Полдень синих яблок - Ума Барзи

- Но ведь это общеизвестный факт. 'Элои! Элои! Лама савхвани?' Почему он так уверен, что последними словами Иесуса были не они, как сказано в Евангелии?

Аппаратус медленно плыл по цветочной долине. Не ехал, не летел, а именно плыл, паря над дорогой. Лиза не могла лишить себя удовольствия насладиться прекрасными видами, радующими глаз.

- Кроткого иудейского философа подменили в последний момент Симоном из Сирены. И именно Симон произнёс эти слова. Это, конечно, не столь общеизвестный факт, как и тот, что Иесус прожил долгую и счастливую жизнь вдали от родины, но с любимой женщиной.

- Неужели с..., - Лиза даже не договорила. Её потрясению не было предела. Мария Магдалина, бывшая библейская блудница, стала женой великого пророка?

Яков кивнул:

- Он сделал своё дело и ушёл на покой. Обычная для того мира практика.

Лиза вспомнила, что внезапное увлечение пением и интерес к музыкальным инструментам, тайнам их изготовления, который последовал вслед за этим, помог ей разгадать секрет лака итальянских мастеров. Это было её первым самостоятельным открытием и она хотела радостно поведать о нём Учителю при встрече. Дело, оказывается, в тонкоизмельчённом порошке ракушек. Но не обычных, а определённого вида, который водится только в пойме одной из многочисленных речушек, где когда-то добывали золото.

Но что такое этот ничтожный секрет по сравнению с таким величайшим, поразительным откровением! И ещё больше уверилась она в мысли, неоднократно посещавшей её в последнее время, что не хочет возвращаться в тот, прежний мир, наполненный ложью, заблуждениями и жестокостью.

В отчаяниьи она молча переключила скорость, рванув рычаг на себя и спокойно сидевший Учитель чуть не вывалился от неожиданности на грифельную поверхность дороги, когда аппаратус резко взмыл над неестественно зелёным лугом с короткоствольной, будто подстриженной, травой.

Проходя через изящный, с бледно-розоватым отливом, мостик, умело вырезанный из цельного куска аметиста местными умельцами, Лиза на мгновенье задержалась. Держась за золотые перила, продетые сквозь утопленные в камне золотые свайки, она с опаской вглядывалась в глубину ручья. Слегка колыхаясь невидимым течением, он отдавал холодом. После того, как она услышала пугающую историю о таинственном чудовище, невесть как занесённым сюда подземными водами, она всегда ловила себя на мысли, что огромная голова зелено-бурого цвета с короткой и широкой мордой и маленькими глазами под плоским черепом вот-вот покажется из воды. Как объяснил ей один из горожан, учёный-исследователь Александр Васильевич Дарченко, вся планета изнутри так же обитаема, как и снаружи. Под поверхностью она пронизана пустотами, которые соединяются между собой огромной сетью тоннелей, сквозь некоторые из них к северу и на юг вдоль внутренней поверхности земли текут ручьи и даже полноводные подземные реки, принося иногда с собой представителей сохранившейся под землей в огромных полостях странных созданий юрского и мелового периода. Особь тогда оказалась молоденьким плезиазавром и справиться с ней жителям города не составило большого труда. Её парализовали разрядом тока и отправили дальше по течению в неизведанные недра. Но никакие заверения о полной безопасности, что очередная заблудившаяся древняя мерзость снова не проникнет сюда, так и не смогли её убедить в обратном.

Да она просто умерла бы на месте от страха, если бы увидела нечто подобное!

Дорога через мост привела их прямо к высокой многоэтажной башне с полукруглыми оконцами, напоминающей своим видом огромный микрофон, только расширяющийся у основания и с гигантской, но такой же округлой рифлёной насадкой-антенной сверху. Иногда можно было наблюдать, как башня окутывалась разноцветными, льющимися сверху гроздьями прирученного электричества и тогда на многие метры вокруг прямо из-под земли выскакивали крошечные искры.

Высоченное помещение, расположенное внутри, ярко освещалось солнечным светом, который струился из многочисленных окон и даже просачивался сквозь прозрачные, только чуть затемнённые стены и ничем не напоминало лабораторию. Если бы не множество аппаратов вдоль стен, преимущественно индукционных катушек с разными по размерам и качеству обмотками, ни за что нельзя было подумать, что здесь творит технический гений.

Весь город, все его многочисленные и разномастные жители пришли услышать последние слова знаменитого пророка. Принадлежащие к разным поколениям и эпохам, некоторые из них предпочитали одежды того века, в котором они покинули поверхность, навсегда отдавая дань моде той поры, многие, в особенности те, кто попал сюда в конце 30-х годов, когда под шум репрессий удавалось безболезненно исчезнуть с глаз долой и с лица Земли, словно их и не было, одевались в обтягивающую тело пилемму и накинув на плечи разноцветные накидки. Они казались театральной труппой провинциального театра, пёстрой толпой собравшейся перед выступлением. Учёные и музыканты, писатели и художники, каменотёсы и архитекторы - многих из них Лиза помнила с детства. Когда-то, в той жизни на поверхности, они взирали на неё со страниц энциклопедий и журналов. С кем-то из этой когорты бывших знаменитостей ей удалось здесь подружиться, а кого-то она видела впервые. Несмотря на разности во взглядах и убеждениях, горожане были чрезвычайно доброжелательны друг к другу, им неведомы были распри и ссоры, к тому же их связывала одна отличительная черта - они преданно, до самозабвения, отдавались любимому делу. Да ещё,пожалуй, глаза. У всех жителей были одинакового цвета глаза. Чёрные, непрозрачные зрачки, подёрнутые пеленой надёжно защищали их владельцев от проникновения извне и чудесным образом отражали окружающий, созданный ими же мирок и всех тех, кто в него попадал.

- Как успехи, лапушка? - вопросил рядом знакомый хриплый голос. - Виуэла покоряется?

- Владимир Семёнович! - задохнулась от восторга Лиза, глядя на туго затянутого в облегающий чёрный блузон, невысокого, сухопарого и поджатого певца, каким она знала его по многочисленным фотографиям. - Покоряется, спасибо вам за божественный подарок! Вот сегодня ещё одну песню написала, ваши уроки не прошли даром.

Она скромно потупила свой взор.

- Послушать можно?- его глаза лукаво заблестели.

- Мне как-то неловко, - застеснялась Лиза. Она всегда немного терялась в его присутствии. От его вкрадчивого голоса, от энергии и чудовищного обаяния, исходившего от него.

- Ладно, ладно, не скромничай, лапушка, - прохрипел кумир миллионов, - уж я то смогу отличить настоящее. Разберёмся!

- Момент истины? - усмехнувшись, он кивнул, показав глазами на странный агрегат. Лизе показалось, что в его словах скользнула ирония.