче электричества. Рокот грома тоже мало помогал озвучиванию, так что Франко предложил недовольному Джо покончить со съемками у входа и начать работу в бальном зале.

– Последний день съемок, – напомнил он, – нам еще кучу всего надо сделать.

Блэки надел на Катерин парик и загримировал ее в спальне наверху. Она была бледной и дрожала.

– Мне не нравится здесь, Блэки. Я знаю, тут водятся привидения. Ты ничего не чувствуешь?

– Слушай, я понимаю, ты расстроена, но, даже если здесь и есть привидения, что они тебе могут сделать. Прочти книгу Шерли Мак-Лейн – они всего лишь мучающиеся души, которые не могут найти покоя.

– Вроде меня, – печально заметила Катерин.

– Эй, ты от этого валиума чересчур бурно на все реагируешь? Не надо ничего придумывать. Пошли, я о тебе позабочусь. Нам пора на съемочную площадку. Не стоит их задерживать.

Китти сидела в кресле режиссера в углу огромного мраморного бального зала и курила одну сигарету за другой. Валиум приглушил ее ощущения, и она чувствовала себя на редкость беззаботно. Если мысли о Бренде и приходили в ее затуманенный мозг, она отталкивала их и старалась не думать ни о чем. Она должна работать. Им нужно закончить эту сцену сегодня, и тогда она сможет погоревать о своей потерянной подруге и разрушенном браке. Потому что он разрушен, и ничего тут не поделаешь. Она связалась с Франко, который уверил ее, что палаццо надежно охраняется, особенно от Жан-Клода.

Тяжелый костюм, включающий серебряную кольчугу и напудренный белый парик с длинными локонами над одним плечом, причинял ей массу неудобств. Сверху примостилась фривольная серебряная треугольная шляпка с клеткой и чучелами голубей, весившая тонну. Толстые нити жемчуга и бриллиантов спадали с ее шеи и ушей, и, поскольку атласные рукава были узки и заканчивались серебряными кружевами, ей было невероятно трудно двигать руками. Корсет безжалостно в нее впивался. Она знала, что поправилась, и сердце ее болело, когда она вспоминала о причине. Это надо же, забеременеть после того, как она шестнадцать лет считала, что на этот подвиг не способна. Последствия настолько ужасны, что и думать не хотелось. Она выпила еще таблетку. Из-за предшествовавшей грозе духоты Катерин ничего не ела, и сейчас у нее кружилась голова. Она понюхала соли и принялась обмахиваться большим серебристым кружевным веером.