Чертовски знаменита - Джоан Коллинз

Такси наконец остановилось у маленького узкого входа; вдали виднелся купол собора Санта-Мария дела Салуте, напоминавший огромный, покрытый глазурью торт.

– Я полагала, мы направимся прямиком в палаццо Альбруцци, – обратилась Катерин к Фабрицио.

– Да, si! si! signora, разумеется. Здесь два входа, но у главного в это время столпотворение. Задний вход во дворец ниже по этой улице. Немного проходить пешком, signora, совсем немного. Scusi.

Компания решила, что Катерин не захочется, чтобы ее беспокоили туристы, и предложила ей на выбор гостиницу или палаццо. Они время от времени будут снимать в этом дворце, так что директор решил, что жить в палаццо ей будет удобнее.

Фабрицио быстро шагал через Кампо делла Пескариа, шумный фруктовый и рыбный рынок, что-то время от времени шепча в свой портативный передатчик. То там то сям на складных стульчиках сидели художники, стараясь запечатлеть вид, о котором можно только мечтать. Здания были окрашены в типичные для Венеции цвета: желтая охра, янтарный, красновато-коричневый. Освещенная неоновой вывеской мясная лавка предлагала на продажу все сорта мяса. В магазинах продавали porcini, гигантские грибы, соседствующие с ярко-зеленым базиликом; огромные тыквы лежали рядом с ящиками с финиками и яркими желтыми перцами. Сочный запах спелых персиков, свежей рыбы и чеснока пропитывал воздух.

Рынок кончался узенькими улочками и домами с высокими куполами и магазинами, где на витринах недорогая одежда была выставлена рядом с дешевыми безделушками, крошечными гондолами из окрашенного олова, кожаными сумками, рамками для фотографий и великолепными венецианскими зеркалами всех размеров. В магазинчике, торговавшем масками, в витрине красовались маски джокеров, шутов, вакхических сатиров, маски с огромными носами Пиноккио, злобные и ангельские, трагические и комические, а также изящные серебряные и золотые маски со страусовыми перьями.

– Слушай, мам, мне надо будет купить одну для маскарада, – усмехнулся Томми.

Фабрицио выбрался в улочку настолько узкую, что жители на противоположных сторонах могли пожать друг другу руки из окон, и зашагал быстрее. Хотя было всего шесть часов, уже темнело и становилось удивительно тихо, так что звук их шагов по булыжнику казался слегка зловещим. Фабрицио повернул налево, потом направо, затем вроде бы засомневался на перекрестке, где переулки расходились в разные стороны. Он стоял, почесывая голову.

– A sinistra? A destra[38]? О, простите, signora, здесь, я думаю, налево. Иногда палаццо так трудно находить. Si, si, сюда. Следуйте за мной, signora.

Обветшалое палаццо Альбруцци стояло на маленькой, мощенной булыжником площади, где деревья были даже выше, чем здания. Массивная входная дверь – черного дерева, вся в резьбе, изображающей ухмыляющиеся лица арапов. Фабрицио нажал кнопку звонка, звук которого громким эхом отозвался на площади.

Дверь со скрипом приоткрылась, и древний дворецкий спросил:

– Что вам угодно?

– Ciao, – поприветствовал Фабрицио старика. – Ciao, Alessandro. Ессо la Signora Bennet e suo figlio[39]. Signora, это дворецкий Алессандро. А я теперь ухожу. – Он поклонился, улыбнулся, продемонстрировав золотые зубы, и собрался уходить. – До свидания, дорогая signora.

– Но разве вы не должны остаться здесь, со мной? – удивилась Катерин.

– Ah nо, signora. Scusi. Фабрицио будет с signora, только когда signora работать. Когда signora жить в палаццо, Фабрицио не будет с signora.

– Но разве компания не поручила вам охранять меня постоянно?

– Нет, signora, они не просить. Если бы они просить, signora, я, разумеется, бы оставайся. Scusi, signora. – Фабрицио бросил взгляд на часы. – Мне пора уходить.

У меня другая работа в министерстве через полчаса. Scusi. Arrivederci, signora. Он приложил руку к воображаемой шляпе, рявкнул несколько слов по-итальянски в микрофон и исчез в сгущающихся сумерках.

– Ну что же, – пожала плечами Катерин. – Время для приключений.

– Все будет тип-топ, – заверил ее Томми. – Слушай, мам, а это местечко жутковатое, но клевое. Хорошо бы, если бы мы с Брендой тоже тут остановились.

Дворецкий пробормотал что-то нечленораздельное, жестом велел им следовать за собой и повел в длинный темный коридор, где со стен практически слезла краска и виднелись голые кирпичи. Их шаги странным эхом отдавались от мраморного пола. Единственным освещением была крошечная лампочка в огромном чугунном фонаре. В холле становилось все темнее, и Катерин охватило странное чувство, как будто в воздухе пахло смертью. Она слышала рассказы, будто по палаццо бродит привидение прекрасной графини, обезглавленной своим мужем в припадке ревности четыреста лет тому назад. Шагая по темному коридору, Катерин старалась выбросить эти мысли из головы.

В темных углах стояли вазы с засохшими цветами, а со шкафов и полок смотрели на нее мраморные бюсты хмурых аристократов.

– Эй, а это что? – Томми показывал на герб, на котором на одной половине был изображен рыцарь пятнадцатого века, а на другой – рука в перчатке с обнаженным мечом.

Старик ответил ему на исковерканном английском.

– Это есть герб семьи Альбруцци, которая жить в этот палаццо пятьсот лет.

– Что случилось с потомками? – поинтересовалась Катерин.

– К сожалению, signora, последний граф Альбруцци, он пострадать, несчастный случай, двадцать лет назад… у него не есть детей… так что… – Алессандро пожал плечами. – С семьей Альбруцци есть покончено – che peccatto – fu una tragedia enorme.[40]

– Здесь здорово неуютно. Сколько лет этому дворцу, мам, как ты думаешь? Наверное, не меньше тысячи лет.

– Возможно, несколько меньше, – ответила Катерин. – В восемнадцатом веке его, вероятно, реконструировали.

Они последовали за Алессандро по широкой осыпающейся каменной лестнице, покрытой выношенным красным ковром. Окна со свинцовыми стеклами на первой лестничной площадке выходили в темный двор, где переплетенные ветви деревьев боролись за каждый луч солнца. В конце лестницы обнаружилась необычно широкая и длинная комната с мраморным полом в черную и белую клетку и потолком, изрезанным изображениями каменных арапов и путти.[41] Из нее вели несколько резных деревянных дверей.

– Это быть бальный зал, – гордо сказал Алессандро. – Каждый год семья Альбруцци здесь иметь карнавал. И здесь мы устроить карнавал для ваш фильм, signora, так, как когда-то было.