Сумма теологии. Том IV - Фома Аквинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ответ на возражение 1. Когда человек любит нечто ради доставляемого ему удовольствия, его любовь, действительно, обусловливается удовольствием, но само это удовольствие обусловливается, в свою очередь, другой, предшествующей любовью, поскольку никто не получает удовольствия от того, чего он так или иначе не любит.
Ответ на возражение 2. Желание чего-либо всегда предполагает любовь желаемого. Но желание одного может являться причиной любви другого; так, желающий денег любит того, от кого он их получает.
Ответ на возражение 3. Надежда обусловливает или усиливает любовь как в связи с удовольствием, поскольку она доставляет удовольствие, так и в связи с желанием, поскольку наше желание ослабевает, если у нас нет надежды на получение желаемого. Тем не менее сама надежда относится [не к любви, а] к любимому благу.
Вопрос 28. О следствиях любви
Теперь нам предстоит рассмотреть следствия любви, под каковым заглавием наличествует шесть пунктов: 1) является ли союз следствием любви; 2) является ли следствием любви взаимное пребывание; 3) является ли исступление следствием любви; 4) является ли ревность следствием любви; 5) является ли любовь ранящей любящего страстью; 6) является ли любовь причиной всего, что делает любящий.
Раздел 1. Является ли союз следствием любви?
С первым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что союз не является следствием любви. В самом деле, отсутствие не совместимо с союзом. Но любовь совместима с отсутствием, поскольку апостол сказал: «Хорошо ревновать в добром всегда, а не в моем только присутствии у вас» ((ал. 4, 18). Поэтому союз не является следствием любви.
Возражение 2. Далее, каждый союз осуществляется либо согласно сущности (как форма соединяется с материей, акциденция – с субъектом, часть – с целым или с другой частью для составления целого), либо согласно подобию (в роде, виде или акцидентно). Но любовь не обусловливает союз по сущности, в противном случае между сущностно различными вещами не могло бы быть никакой любви. С другой стороны, любовь не обусловливает и союз по подобию, скорее напротив, она сама обусловливается таким союзом, о чем уже было сказано (27, 3). Поэтому союз не является следствием любви.
Возражение 3. Далее, актуальное чувство суть актуально чувственное и актуальный ум суть актуально мыслимое. Но актуально любящий не является актуально любимым. Поэтому союз – это, пожалуй, следствие знания, а не любви.
Этому противоречит сказанное Дионисием о том, что всякая любовь является «соединяющей»[468].
Отвечаю: союз любящего и любимого следует понимать двояко. Во-первых, как реальный союз, когда, например, любимый присутствует в любящем. Во-вторых, как союз-расположенность, и этот союз должно рассматривать в его связи с предшествующим схватыванием, поскольку движение желания последует схватыванию. Затем, любовь бывает двоякой, а именно любовью-вожделением и любовью-дружбой, и каждая из них является следствием своего рода схватывания единения любимого с любящим. В самом деле, когда мы любим нечто посредством желания, мы схватываем любимое как то, что связано с нашим собственным благополучием. Когда же человек любит другого любовью-дружбой, он желает ему блага таким же образом, каким желает блага себе, и пока он желает ему блага как самому себе, он схватывает его, так сказать, как свое другое «я». Поэтому нет ничего удивительного в том, что друга называют «другой я сам»[469], а у Августина читаем: «Хорошо сказал кто-то о друге своем, назвав его «дорогой половиной души своей""[470].
Первый из этих союзов обусловливается любовью «действенно», поскольку [такая] любовь подвигает человека желать и добиваться присутствия любимого как чего-то ему соответствующего и принадлежащего. Второй союз обусловливается любовью «формально», поскольку [в этом случае] сама любовь выступает в качестве такого союза, или связи. Именно это имеет в виду Августин, когда говорит, что «любовь является жизненным соединительным началом, стремлением к соединению двух, а именно любящего и любимого, вместе»[471]. В самом деле, описывая ее как «соединение», он отсылает нас к союзу-расположенности, без которого не бывает никакой любви, а упоминанием о «стремлении к соединению» он указывает на реальный союз.
Ответ на возражение 1. Этот аргумент справедлив только в том случае, если речь идет о реальном союзе. [В остальных же случаях] присутствие необходимо для удовольствия, поскольку является его причиной, желание подразумевает реальное отсутствие любимого, а сама любовь сохраняется независимо от того, присутствует ли любимый или нет.
Ответ на возражение 2. Союз соотносится с любовью трояко. Так, есть союз, который обусловливает любовь, и сточки зрения любви, которой каждый любит самого себя, это – субстанциальный союз, а с точки зрения любви, посредством которой любят другого, это – союз по подобию, о чем было сказано несколько выше (27, 3). Есть также союз, который сам сущностно является любовью. Этот союз является соединением по расположенности и подобен субстанциальному союзу, поскольку любящий относится к объекту своей любви или – если мы говорим о любви-дружбе – как к самому себе, или же – если мы говорим о любви-вожделении – как к принадлежащему себе. Кроме того, есть союз, который является следствием любви. Таков реальный союз, которым любящий стремится соединить себя с объектом своей любви. Этот союз наиболее соответствует тому, что мы обычно называем любовью; исследуя его, Философ упоминает Аристофана, который «[в своей речи о любви] говорит, что любящие стремятся из двух существ стать одним»[472], поскольку они хотят жить вместе, общаться и быть связанными друг с другом множеством подобных вещей.
Ответ на возражение 3. Знание совершенствуется путем соединения познанного с познающим через посредство уподобления. Но следствием любви является непосредственное соединение любимого с объектом своей любви, о чем уже было сказано. Следовательно, обусловливаемый любовью союз является гораздо более тесным, чем тот, который обусловливается знанием.
Раздел 2. Является ли следствием любви взаимное пребывание?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что любовь не обусловливает взаимное пребывание, т. е. такое [пребывание], когда любящий постоянно пребывает в любимом и наоборот. В самом деле, то, что пребывает в другом, вмещается этим другим. Но одно и то же не может одновременно быть вмещающим и вмещающимся.
Следовательно, любовь не может обусловливать взаимное пребывание таким образом, чтобы любящий пребывал в любимом и наоборот.
Возражение 2. Далее, ничто не может проникнуть в целое иначе, как только путем разделения целого. Но разделение в действительности соединенного – это функция разума, а не желания, в котором находится любовь. Поэтому взаимное пребывание не может быть следствием любви.
Возражение 3. Далее, если любовь предполагает пребывание любящего в любимом и наоборот, то из этого следует, что любимый соединен с любящим точно так же, как любящий соединен с любимым. Но, как утверждалось выше (1), любовью является сам союз. Таким образом, из этого бы следовало, что любящий всегда любим объектом своей любви, что очевидно не так. Поэтому взаимное пребывание не может быть следствием любви.
Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог – в нем» (1 Ин. 4:16). Следовательно, по той же самой причине всякая любовь помещает любимого в любящего и наоборот.
Отвечаю: рассматриваемое в качестве следствия [любви] взаимное пребывание должно понимать как относящееся равно к схватывающей и желающей способностям. Со стороны схватывающей способности о любимом говорят как о пребывающем в любящем постольку, поскольку любимый пребывает в схватывании любящего, согласно сказанному [в Писании]: «Я имею вас в сердце в узах моих» (Филип. 1:7), а о любящем говорят как о пребывающем в любимом согласно схватыванию постольку, поскольку любящий не удовлетворяется поверхностным схватыванием любимого, но стремится обрести глубокое познание всего, что связано с любимым, дабы проникать в самую его душу. Именно поэтому о Святом Духе, Который суть Любовь Божия, сказано, что Он «все проницает – и глубины Божий» (1 Кор. 2:10).