Взгляни на меня - Николас Спаркс

«А он хорош, – подумала Мария, – хорош, даже когда намеренно искажает истину. Я понимаю, почему Барни нравится присяжным».

– Конечно, я уверен, что ты и сама понимаешь, как важно выступать единым фронтом и поддерживать высокую репутацию фирмы. Но все-таки я должен признаться, что испуган, Мария. Я боюсь за других. За твоих коллег. Друзей. За молодые семьи с закладными и счетами за отопление. За их детей. Я чувствую моральный долг – использовать таланты, которые дал мне Господь, чтобы справедливость, правда и добро восторжествовали над злом и алчностью.

Когда Барни замолчал, изобразив глубочайшую тревогу, Мария чуть не зааплодировала. Но вместо этого девушка сделала непроницаемое лицо. Выдержав паузу, Барни вздохнул и продолжил:

– Я знаю тебя, Мария. Знаю, что ты разделяешь мои тревоги. Ты слишком хороший человек, чтобы не переживать за коллег и друзей. И я не сомневаюсь, что ты хочешь им помочь, потому что ты точно так же, как и я, не терпишь, когда закон извращают. Мы все должны сплотиться и выступить против ненасытных чудовищ, которые убеждены, что имеют право на твои деньги, заработанные тяжелым трудом, хотя сами они и палец о палец не ударили.

Он покачал головой:

– Мы хотим, чтобы правда восторжествовала, Мария. И все. Простая, честная правда. Ты здесь, потому что я нуждаюсь в твоей помощи.

«Наконец дошло до дела», – подумала Мария.

– Мы просим тебя – как и других сотрудников, – чтобы ты подписала официальное заявление, в котором нет ничего, кроме правды, а именно: что ты уважаешь мистера Мартенсона и что за время работы в нашей фирме ты никогда не видела и не слышала, чтобы он совершил по отношению к кому-либо поступок, который можно было бы квалифицировать как сексуальное домогательство. Также мы просим тебя, как и остальных наших сотрудниц, подтвердить, что ты сама никогда не подвергалась сексуальным домогательствам, ни в какой форме и ни в какое время.

Несколько секунд Мария молча смотрела на него. Она заметила, что Кен уселся в кресло поглубже. Прежде чем девушка успела ответить, Барни проговорил:

– Конечно, ты не обязана это делать. В конце концов, это твое решение. Нет никаких причин беспокоиться о том, как другие будут добывать себе средства на пропитание. Главное, я хочу, чтобы ты поступила правильно.

Барни закончил речь; он сидел, опустив глаза, с самым смиренным видом. Барни – борец за справедливость в мире, который он перестал понимать, носитель бремени, которое больше некому подхватить. Неудивительно, что он добился такого успеха…

Но Мария ничего не могла сказать. Как бы ни была убедительна речь Барни, он лгал и сам знал это. Мария понимала, что Барни догадывается, что она знает о его лжи, а значит, оба притворялись. Неудивительно, что он позвал в кабинет Кена – в качестве наказания: «Ты видишь, как низко я пал, защищая тебя?»

До сих пор Кен не вымолвил ни слова.

И все-таки…

Справедливо ли будет, если ни в чем не повинные сотрудники тоже пострадают? Из-за одного идиота. Сколько денег хотели пострадавшие женщины? Кен домогался ее, но она пережила. Скорее всего, через две-три недели она полностью оправится. Когда-нибудь, возможно, это даже станет темой для шуток. Кен придурок, но он ведь не снимал штаны и не лапал Марию в коридоре, когда они ездили на конференцию. Он был слишком жалок и слаб, чтобы зайти так далеко.

С Марией – да. А с другими?

Девушка не знала, что делать. Понимая, что нужно выиграть время, она глубоко вздохнула.

– Разрешите мне подумать.

– Конечно, – сказал Барни. – Я ценю твою рассудительность. И помни: все в нашей фирме, в том числе твои друзья, надеются, что ты поступишь правильно.

Вернувшись в кабинет, Мария заставила себя сосредоточиться на очередном заявлении, но каждые несколько минут она прокручивала в голове разговор с Барни и думала, что лучше ответить. Интересно, как поступил бы Колин.

– А, ты здесь.

Мария, погруженная в свои мысли, подняла голову и увидела на пороге Джилл.

– Привет.

– Где ты была? – спросила та. – Я недавно заходила, но не нашла тебя.

– Барни хотел со мной поговорить.

– Как обычно, – заметила Джилл, закрывая за собой дверь. – Ну, как прошла встреча с детективом?

Мария пересказала Джилл то, что узнала от Марголиса. Джилл тоже растерялась. Она задавала те же самые вопросы и в конце осталась в замешательстве.

– Даже не знаю, хорошо это или плохо, – сказала она. – Теперь ситуация еще запутаннее, чем раньше.

«И это не единственная моя проблема», – подумала Мария.

– О чем ты сейчас подумала?

– В смысле?

– У тебя сразу изменилось лицо.

– Э… просто вспомнила разговор с Барни.

– И?

– Там был Кен.

Джилл кивнула:

– По поводу жалоб?

– Конечно.

– Дай я угадаю. Говорил в основном Барни. Он изображал обаятельного южанина и твердил, что ты должна сделать правильный выбор.

– Ты хорошо его знаешь.

– К сожалению. Ну… и что?

– Они намерены выступить «единым фронтом».

– Та-ак… и что это значит?

– Барни хочет, чтобы я подписалась под показаниями, в которых говорится, что Кен никогда не делал ничего дурного, что он никогда не выходил за рамки деловых отношений и не приставал ко мне.

– Барни просил тебя подписать? Или настаивал?

– Он просил. Более того, дал понять, что я сама должна принять решение.

– Хорошо.

– Да, наверное.

– Наверное?

Мария не ответила, и Джилл взглянула на нее.

– Только не говори, что случилось что-то еще, – произнесла она. – Что-то, о чем ты умолчала утром.

– Ну…

– Сейчас угадаю. Кен к тебе приставал?

Мария вскинула голову:

– Откуда ты знаешь?

– Помнишь нашу встречу за обедом? После того как ты ходила плавать с Колином. Когда я выспрашивала, как у тебя дела на работе. Ты сказала, что ездила на конференцию с Кеном, а я достаточно долго проработала здесь и знаю его. Пусть даже ты клялась, что все в порядке, я все же заподозрила неладное.

– Почему ты ничего не сказала?

Джилл пожала плечами, словно говоря: «Ты правда хочешь услышать ответ?»

– Чертовы офисные интриги. Вот почему мы с Лесли уже внесли Барни и компанию в черный список. Тогда я не хотела, чтобы ты забивала этим голову, раз ничего страшного не случилось. Но, помнится, я подумала, что не ошиблась в своих предположениях. Ужасно, конечно. А еще обрадовалась – хотя, наверное, не стоило тебе этого говорить.

– В каком смысле обрадовалась?

– Если бы тебе здесь нравилось, ты наверняка не захотела бы работать с нами. Конечно, тогда я не знала про потенциальные иски.

– Мне приятно, что ты беспокоишься о моем благополучии.

– Ты сильная женщина, Мария. И, честно говоря, я считаю, что ты умнее Кена. Я не сомневалась, что ты найдешь способ удерживать его на расстоянии.