Старая переправа - Поганец Алексей

И ведь живых два примера, которые тёрли носы перед ним, но ведь интересно, что там, и Данил осторожно понюхал. Но осторожность не помогла, нашатырный спирт шибанул в нос так, что он дернулся, чуть не ударившись головой о стоящую рядом лопату.

Данил поставил открытую тару на землю, чтобы взять пробку и заткнуть бутылку. Но пока он тянулся за пробкой, Гехе стало интересно, что там все унюхали.

– Нет!

Но было поздно, Геха занюхнул, что называется, в две ноздри. Сразу швырнул бутылку, а та, как специально, нашла единственный бутовый камень в фундаменте и разлетелась на мелкие осколки. Причем завоняло так, что не подойдёшь.

– Эх как мозги прочистило. Вроде даже мир чище стал, – сказал Шило, отбегая от вони.

– Ты на хрена бутылку разбил?

– Нечаянно.

– Шило, а ты зачем открыл?

– А что, нельзя?

– Конечно, нельзя, закрытая дороже стоит.

– А если кто купил бы и потом открыл? Считай я спас нас от позора.

– Пошли, спасатель, жрать, наверное, пора. Как у вас улов?

– Шняга одна, ничего интересного, на той стоянке лучше барахло оставили, чем тут разбросано. Да и то старое всё, будто тут собирали недавно.

– Наверное, так и есть.

– Пошли, пошли, вон Темнило уже за нами идёт.

Темнило действительно шёл, только не звать на обед, а сказать, что Данила зовёт Карина.

Как объяснил Темнило, Окиму стало хуже, поднялась температура.

Сейчас девушка водила дымящимся пучком травы по животу Окима и что-то шептала. Заговор это или ещё какое шаманство, Данил не знал и мешать не стал. Просто встал около входа в палатку и подождал, пока она закончит.

Карина практически сразу закончила, накрыла Окима одеялом и вышла к Данилу.

– Что с Окимом? Температура?

Она старалась медленнее говорить и делать между словами паузы.

– Оким нормально.

– Горячий? – переспросил, думая, что Карина не поняла, что такое температура.

– Горячий, – подтвердила она. – Нормально ещё… – показала она три растопыренных пальца. – Горячий.

Нужно полагать, что температура будет ещё три дня.

– А зачем звала?

– Серебро нада.

Данил полез в карман и достал мешочек с серебряными монетами, высыпал на ладонь с мелодичным и коротким звоном белые кругляшки.

Карина выбрала две монетки, не обращая больше внимания на парня, и подошла к костру, где рядом с котлом кипел маленький котелок с водой, опустила монеты в котелок и вместе с ними заскочила обратно в палатку.

Данил понаблюдал, как она прибинтовывает монетки к ранам. Конечно, при этом громко нашёптывая.

Ну, наверное, должно помочь. Данил не раз читал, что, когда не было антибиотиков, раны обрабатывали либо серебряной фольгой, либо соединениями серебра. Как получить соединения серебра, Данил не представлял, а монета в теории должна заменить фольгу. Хотя, наверное, раны сразу обрабатывать должны, а не через день. Немного подумав, он решил, что монеты для какого-то колдовства, а не для обеззараживания. Но какая разница. Вон Серый котелок уже снял, и есть пора.

Глава 26

Ночью зарядил мелкий противный дождь. Вроде он есть, а вроде нет. Казалось, что вниз вода не капает, просто взвесь мелких капелек висела в воздухе. Ночью набились кто в палатку, кто под арбу, делая импровизированные крыши над оглоблями. Двое мокли у костра, деля один найденный плащ на двоих.

Когда подошла очередь дежурить Данилу с Серым, он уже не спал, сложно было спать, когда кругом капает. Вокруг была непроглядная темень, будто и не утро сейчас, а середина ночи. Но куча часов показывала, что всё-таки сейчас утро. Скорее всего, это из-за туч, что плотно обложили небо, а может, костёр был больше обычного.

Можно было и не будить ребят, дать им выспаться. Но спать хорошо в такую погоду где-то под крышей, а не когда на тебя сверху вода капает. А она находила дырочку что в тенте палатки, а уж тем более в арбе. Данил был уверен, что уже никто не спал, просто ютились по тёплым местам.

Серый возился с котлом, оставив плащ в полное владение Данилу. Плащ нужно обязательно будет приобрести. Отличная вещь, кстати. Правда, в нём в дрёму тянет. Ночь-то толком не спал, да ещё звуки все приглушенные во время дождя. Тут до Данила дошло, что он засыпает и даже не слышит округу, что там происходит? Даже Машку не слышно.

Вот и небо начало сереть. И одновременно с этим стал подниматься молочный туман. Данил всегда считал, что, если есть дождь, тумана нет, а вот, оказывается, одно другому не мешает.

Нет, если Данил ещё посидит, то точно уснёт и с бревна свалится. Поэтому он решил пройтись, ведь костёр был в центре лагеря, а ребята лежали под арбой. Получалось, что первое нападение будет не на него, а на тех, кто спит. И это дошло до него только сейчас, когда он отошёл от тёплого места, и тут утренняя прохлада сразу начала освежать не только мозги.

Пройдя пару метров за арбу, Данил остановился. Он сейчас стоял на высокой плотине, а туман, оказывается, давно растекался по низине и сейчас поднялся выше плотины, начиная сгущаться.

Это вот совсем не радовало, сидел бы и сидел около костра, а сейчас всё мерещиться начинает. Вот вроде Машка заржала, или нет, показалось. Вон какое-то движение, Данил взял топор в руку. Нет, это туман клубится, кажется. Он чуть не до боли вслушивался и всматривался в белую мглу, готовый в любую минуту поднять тревогу.

– Идти жильё. – Голос позади так напугал, что Данил чуть с разворота не снёс голову Карине. Кровь прилила к мозгам, а руки чуть затряслись.

– Какое ещё жильё? Ты не подкрадывайся больше, а то чуть не ударил тебя.

– Не поняла. Идти…

Данил махнул рукой, что тут объяснять, всё равно своё «не поняла» ответит.

– Сейчас пойдём, поедим только, – с расстановками проговорил он, чтобы «поняла».

– Хорошо.

– Как Оким?

– Ночь плохо, сейчас хорошо.

Горячий чай в такую погоду творит чудеса, он не только кишки прогревает, но и будто душу греет. Появилось какое-то настроение. На минутку даже выглянуло солнышко, правда сразу пропало. Но зато разогнало туман.

Собрались быстро, палатку собрала Карина. Машка сама пришла за утренним угощением. Усадили Окима, накинув на дуги арбы полог палатки, и тронулись в путь.

Данил, проходя мимо вырытой вчера ямы, осмотрел отвалы земли, вернее уже грязи. Часто бывает, что вещицы из земли сразу не видно, а вот полежат на свежем воздухе и сразу цвет меняют. Вот и сейчас странная капля не то смолы, не то оплавыш какого-то металла с неправильными наплывами смотрелся в куче земли каким-то чужеродным предметом. Данил поднял небольшой предмет из грязи, а за ним потянулся чёрный капроновый шнурок, на который он был надет. Шнурок был рваным, видно кто-то таскал этот оплавыш на шее как кулончик и из-за того, что шнурок разорвался, потерял его. Очень странно, почему шнурок не сгнил за такое время? Данил решил оторвать остатки шнурка, да не тут-то было, шнурок хоть был тонким, но очень прочным. Тут он внимательно осмотрел места разрыва. Да это цепочка, но так искусно сделанная, что казалась шнурком, ну а чёрного цвета она потому, что серебро почернело. Он взвесил кулончик с цепочкой на ладони, очень легкая. Ну и ладно, покажет ювелиру, если не ломом, так как изделие продаст, цепочка-то красивая, кулончик, правда, ерунда. Не разбираясь, закинул всё в хабарницу к серебру. Теперь можно и в путь.

Мокрая трава была с виду не выше ботинка, однако штанины быстро промокли до самых колен, они и так от дождя сухими не были. Но с травой вода буквально стекала со штанин вниз. От этого мокло в сапогах, а может, и просто сапоги перестали держать воду. Дождик, похоже, то расходился, а то стихал. Они уже ходили под дождём, хорошее воспоминание после этого осталось только одно, когда он закончился. Сейчас же он заканчиваться не собирался, значит, ничего хорошего ближайшее время их не ожидало.

Сейчас они примерно в двадцати километрах от цели, это четыре часа ходьбы, но по дорожкам. В теории до обеда могут быть дома. На практике дойти бы за сегодня. Смысла в поиске Данил сейчас не видел, на сколько зарядил дождь? На день или неделю? Так что он решил завершать поиски. Идти к реке или дальше по долу смысла не было, поэтому выбрали самое короткое направление и двинулись. Без солнца ориентироваться было плохо, но он, пока сюда шёл, в голове прокручивал стороны горизонта, а вечерний закат только укрепил его уверенность. Ну промахнётся он пару километров, не страшно, башню второй линии обороны города видно было издалека. И сейчас они шли вон на тот камень, который как будто отодвигался от них всё дальше и дальше.