Энциклопедия творчества Владимира Высоцкого: гражданский аспект - Яков Ильич Корман

Аналогичным образом разрешился конфликт в «Песне про попутчика»: попутчик «сдал» героя в КГБ и поселился на том месте, куда тот должен был приехать («Он живет себе в городе Вологде, / А я — на Севере, а Север — вона где!»). В «Пародии» же на месте героя, который был «обезврежен» и «посажен» чекистом Епифаном, «поселился мирный грек», то есть, как можно предположить, тот же самый Епифан. Поясним:

1. Имя «Епифан» — греческое по происхождению.

2. В образе грека враг будет представлен вскоре в «Песне о вещей Кассандре» («Какой-то грек нашел Кассандрину обитель…»).

3. Ситуация с «поселением» найдет продолжение в «Песне Вани у Марии» (1974): «Там сидел за столом да на месте моем / Неприветливый новый хозяин»; и еще в ряде произведений: «И откуда набрался терпенья я, / Когда мать ее — подлая женщина — / Поселилась к нам без приглашения / И сказала: “Так было обещано!”. / Они с мамой отдельно обедают, / Им, наверное, очень удобно тут, / И теперь эти женщины требуют / Разделить мою мебель и комнату» («Вы учтите, я раньше был стоиком…», 1967), «Ну что ж такого — выгнали из дома, — / Скажи еще спасибо, что живой!» («Подумаешь — с женой не очень ладно!», 1969), «Я с позором едва притащился домой, / И жена из-за двери сказала, / Что ей муторно жить с проигравшим со мной, / И мамаша ее поддержала. / Бил, но дверь не сломалась, сломалась семья…» («С общей суммой шестьсот пятьдесят килограмм…», 1971).

***

Наблюдаются поразительные сходства между «Пародией на плохой детектив» (1966) и песней «Про Джеймса Бонда, агента 007» (1974), перед исполнением которой Высоцкий всегда рассказывал историю, частично придуманную им, о том, как прототип Джеймса Бонда — британский актер Шон Коннери — приехал в Россию сниматься в советско-британско-итальянском фильме «Красная палатка» (1969): «Он не хотел ехать, боялся, что здесь поклонники еще более дикие, чем там, и что отсюда он просто никогда не выберется. Но, однако, потом согласился — все-таки интересно посмотреть столицу нашу. <.. > Он организовал стол, накрыл, купил в “Березке” всяких напитков хороших. И всех развлекал, правда, по-английски, а там, в этой компании, уже и по-русски к концу вечера не могли особенно разговаривать. И, в общем, всё выпили, съели и ушли. И остался он один у разрушенного стола, где было допито и съедено всё, и, видимо, повторял по-английски, что: “Да, действительно, это загадочная страна, таинственная”»[640] [641] [642] [643].

А вот как Высоцкий охарактеризовал свое собственное отношение к России в песне «Купола», написанной через год после песни о Джеймсе Бонде: «Я стою, как перед вечною загадкою, / Пред великою да сказочной страною».

И думается, что это сходство неслучайно.

Во-первых, следует заметить, что про британского актера Шона Коннери, с которым Высоцкий познакомился в 1969 году, в песне сказано, что он живет «в одном из их Соединенных Штатов». Ошибка эта весьма симптоматична, поскольку песня написана не о Шоне Коннери, а о себе.

Вот доказательства.

В «Пародии» герой назван «врагом», а в «Песне про Джеймса Бонда» — агентом, то есть шпионом (в обоих случаях — намек на «нелегальное» положение самого Высоцкого, то бишь на его официальное непризнание).

Если в «Пародии» «жил в гостинице “Советской ’’ несоветский человек», то в песне про Джеймса Бонда тот «одеяло снял в “Национале ”», то есть тоже в гостинице. Причем в одном из концертных комментариев к последней песне Высоцкий сказал про Шона Коннери: «И он, видимо, остался когда один в своем гигантском номере в “Советской”, значит, он, видимо, долго повторял: “Да, это таинственная страна!”»417.

Если в «Пародии» герой жил, «опасаясь контрразведки», то в песне про Джеймса Бонда — «различные разведки / Дурачил, как хотел», в чем без труда угадываются взаимоотношения Высоцкого с КГБ.

Кроме того, в «Пародии» герой «избегал жизни светской», так же как и в песне про Джеймса Бонда: «Он на своей на загородной вилле / Скрывался, чтоб его не подловили». А в песне «Про личность в штатском» эта самая «личность» лирического героя «заподозрила в шпионаже», как неоднократно будет происходить в реальности с самим Высоцким. Например, в дневниковых записях Ольги Ширяевой за 02.03.1967 и 23.06.1967 читаем: «Нам позвонил знакомый, не дурак и не паникер, который, однако, спросил: “Это правда, что Высоцкий арестован за шпионаж?”. Я же сегодня своими глазами видела, как он шел из метро в театр на репетицию»/18; «Я почему-то решила, что мне нужно рассказать Володе, что по Москве пошли слухи, что его, Высоцкого, посадили. Он мгновенно отреагировал: “Как, ты тоже видела эту газету?”. Оказалось, что на “Ленфильме” ему говорили, что в какой-то газете напечатали сообщение, что Высоцкий — вор-рецидивист, который, к счастью, уже обезврежен для общества. Потом прошел слух, что это просто однофамилец, и тогда из Минска в театр пришло письмо: “Напишите, который вы из двух”. “А еще, — без удовольствия подытожил Володя, — я остался в Америке”»4^.

Власти же упорно создавали Высоцкому имидж шпиона и врага, вследствие чего регулярно отменяли ему концерты: «В 1967 году в Московском геологоразведочном институте это было так. Когда уже договорились с Высоцким, а администрация даже выделила аудиторию и были напечатаны билеты, в институте появился молодой человек из районной ГБ. Который объяснил, что “лично он не советует приглашать артиста Высоцкого”. Поскольку студенты подчиниться отказались, началась страшная возня с привлечением парткома и запугиванием коллектива. Вечер, разумеется, не состоялся. Когда же ребята позвонили Высоцкому с извинениями, он сказал им только одно: “Я не сомневался, что так и будет”»[644] [645] [646] [647] [648].

По воспоминаниям Вениамина Смехова, «его не любили, конечно, официально и распространяли слухи — и кагэбэшники, и цэкисты — слухи просто откровенно, и пропагандисты-агитаторы по местам, это я помню, говорили: “Чего вы его любите-то? Он продает родину, [бегает] за юбкой французской, за этой самой артисткой. Он не хочет у нас жить, он не любит свой народ”, и так далее”»421. Еще более яркое свидетельство принадлежит Александру Стефановичу, рассказавшему о том, как в 1971 году КГБ сорвал участие Высоцкого в его картине «Вид на жительство». Предполагалось, что это будет стандартный пропагандистский фильм о диссиденте, сбежавшем на Запад. Однако Стефановичу и его соавтору Омари Гвасалия пришло в голову пригласить на главные роли