Ночь над водой - Кен Фоллетт

После паузы она услышала голос:

— Нэнси, ты меня слышишь?

К ее удивлению, это был не Мак, а… Дэнни Рили.

— Нэнси, у меня неприятности, ты должна мне помочь.

Она сжала в руках трубку. Похоже, ее план заработал. Спокойным, немного уставшим голосом, будто и не ожидала звонка, она спросила:

— Что случилось, Дэнни?

— Мне звонили какие-то люди по поводу того старого дельца, помнишь?

Хорошая новость! Значит, Мак все-таки навел тень на плетень. Голос у Дэнни встревоженный. Как раз то, что нужно. Однако она притворилась, что не понимает.

— Какое дельце? Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь. Я не могу сейчас по телефону…

— Зачем же звонишь, если по телефону нельзя?

— Послушай, не издевайся, у меня действительно проблемы.

— Хорошо, хорошо, успокойся. — Он явно был напуган. Теперь можно с ним работать. — Расскажи мне точно, что произошло, не надо ни имен, ни деталей. Я уже догадалась, о чем идет речь.

— У тебя сохранились бумаги отца?

— Конечно, они дома, в сейфе.

— Кое-кто может захотеть взглянуть на них и обратится к тебе.

Дэнни рассказывал ей историю, которую она сама же придумала. Нэнси отреагировала довольно беспечно:

— Не думаю, что тебе вообще стоит тревожиться.

— Почему ты так уверена?

— Ну, я не знаю…

— Ты просматривала бумаги?

— Нет, видишь ли, их так много…

— Никто не знает что там. Тебе следовало давно все уничтожить.

— Да, возможно, ты прав, но я как-то не подумала. Кому они понадобились?

— Одной юридической конторе, скажем так.

— У них есть на это право?

— Вообще-то нет, но будет очень плохо, если я им откажу.

— Значит, вполне нормально, если откажу я.

— Ты не юрист, на тебя они в принципе давить не смогут.

Нэнси молчала. Ничего, пусть помучается. Наконец глухо произнесла:

— Тогда нет проблем.

— Ты им дашь от ворот поворот?

— Сделаю лучше. Я просто сожгу все завтра же утром.

— Умница, — он радовался как ребенок, — ты настоящий друг.

— А ты сомневался, что я могу поступить иначе?

— Спасибо огромное, я даже не знаю, как тебя благодарить.

— Ничего, не стоит, правда, если ты так уж хочешь, есть одна мелочь.

— Что, скажи скорее?

— Ты в курсе, почему я так стремительно возвращаюсь?

— Нет, я сам заволновался, когда мне сказали…

— Дело в том, что Питер хочет продать компанию за моей спиной.

На другом конце провода стояла гробовая тишина.

— Дэнни! Ты слышишь? Куда ты пропал?

— Да, слышу. Так ты не хочешь продавать компанию?

— Ни в коем случае. К тому же, учти: нам платят копейки, а меня вообще собираются вышвырнуть вон. Питер понимает, что это невыгодная сделка, но главная его цель — раздавить меня.

— А почему сделка невыгодная? В последнее время «Блэк'с бутс» не очень-то преуспевала.

— И ты знаешь причину, правда?

— Я думаю…

— Вот прямо и говори. Дело в том, что Питер — вшивый управляющий.

— Ну ладно, ладно, я понял.

— А теперь пораскинь мозгами. Вместо того чтобы продавать, не проще ли уволить его? Я сама стану к штурвалу и смогу выровнять руль, будь уверен. И только тогда, когда компания снова начнет приносить приличные доходы, можно будет рассмотреть возможность продажи, если кто-то к тому времени захочет. Но, естественно, уже не за гроши, а за кругленькую сумму.

— Я, право, не знаю.

— Дэнни, подумай, в Европе только что началась война, пойдут новые заказы. Мы будем продавать нашу обувь быстрее, чем ее делаем. Если подождать два-три года, можно продать ее вдвое, втрое дороже.

— Однако союз с Нэтом Риджуэем помог бы поднять на ноги и мою маленькую юридическую контору.

— Забудь об этом. Я предлагаю путь, как выбраться нам всем.

— Знаешь, я не уверен в том, что этот план соответствует твоим интересам.

«Старый лгун, — подумала Нэнси. — Ты печешься только о своих собственных барышах». Но вслух она этого не сказала.

— Не дури, все продумано.

— Хорошо, я все обдумаю.

Его ответ прозвучал очень уклончиво, она не могла оставаться в неведении, пора было доставать козырную карту.

— Дэнни, подумай о бумагах отца, ради бога.

Голос на том конце сразу изменился, стал глухим и хриплым.

— Ты на что намекаешь?

— Ни на что. Просто я оказываю тебе услугу и теперь прошу тебя об одном одолжении. Все честно.

— Ты считаешь? Тогда я вот что тебе скажу: обычно это называется шантажом.

Она проглотила слюну, когда вспомнила, кто ей говорит эти слова.

— Не строй из себя святошу, лицемерный нахал, ты занимаешься такими делами всю жизнь.

Он не обиделся, лишь захохотал в трубку:

— Тут ты попала в точку, детка. Узнаю хватку твоего отца. Но возникает один маленький вопросишка. Уж не ты ли сама подтолкнула судебное разбирательство, чтобы поставить меня в безвыходное положение?

Дэнни потихоньку подбирался к правде.

— Ты бы так сделал, нисколько не сомневаюсь. А я не буду отвечать на твои глупые вопросы. Учти одно — проголосуешь завтра со мной, ты спасен, нет — пеняй на себя. — Нэнси решила больше не церемониться с хитрым лисом.

— Ты со мной так не разговаривай, детка. Я знал тебя, еще когда ты лежала в пеленках.

Нэнси смягчила тон.

— Вот и помоги по старой дружбе.

Он выдержал длинную паузу.

— Другой какой-нибудь вариант у тебя есть?

— Нет.

— Хорошо, сдаюсь. Только учти — дашь на дашь.

Нэнси была готова заплакать. Надо же, получилось, сломала Дэнни. Теперь она победит. Никому не отдаст «Блэк'с бутс».

— Я рада, Дэнни, — произнесла она в трубку тихо.

— Твой папочка говорил мне, что так будет.

Нэнси очнулась. Фраза звучала очень странно, она не поняла.

— Что ты говоришь?

— Я сказал, твой па хотел, чтобы детки, ты и Питер, хорошенько поборолись за его наследство.

Нэнси заметила в его голосе лукавые нотки. Видимо, он решил нанести последний удар, сделать ей больно. Она не хотела сильно радовать его тем, что удар попал в цель, но любопытство пересилило.

— Какого черта ты там бормочешь?

— Он всегда любил повторять, что дети богатых родителей, как правило, плохие бизнесмены, не знают, что такое голод. Па сильно волновался, думал, вы спустите все, что он вам оставил.

— Мне он ничего подобного не говорил.

— Поэтому так и устроил, чтобы вы передрались. В последнее время он настраивал тебя, что ты будешь руководить компанией как наиболее способная для этого, и Питеру говорил обратное, что руководство по праву принадлежит ему как мужчине. Таким образом, он все устроил так, что столкновение было неизбежным. Пусть победит сильнейший — вот его кредо.

— Не верю, — голос у Нэнси дрожал. Дэнни зол, что ему выкрутили руки, и несет всякую чушь. А вдруг правда? Ее знобило.

— Хочешь верь, хочешь нет, твое дело. Только я рассказываю то, что говорил твой отец.

— Па говорил, что хочет видеть Питера председателем?

— Совершенно точно. Не веришь мне, спроси брата.

— Ты думаешь, я ему поверю? Напрасно.

— Нэнси, я впервые увидел тебя, когда тебе было два дня от роду. Знаю тебя, как говорится, вдоль и поперек. Ты хороший человек, у тебя неплохой характер, только иногда бываешь чуть жесткой, как твой отец. Давай больше не будем о делах. Я все понял и поступлю так, как мы договорились.

Лишь теперь она поняла наконец, что он не лжет. На душе стало гадко, противные черные блики стояли перед глазами.

— Завтра на заседании совета увидимся.

— Да.

— Пока, Нэнси.

— Прощай, Дэнни. — Она повесила трубку.

— Боже мой, ты была великолепна, — улыбнулся Мервин.

Она горько усмехнулась:

— Спасибо.

Мервин захохотал:

— Нет, так ловко провела старика, не оставила ему никаких шансов. Он так и не понял.

— Ладно, давай помолчим. — Он опешил, как будто его ударили.

— Как скажешь.

Она тут же пожалела о своих словах.

— Извини. Понимаешь, Дэнни рассказал кое-что такое, от чего голова идет кругом.

— А мне сказать можешь?

— Он говорит, па поставил нас с Питером друг против друга, словно боксеров на ринге. Победитель получает компанию.

— И ты ему веришь?

— Да. Это ужасно. Я никогда раньше не думала, но теперь можно объяснить многое, что происходило и до сих пор происходит между мной и Питером.

— В общем, ты расстроилась.

— Да. — В ее глазах заблестели слезы, она прильнула к его плечу. — Такое чувство, будто я марионетка в кукольном театре и кто-то сверху дергает за ниточки. Действуем, как по сценарию. Противно. Теперь даже не знаю, хочу я эту компанию или нет. Мы ведь не куклы, мы живые люди.

Он все понял.

— Что же ты собираешься делать?