Полдень синих яблок - Ума Барзи

Древние писания, Платон, Франклин, Галлей, Обручев, учёные нацисткой Германии, все они указывали на то, что за 83R северной широты находится вход в обитаемые недра, где расстилаются тёплые и богатые земли, изобилующие полезными ископаемыми и животными. Вот туда ему и предстояло попасть.

Солнце садилось за горы и крупная зыбь пробежала по озеру. Плотный туман затягивал нахмурившиеся вершины. По листве деревьев пробежал шёпот, а душа вдруг наполнилась безотчётным страхом. К этому он был не готов.

Его нашли в сотне метров от домика егеря, где он надеялся найти спасение. Перепачканный комьями земли, в руках он плотно сжимал старый немецкий фонарь, не понятно, как очутившийся в этих местах. На лице застыла посмертная маска ужаса, а вокруг, по словам перепуганных туристов, отпечатались следы, не похожие на зверинные, но очень большие для человека.

Глава 38.

- Отлично, Фрейя, удерживай его! Просто думай, что он есть, пока хватит энергии!

Тарнхари довольно усмехался, глядя на монитор. Воронка разрасталась, закручивалась и влекла в себя жертву.

На экране мелькнул силуэт Дино. Искусный прыжок, которому позавидовал бы профессиональный ныряльщик и вслед за этим отверстие булькнуло, радостно приняв сразу две жертвы и потухло.

- Дурак! - зло буркнул Тарнхари. - И чего ему не хватало?

Лиза даже не подозревала, кого в тот, самый первый свой день в лаборатории отправила в тайное лоно временной спирали.

Вот и сейчас она так же, как и тогда она сидела в странном на вид кресле, окружённом тремя группами крупных катушек. Тарнхари как-то шутя обмолвился, что это подарок одной дружественной внеземной цивилизации. Гладкое, прозрачного воскового цвета, кресло плотно обхватывало её тело с боков и отзывалось на малейшее движение, синхронно менялось, подстраиваясь под изгибы тела. Только теперь у изголовья, в ступенчатой вмятине, подрагивая, сиял позолотой гребень балерины.

Катушки, служившие датчиками, создавали вокруг кресла постоянное электрическое поле и считывали мысленный импульс сидящего в кресле и пропускали его через особые передатчики на кристалах. Эта система не только читала мысли, но и позволяла проецировать нужный сигнал в реальной жизни.

Лиза сидела внутри энергетического пузыря совершенно отрешённая. Её сознание, казалось, покинуло тело.

Рассудок уносился далеко, неживым эфемерным шаром перекатывался на волнах космического безмолвия, а оставленное без присмотра тело безотказно отзывалось на слышимый из-за гипнотической завесы строгий голос, который вызывал нужные образы. Иногда голос сменялся возникающими картинками, которые также обрастали очертаниями и переносились в призму реального мира.

Она ничего не помнила из того, что с ней происходило и только полная опустошённость и измождённость наутро напоминали о тяжёлых многочасовых экспериментах, называемых исследованиями, а витавшее на задворках Вселенной независимое ни от кого сознание, учась и вспоминая, снова овладевало какой-то способностью, новой и ещё более невероятной.

Так проходил день за днём. Задания менялись и становились всё сложней и фантастичней предыдущих и заставляли её делать то, что в обычном состоянии, она бы никогда себе не позволила, да и не смогла.

Послушное подсознание, реагируя на приказ мгновенно воплощало мысленную форму и изображение на миллионах телевизоров замирало и трансляция полностью прерывалась.

Возникшая картинка знаменитого универмага тут же отзывалась звоном разбитого стекла и стеклянный купол вдребезги разлетался, погребая под миллионнами осколков сотни посетителей.

Повинуясь сигналу, вызывающему неосознанный страх, несчастные животные с окрестных лесов ринулись в столицу, сбивая в испуганной беспощадной мощи всё на своём пути и, заполонив улицы, оставляли после себя массу искалеченных людей и искорёженной техники.

С прядью чьих-то волос в руках она проникала в сознание её обладателя и начинала видеть его глазами, слышать его ушами, чувствовать его тело и внедрять в голову человека нужные мысли, информацию и приказы. Её заставляли вселяться в любого человека повсюду на планете, где бы он ни находился, управлять им и заставлять его делать всё, что нужно. Мишенью экспериментов служили не только отдельные личности, но и массы людей, затрудняя их мозговую деятельность и внушая подчинение, животные, конкретные районы и технологии.

- Что творится в нашем городе? - заходились в панике репортёры новостных каналов. -

Столицу охватила невиданная двухчасовая волна преступности среди населения, которая стихла также внезапно, как и началась. Тысячи пострадавших доставлены в больницы. Вторя человеческим аномалиям, погода тоже словно сошла с ума. То неизвестно откуда налетал ветер ураганной силы, то среди ясного неба, когда метеорологическая ситуация полностью исключала что-либо подобное, вдруг разражался грозовой шторм с молниями и градом. И наконец, совсем неслыханное дело - снег в середине лета, который прошёл чётко ограничившись пределами Садового кольца!

А сегодня утром взору работников Государственной Думы предстала невероятная картина. В зале пленарных заседаний царил полный разгром. Кресла, словно выдернутые со своих мест чудовищной силой, валялись в беспорядке по залу. Система голосования выведена из строя льющейся с потолка водой. В негодность пришла часть техники, обвалились облицовочные потолки. Ущерб ещё не оценён. Очень сильный запах сырости до сих пор витает в воздухе, но руководитель думского аппарата заверил, что Дума будет функционировать в обычном режиме.

Пока трудно сказать, что явилось причиной этого ЧП, но власти не исключают версию о теракте.

Страшные события следуют одно за другим. Что погнало животных в город? Какое неведомое оружие взорвало купол универмага и вывело из строя миллионы телевизоров? Кто или что вызывает природные катаклизмы? Что это, божий гнев или проделки террористов? Есть ли какая-то связь между этими событиями и, быть может, битва за Армаггедон уже началась?

Пока вопросов больше, чем ответов.

Глава 39.

Сидя на пушистом, как плотная вата, облаке Дино задумчиво вглядывался в серовато-туманное пространство. Когда-то давно, ещё в прошлой жизни, он даже представить себе не мог, что будет, подобно альтисту из любимого романа* сидеть вот так в космическом пространстве. Но осуществлённое желание не приносило должной радости. Перед ним, исходя из распростёртого внизу спящего города, из его крошечных домов, вдоль улиц, дорог и площадей тянулись в бесконечность скрученные ленты. Сакральные серебряные паутинки слегка колыхались, крепко соединяя тела спящих с их унесёнными в сияющие дали сна душами.