Солнце в огне - Ксения Хан

смыть растаявшим снегом. – Я не уверена, что хочу этого. Обычно вы говорите, что будущее предрешено и нам остаётся наблюдать за развитием событий. Я слишком вспыльчива, чтобы ничего не делать, зная исход каких-то вещей. Поэтому я допускаю ошибки. Поэтому считываю с посланий духов свои страхи, а не будущее. Как было с нападением на Чогёнджон.

Лан протянула руку в полосу света и поймала залетевшую в пещеру снежинку, которая должна была опуститься на землю у ног Йонг.

– Совсем скоро тебе придётся понять, – заговорила она совсем другим голосом, – что слишком многое в этом мире не подчиняется твоей воле. У тебя будет трудная дорога, но ты сама её выбрала. А раз так, судьба выстелит её под твоими ногами. Как сделала мне.

Йонг взглянула на Лан, но та уже закрыла глаза и махала рукой, чтобы прогнать её. Пришлось отсесть с гулко колотящимся в груди сердцем.

Порой мудан говорила так витиевато, что невозможно было разгадать истинный ход её мыслей – ни через день, ни через месяц. Йонг вернулась к прежним беспокойствам, оставив размышления о своём мастере на ближайшее будущее.

Она стала сильнее. Сильнее и опаснее, и сама себя пугала. В те моменты, когда она прежняя могла бы кричать и прятаться, ею теперь управлял имуги, контролировал всё её тело, потому Йонг не боялась и билась как зверь. Она и была зверем. Ильсу и Юна, своими глазами наблюдавшие, как Йонг растерзала людей наместника, теперь косились на неё и ничего не говорили – то ли не хотели пугать ещё больше, то ли сами её боялись.

«Они пош-ш-шли за тобой, – заметил уязвлённый её сомнениями имуги. – Значит, доверяют».

«Или выполняют приказ Нагиля, – не согласилась Йонг. – Нужно спросить их».

«Ты боиш-ш-шься их ос-с-суждения? – спросил змей. – Или боиш-ш-шься меня?»

Себя. И того, что будет с ней после войны. Когда-нибудь та закончится, жизнь продолжится. Йонг верила, что сможет увидеть эти времена, сможет начать всё заново в Чосоне рядом с Нагилем. Но каким будет их будущее? Сможет ли она остаться собой? А он?

Дракон и Змей. Хорошая же из них парочка…

– Итак, гарота. – К ней сел так и не получивший никаких объяснений португалец, протянул в качестве примирения жареную ножку кролика и зачавкал рядом как ни в чём не бывало. Он тоже видел, что сотворила с напавшим человеком Йонг. Но интереса в нём было больше, чем страха.

Странный человек.

– Кто вы? – спросила Йонг, глядя на португальца. – На простого бродяжку не похожи.

– Н-да? Почему это?

– Простые бродяжки, – Йонг покосилась на его грудь, – не носят под плащом европейские доспехи.

– Много ты понимаешь, – осклабился португалец и вытер жирный рот рукавом. – Тут идёт война, если ты не в курсе. Нужно быть готовым ко всему. К тому, например, что в твою пещеру ввалятся какие-то женщины с драчунами на хвосте.

Йонг фыркнула, прикрыв смешком удивление. Он казался слишком спокойным, держался ровно. Йонг успела повидать многих воинов и могла с уверенностью сказать, что человек рядом с ней умел сражаться и умел убивать. Обычные бедняки, которым пришлось научиться этому, наносили удары гораздо хуже, неуверенно даже, несмотря на уже полученный в боях опыт. Что скрывал человек из Португалии, которого в нынешний Чосон могло занести только несчастье?

– На чьей вы стороне? – спросила Йонг. Португалец повернулся к ней всем телом, чтобы окинуть взглядом с головы до ног.

– На своей.

– Значит, – продолжала она, – вам безразлично, кто победит в войне?

– Победит тот, кто сильнее, – изрёк португалец. – Гарота, ты будто вчера родилась. Победит правда. Прав тот, кто сильнее, всё просто.

– Я не согласна, – Йонг позволила себе улыбнуться. – Прав тот, кто отстаивает честный выбор. Японцы явились сюда за бесчестьем. И им не стать здесь хозяевами.

– Ах, юношеские идеалы! – воскликнул португалец. – Сколько тебе лет, девочка?

– А вам?

– Мне сорок три года. Уж поверь, за свою жизнь я повидал таких, как ты. Сам был таким, как ты.

– В вашем теле тоже жил змей, питающийся страхом и кровью?

Португалец закашлялся. Посмотрел на Йонг внимательным взглядом, покосился на её руки.

– В каждом человеке живёт чудовище, гарота. Вопрос лишь в том, даём мы ему волю или держим в узде. Я своего кормил долго.

Йонг склонила голову. Про мясо она позабыла, и то остывало у неё в руке, превращаясь в жёсткий кусок, который никому бы в горло уже не полез. Какова была вероятность, что незнакомый португалец, появившийся откуда ни возьмись, мог оказаться тем, кого она искала? Эта мысль вспыхнула в сознании в тот момент, когда Йонг увидела его лицо, и теперь не хотела оставлять её. Говорили, что португальский флотоводец сидел в тюрьме неподалёку от храма Земли, на самом севере. В крепости, где держали самых опасных преступников, которых не выпускали оттуда даже во время войны. Многих освободили, пополнив бывшими ворами ряды воинов, но тех, кто отбывал срок в Безымянной крепости, боялись едва ли не больше, чем японских захватчиков. Там сидели убийцы и насильники, люди, которые заслужили медленную смерть в холодных стенах, а не быструю казнь сразу после суда.

Этот человек не был похож на них, по крайней мере в представлении Йонг. И всё же…

– Как вас зовут? – спросила она. Португалец усмехнулся.

– Сперва ты себя назови. Это ты пришла в мой дом и начала драку.

Йонг кивнула.

– Справедливо. Но если я скажу своё имя, вам придётся идти с нами или же умереть от меча моих сопровождающих.

– О! – Он выпрямился, с усилием разминая шею. – Нет уж, уволь. Знаться с господами, чьи имена под запретом, я больше не желаю. Намучился с аристократами, больше не хочу искать бед на свою голову.

– В таком случае…

Йонг встала, отряхнула паджи от размокшей от снега грязи. Занималось утро, Ильсу уже складывала их немногочисленные вещи в узелки, собирала остатки трав. Хаджун вернулся с ведром воды из реки, чтобы все умылись прямо на месте. Проснулись Юна и Лю Соджоль, поправляла свои одежды побледневшая за ночь Лан.

Йонг посмотрела вниз на португальца и улыбнулась ему.

– Спасибо за гостеприимство, господин незнакомец. И простите за причинённые неудобства. Сейчас мы позавтракаем и уйдём, и больше вы о нас не услышите.

Он кивнул, сам вызвался помочь с огнём и скромной едой, оставшейся с вечера. Когда солнце взошло достаточно, чтобы его свет проникал в пещеру и выхватывал из темноты заспанные лица их странной молчаливой компании, португалец рассмотрел каждого.

– Куда вы идёте? – спросил он. Хаджун напрягся, переглянулся с Ильсу.

– Лучше вам этого не знать, – сказал