Взгляни на меня - Николас Спаркс

Они стояли на парковке, и из-за перистых облаков выглядывало солнце.

– Я не знакома с Марком Аткинсоном. Ни разу не разговаривала с ним. Мы даже никогда не виделись. С какой стати ему меня преследовать? Марк не встречался с Кэсси в то время, когда Лоуз сел в тюрьму. Он появился гораздо позже. Не понимаю…

– Да.

– И с какой стати Лестеру думать, что я хочу ему навредить?

– У него мания.

Мария отвела взгляд и заговорила тише:

– Какое ужасное состояние. Такое чувство, что теперь я знаю меньше, чем до разговора с Марголисом. И понятия не имею, что делать, ну, или хотя бы что думать.

– Я тоже не знаю, как это понимать.

Мария покачала головой:

– Я забыла тебе сказать: мне сегодня пришлось отменить встречу с Джилл и Лесли, потому что у моей мамы день рождения. Вечером, когда ты будешь на работе, я поеду к родителям.

– Приехать за тобой после работы?

– Нет, к тому времени мы уже закончим. Ужин готовит папа – единственный раз в году, когда он сам встает за плиту, – но никакого шумного сборища не будет. Только мы вчетвером.

– Ты переночуешь у родителей? Или поедешь к себе?

– Думаю, что поеду. Наверное, пора, как ты думаешь?

Колин некоторое время помолчал.

– Может быть, встретимся прямо там? Ты поужинаешь с родителями, а я позвоню, когда закончу.

– Тебя это не затруднит?

– Ничуть.

Мария вздохнула:

– Мне очень жаль, что все это свалилось нам на голову, как только в нашей жизни что-то стало налаживаться. Прости, что тебе приходится разбираться с моими проблемами.

Колин поцеловал девушку.

– По-другому я и не хочу.

Глава 21

Колин

Вернувшись домой, Колин достал из сумки ноутбук и поставил его на кухонный стол. Он был ничуть не менее Марии ошеломлен услышанным и решил выяснить как можно больше.

Шаг первый – постичь образ мыслей Лестера Мэннинга. Или, точнее, человека, больного манией преследования. Колин очень хотел расспросить Марголиса, когда об этом зашла речь, но не стал вмешиваться, а Мария не заинтересовалась подробностями. К счастью, в Сети Колин нашел десятки страниц, посвященных этому недугу, и полтора часа провел за изучением проблемы.

У него сложилось впечатление, что бредовое расстройство похоже на шизофрению. Но, хотя некоторые симптомы, например галлюцинации и бред, совпадали, пациенту всегда ставили один из этих двух диагнозов. Шизофрения нередко предполагала рассеянную речь или эксцентрические, то есть невозможные, убеждения. Например, пациент верил, что может летать, или читать чужие мысли, или что какие-то голоса управляли его действиями. Идеи, мучившие Лестера, были, по крайней мере, правдоподобны, хотя и ложны.

Если Лестер действительно страдал от бредового расстройства, неудивительно, что он верил в заговор полиции. По словам Эвери Мэннинга, полицейские применяли против Лестера шокер и отправляли в тюрьму, а там беднягу дважды избивали заключенные. Но в конце концов Лестера выпускали, и в результате он, возможно, пришел к выводу, что его вообще не за что было арестовывать.

Колин признал: паранойя Лестера в отношении Марии тоже имела некоторый смысл, хотя бы потому, что была небезосновательна. Мария не только не смогла защитить Кэсси, но и, кроме того, если Лестер действительно не писал тех писем, она натравила на него полицию без всякой причины. И не один раз, а уже дважды.

Марголис также не ошибся в том, что жертва бредового расстройства может, в общем и целом, существовать нормально, в зависимости от тяжести заболевания. Спектр довольно широк: от легкого расстройства до настоящей психопатии. Несколько прочитанных Колином статей подтвердили, что у бредовых расстройств нет четких рамок – точь-в-точь как Эвери Мэннинг сказал Марголису. Они то ослабевают, то усиливаются, особенно под действием определенных препаратов.

Хотя все, что прочел Колин, имело несомненный смысл, и он понимал, что Лестер искренне верил своим галлюцинациям, некоторые фрагменты тем не менее не укладывались в общую схему. Если Лестер панически боялся Марии, зачем он прислал ей розы и заказал коктейль? А если он хотел сделать, так сказать, мирное подношение, почему к подаркам прилагались такие странные записки? Зачем дразнить человека, если хочешь, чтобы он оставил тебя в покое? И зачем приезжать для этого в Уилмингтон? Разве Лестер не предпочел бы держаться как можно дальше от Марии?

Поначалу Колин недоумевал, отчего Марголис заинтересовался Марком Аткинсоном; но детектив был достаточно умен, чтобы подметить те же самые противоречия и задуматься. Поэтому он и позвонил матери Аткинсона – и история стала еще запутаннее.

То ли Марк пропал, то ли случилось что-то еще.

Марголис, несмотря на массу недомолвок, очень точно описал ситуацию.

В Сети Колин нашел фотографию, приложенную к объявлению о пропаже человека, которое, несомненно, написала миссис Аткинсон. И больше ничего. Он подумал, что мог бы пойти тем же путем, что и в случае с Лестером Мэннингом, но зачем? Если верить Марголису, вся полезная информация была неточна, включая сведения об отъезде Марка Аткинсона в Торонто. Ну или его исчезновении.

А вдруг он не пропал, а прятался?

У Колина возникло ощущение, что Марголис не исключал такую возможность. Слишком много совпадений для чистой случайности. Но точка зрения Марии тоже заслуживала уважения. С какой стати Марку было преследовать ее? По словам девушки, они даже никогда не виделись.

Закрыв ноутбук, Колин еще некоторое время ломал голову, после чего пришел к выводу, что нужно проветрить мозг. Он знал лишь одно средство сделать это.

Он пробежал шесть миль до спортзала и целый час провел на силовой тренировке, а потом полчаса боксировал с грушей. В зале было довольно тихо. Дейли при необходимости давал Колину советы и несколько минут подержал грушу, но большую часть времени провел в своем кабинете.

Колин вернулся домой, вымылся, переоделся и поехал на работу. В машине он думал все о том же. Возможно, инстинкт самосохранения у него был чересчур обострен, но почему-то Колин не мог избавиться от ощущения, что вот-вот случится беда.

Глава 22

Мария

После встречи с Марголисом Мария вернулась в офис. Голова у нее шла кругом от услышанного. Она заглянула к Джилл, чтобы сообщить подруге последние новости, но та еще не вернулась с обеденного перерыва. Тогда Мария вспомнила, что с утра ничего не ела – но от одной мысли о еде девушку мутило.

Стресс. Если так пойдет и дальше, придется покупать новую одежду, на размер меньше, или перешивать старую. Платье на ней уже висело.

Барни наконец вернулся, но просидел следующие три часа в кабинете безвылазно, общаясь с ассистентками. Мария догадалась, что он подыскивал замену Линн – хотя надежды на то, что это произойдет быстро, не было. Мария хотела кое-что уточнить у Барни насчет больничного дела, но решила не беспокоить шефа. Девушка составила список вопросов, сделала пометки на полях заявления и наконец услышала стук в дверь. Подняв голову, Мария увидела на пороге Барни.