Капиталократия и глобальный империализм - Александр Субетто

Таким образом, империализм мировой финансовой капиталократии создает «тонкий механизм» монетаризации культуры и человека, даже любви (проституция и есть машинизированная монетаризованная любовь, которая по образу и подобию Капитала-машины превратила женщину в «машину любви» для «капитализированных мужчин», получающих в «машинах любви» половое удовлетворение за деньги. Мировая финансовая капиталократия творит духовно опустошающийся человеческий мир, что и означает его превращение в «тело» «Капитала-Бога». Категория «модерна», которой являются философы Запада, и наши, вслед за ними, пытаясь уйти от реалий капиталогенной тотализации мира, фактически описывает «зачинающийся» капиталократический Апакалипсис, на деле характеризующий Финал капиталократического мира. «Круг модерна, кажется, замкнулся: – восклицает А. С. Панарин, – предельная прометеевая гордыня (а мы заметим: «гордыня Капитала в человека и Капиталократии»!) обернулась предельным самоуничтожением и самоотрицанием. Это самоотрицание – факт не только морально-метафизического плана: он может в самом скором времени обрести прямые политические последствия. Предельное обесценение и самообесценение человека (наше замечание: а это и есть вожделенная мечта «Капиала-Бога», связанная с расчеловечиванием и монетаризацией человека ) способно сегодня облегчить сползание к практикам геноцида, заказ на который, кажется, уж созрел у тех (наше замечание: у мировой финансовой капиталократии), кто осознал, что ресурсов планеты на всех не хватит» [177] , (выдел. нами). Глобальный империализм (или мондиализм) несет в себе гены будущих таких практик геноцида!

Капиталорационализация охватывает всю структуру общественного интеллекта, в том числе и науку.

Писатель Эдвин Ч. Табб, будучи далеким от научно-экономической рефлексии, фактически глубоко схватывает закономерность, связанную с монетаризацией человеческого бытия и фетишизацией денег и капитала, ведущих к «разрушению» «внутреннего мира» человека, духовного мира, культуры, к росту насилия во взаимоотношениях между людьми, подтверждая этим самым наши оценки.

Фридрих Хайек, наоборот, апологетирует «мир Капитала», «свободный Рынок» и «рыночную свободу», придавая им статус сущностных сторон экономического бытия и выступая против социализма и планирования. Рыночная стихия, которая по Хайеку обладает способностью устанавливать якобы спонтанный порядок, есть та отправная позиция, с которой он критикует социализм и марксизм. Хайек отрицает, что богатство создается трудом. В его логике оно создается капиталистом с помощью денег и рынка, а поэтому оно не может служить основой для вывода об эксплуатации бедных. А поскольку он фетишизирует источники происхождения богатства, его накопления у «немногих», постольку он верно выполняет функцию научного обслуживания капиталократии, сохранения ее устоев. Апологетирование «свободного рынка» «возвращает» его, причем на уровне его «бессознательного», к апологетированию капиталорационализации. Вернее, более правильно было бы сказать так: капиталорационализация, «абстрактная империя капиталократии» его устами манифестирует отказ ученых и государства от любых попыток создать целевое управление экономическими процессами в обществе и требует ограничиться только абстрактными правилами «игроков», которые «играют» на «рынках» и выбирают себе «власть» (по Соросу ).

Леонид Иванович Абалкин, выступая в дискуссии 1996 года в МГУ, представляет противоположную научную позицию. Абсолютизация рынка как движителя экономического развития есть «тупик» экономической науки (в западно-либеральной версии), отражающий тот факт, что она в ХХ веке именно вследствие данной либерально-рационалистической установки потеряла и прогностическую, и объяснительную силу.

Первая фаза Глобальной Экологической Катастрофы в конце ХХ века выступила не только Пределом прежних оснований бытия человека, но и науки об обществе и человеке, профильтрованной по содержанию Духом Капитала, либерально-рыночными установкам.

Формируется феномен капиталократической науки, «слепой» по отношению к «императивам будущего», потому что они направлены против оснований бытия капиталократии. Этот феномен можно назвать условно феноменом «научного империализма» и «империалистической науки».

Капитал в своей экспансии стремится подчинить себе все: человека, его мозг, нравственность, все его создания, в том числе культуру, науку, религию. Общество, поклоняющейся «Капиталу-Богу» и на этой основе подчиняющееся его «служителям» – капиталократии, создает и науку, которую условно можно было бы назвать «наукой капиталократии».

Капиталократия стремится подчинить себе всю науку, сделать из нее инструмент своей власти. Но если в области естественных и технических наук, в области математики она не вторгается во внутренние механизмы ее функционирования, а лишь использует ее результаты для извлечения все большей прибыли и создания механизмов насилия, механизмов власти, то в области обществоведения и человековедения капиталократия подчиняет себе содержание науки, заставляя ее «работать» на свою идеологию – обоснование вечности рыночно-капиталистической организации хозяйства и установление господства капиталократии на вечные времена над всем человечеством.

С этой целью капиталократия и ее «научные оракулы» используют несколько научно-идеологических установлений:

4.  Построение общественной науки не по принципу поиска истины, а по принципу поиска выгоды. Поэтому на передний план выходят не вопросы раскрытия сущности, поиска ответов на вопросы «почему?» и «что?», а инструментальные вопросы типа «как?». Поэтому капиталократическое обществоведение и человековедение носят инструментальный, «модельный» и феноменологический («явленческий») характер. В этом типе наук нет «законов», более того на категорию «закона» накладывается «табу». Но зато имеется множество «моделей» и «процедур», которые имеют свои «ситуационные предписания», т. е. в каких «ситуациях» полезнее применять те или иные процедуры или модели. Фактически в капиталократических науках, обращенных к исследованию общества и человека, абсолютизируется кибернетический принцип «черного ящика» типа «вход-выход» («стимул-реакция», «затраты – прибыль» и т. п.). А поскольку «черный ящик» (когда не ставится вопрос истины и наука ограничивается «явленческим уровнем») может быть описан «п+1»-ой теорией или, что почти тоже самое, «п+1»-ой моделью, то в такой капиталократической науке утверждается «принцип плюрализма». И тогда выбор той или иной теории или модели, способа объяснения определяется «вкусом» выбирающего, а не методологией поиска научной истины. Формируется феномен капиталократической науки – феномен плюрализма «феномено-событийных интерпретаций» (понятие заимствовано у Ю. М. Осипова) реальности, которую исследует эта наука. Ну, а «феномено-событийными интерпретациями» можно управлять, их можно заказывать, исходя из целей управления социальноэкономическими процессами со стороны капиталократии и, в первую очередь, мировой финансовой капиталократии. «Фонд Сороса» в России профинансировал разработку тысяч учебников в области обществознания и человекознания (экономики, культурологии, политологии, истории, филологии и т. п.), в которых проводилась «идеология либерализма», «свободно-рыночной экономики», в области национальной истории – антироссийская, антирусская (русофобия) и антисоветская (история СССР как «отклонение» от «цивилизационного», читай – «рыночнокапиталистического», пути на базе модели «открытого общества» и «открытого мирового рынка»; принижение заслуг советского народа, а в его составе – в первую очередь русского народа, в Победе над гитлеровской Германией в 1941–1945 гг, и возвеличивание вклада в Победу США, Англии и Франции).

Иными словами, мировая капиталократия финансирует те научные построения (дает соответствующим «ученым» гранды), которые обеспечивают ей «выгоду», обеспечивают сохранение установившего «строя Денег», его экспансию и конкретно приносят прибыль.

5.  Построение науки на основе методологии позитивизма и неопозитивизма, т. е. на основе «пан-логической» рационализации методологии науки. «Наука капиталократии» – позитивистская наука. Капиталократия «боится» диалектики, потому что диалектическое мировоззрение устанавливает «преходящий характер» любого порядка, любой организации, в том числе рыночно-капиталистической.