Греховная связь - Розалин Майлз

— Потому!..

— Что ты хочешь сказать?

— Потому что мне хотелось сделать ему сюрприз.

Гарри смотрел на бесчисленные изображения Роберта Мейтленда, разбросанные по столику: Роберт отъезжает с Эммой от кафе, Роберт покупает ей мороженое и улыбается, глядя на нее.

— Он будет очень удивлен. Вот уж сюрприз так сюрприз.

— Ну вот и хорошо. Большое спасибо, Гарри. — Она собрала фотографии и сложила их. Парень почувствовал, что сейчас ему дадут от ворот поворот.

— Послушай, Эмма, — начал было он.

Она мгновенно приняла оборонительно-агрессивную позу.

— Что-то не так, Гарри?

Он набрался храбрости.

— Видишь ли, эти снимки. Сюрприз, сказала ты. Я как-то особенно голову тогда над этим не ломал. Но потом… скажи мне, будь добра, с какой стати ты должна ему делать подарок? Кто он такой? Какой-то старый чудак, шляющийся вокруг кафе. Почему ты хотела, чтобы я всю дорогу следил за вами и делал вот такие снимки?

— Не задавай лишних вопросов, Гарри, тебе это не идет. Все, что от тебя требовалось, это направить объектив и щелкнуть. Работа окончена? Не так ли?

— Нет, не так. — Эмма бросила беспокойный взгляд через плечо. Старик Газули, насупясь, уже посматривал в их сторону. Ей в голову не приходило, что от Гарри можно ожидать неприятностей!

— Это моя работа, — он с каждым словом повышал голос. — И я имею право знать, что ты с этим собираешься делать. Мне не очень все это нравится — то, как ты заигрывала с ним, завлекала его и все такое.

— Ну, ладно, Гарри, раз ты хочешь, я тебе скажу. — Лицо ее побледнело, и глаза были холодны и тверды как сталь. — Ты говоришь о праве. Так вот, все что я делаю, я вправе делать. Клянусь тебе в этом. В мире никто не имеет большего права на время и внимание настоятеля Мейтленда, чем я, и я полмира проехала, чтобы доказать это! А твои фотографии и есть доказательство — вот что они такое. Свидетельство. Мое свидетельство. И увильнуть от этого ему не удастся, как бы он ни пытался. А он попытается, ставлю на это последний доллар, попытается! Мужчины. Все они одинаковы! Но на сей раз ему не отвертеться. На сей раз — нет! На сей раз нет! Нет, этого не будет снова!

Она замолчала, мысли ее были где-то далеко.

— Некоторое время мы не увидимся, Гарри. Я собираюсь уехать. На несколько дней — на побережье. Ты едва ли слыхал о таком местечке, оно называется Брайтстоун. Но сначала надо заехать в другое место — вглубь континента. Пора повидать кое-кого, и этот кое-кто очень удивится, увидев меня. И обрадуется, надеюсь, — не многие женщины его посещают…

ЗИМА

36

Она снова чувствовала, что устала, устала от всего, устала от жизни.

Жизни?

Какой жизни?

Вялой рукой Клер собрала свои бумаги и проверила содержимое сумки. Большой блокнот, чтобы подробно записывать суть беседы, набор ручек, записная книжка, куда следует заносить даты и время следующей встречи… Боже, что за всемогущая дребедень! Как ей удалось заделаться членом стольких всевозможных комитетов? Как вообще случилось, что она стала бесплатным придатком своего мужа да еще с ненормированным рабочим днем? А где во всем этом ее личная жизнь?

Ее жизнь, с горькой улыбкой подумала Клер. После двадцати лет это совсем не легко. Что она будет делать? Клер понимала, что придется начинать с нуля. Даже в мелочах. Скажем, следует ли вернуть свое девичье имя? Она попробовала его на кончике языка: „Клер Эверард“.

Клер Эверард? О, нет. Это была совсем другая женщина — вернее, девушка — юная, полная надежд идеалистка… Но „Клер Мейтленд“ слишком связана с Робертом и той жизнью, которую она хочет оставить. Надо выбирать новое имя, когда разводишься, чтоб оно не принадлежало ни отцу, ни мужу, а было полностью твое, имя новой женщины, которой ты хочешь стать, и которую ты хочешь явить миру. Может, она так и сделает. На свете много хороших имен.

Если б только она не чувствовала себя такой разбитой! О, Роберт, Роберт, взывала она к нему в глубине души, где мы споткнулись? Я так тебя любила… так любила. И ты любил меня, когда-то, по крайней мере. Нам было так хорошо вместе. Она с легкостью вызвала мысленный его образ: красивый орлиный профиль, добрые глаза с лучиками морщинок по углам, когда улыбается, длинное, стройное тело, которое всегда откликалось на любое желание, суля утешение или глубокое наслаждение, стоило ей только захотеть…

О, Роберт…

Она аж застонала, до боли желая его, его прикосновения, его поцелуя, его силы, от которой она чувствовала себя такой маленькой, такой нужной и надежно защищенной даже тогда, когда он возносил ее на вершины блаженства…

Со смешанным чувством гнева и изумления она подумала, что войди он сейчас в дверь, и все ее протесты и твердые решения разлетятся как пух, и она будет с ним в постели через тридцать секунд! Но что это разрешит? И что исцелит?

Голод, да… она не рискнула говорить ему о том, как сильно тоскует по любви, настоящей, горячей физической тяге друг к другу, которая всегда у них была, по близости, которой он лишил ее последние месяцы. Лечь с ним в постель — нет, это не ответ, это ничего не решало. Это все равно что наклеивать пластырь на сломанную ногу или на глубокую гноящуюся рану. А она устала от этого, устала от страдания, которое он причиняет им обоим, устала До глубины души!

Бросив мимолетный взгляд в зеркало, она прочитала в своем отражении прискорбную правду. Женщина из Зазеркалья скорее похожа на только что освободившуюся из мест заключения. Совсем как Джоан. Она, вероятно, подцепила вирус Джоан, когда заботливо выхаживала ее. Может, пришел ее черед и пора позаботиться и о ней? Болезнь налицо, нет только сиделки!

— Доброе утро, Клер!

Заставив себя улыбнуться, Клер подняла голову на привычное приветствие выходящей на кухню Джоан: та была уже одета и собралась на работу; в руках она держала утреннюю почту.

— Привет, Джоан. Как себя чувствуешь?

— Прекрасно! — Односложный ответ звучал как издевка, и Клер это понимала. Хотя золовка всячески настаивала на том, что ей гораздо лучше, по ее виду этого нельзя было сказать. Но разве Джоан переубедишь, если она что-то себе вбила в голову!

— Письмо тебе, остальное Роберту. Разберу, когда вернусь, — машинально сообщила она. — Я еду в офис. Масса запросов по поводу интервью Роберта в Брайтстоуне, это, безусловно, окажет ему большую услугу. Вернусь поздно, не жди меня.

Твердой походкой Джоан направилась к машине и поехала в город, с обычной своей собранностью следя за оживленным утренним движением. Все идет нормально, решила она. Роберт просто сошел с ума — бросить все, что они строили всю жизнь — подумать только! А эти слова — „ты больше не работаешь!“ Глаза ее загорелись от гнева. В жизни никто не указывал ей, что делать! Никому не позволено указывать мисс Джоан Мейтленд!

Ну ладно, Роберт, — ни один мужчина не имеет права диктовать ей! Тем более… Она даже мысленно не могла произнести это имя. Знакомая волна парализующего ужаса охватила ее при одном только воспоминании, к горлу подступила тошнота и пришлось посильнее вцепиться в баранку, чтобы не потерять управление. „Не давай себя оседлать этому грязному слюнявому отродью! — твердила она сквозь заволакивающую сознание муку. — Ты сделала то, что должна была сделать. И баста! Все. И с ним все кончено, кончено навсегда!“

Только его в этом убедить будет куда сложнее. Ей удалось выторговать себе отсрочку, прикрывшись возвращением пятничного „вируса“. Он знал, что она водит его за нос, но из чисто садистских соображений не прочь был продлить эту игру в кошки-мышки. Полагая, что податься ей все равно некуда, он готов был позволить ей ускользать и тянуть, сколько душе угодно.

— Увидимся, когда вернусь из Брайтстоуна, Джоани, — с обманчивой мягкостью сказал он. — И будь любезна не заполнять бальную карточку. Отныне на все танцы претендую я один.

Он? Ее передернуло от отвращения. „Танцевать“ с ней? Да он не достоин развязывать шнурки на ее башмаках. Да он не достоин… не достоин…

Он не достоин жить.

Несчастные случаи бывают со многими.

Вот Меррей Бейлби, например. А почему не Мик Форд?

Да, способы есть — именно Мик и научил ее этому.

Но он же научил ее и тому, что опасно и ненадежно связываться с третьей стороной. Такие вещи надо делать в одиночку. Тогда можно быть уверенным, что все произойдет так, как задумано. И можно быть уверенным, что все будут держать язык за зубами.

В общем это действительно только вопрос способов и средств. Средств… много. Она что-нибудь сообразит. Что-нибудь хорошее… и как можно быстрей… и тогда — гуд бай, мистер Форд…

Решено. С чувством облегчения и странным блеском в глазах Джоан, увидев между машинами свободное пространство, переключила скорость и, нажав на газ, помчалась в город.