Сибирская кровь - Андрей Черепанов

начальника Главного центра управления междугородними связями (ГЦУМС), был генеральным директором по техническому развитию, вице-президентом акционерного общества «ОРБиТЕЛ». После оформления в 1996 году «северной» пенсии мой отец еще поработал главным инженером и первым заместителем директора ГЦУМС, а в самой середине 1998 года уволился по собственному желанию.

Он взял участок и построил вместе с женой невдалеке от подмосковных Бронниц сначала баню, затем – двухкомнатный дом из бруса с собственноручно выложенной печью, все теплые месяцы предпочитал проводить там, сажал картофель и овощи, собирал клубнику и малину, пек свой хлеб, ловил карасей в местном пруду. Занимался воспитанием приемной внучки Виктории, родившейся в 1995 году в тот же день, как и его дочь Татьяна – 3 августа. Каждый праздник Нового года, а еще 23 февраля, в наши дни рождений, иногда 7 мая на день радио (связиста) мы с ним созванивались, делились новостями, иногда встречались у него в московской квартире на улице Академика Варги, пару раз вместе были на даче. Неоднократно я приглашал своего отца в Крым, где и у меня, и у моей сестры рядом с морем есть квартиры, но он всегда отказывался. Хотя мог бы попытаться исцелить лечебными крымскими грязями свои ноги, чтобы избавиться от мучивших его тромбов.

Где-то во второй половине 2000-х годов у него случился микроинсульт, но организм постепенно восстановился, и день рождения 18 октября 2010 года, отмеченный им, его женой и мною в его квартире как семидесятилетний юбилей, мой отец выглядел вполне окрепшим. Как оказалось, это был последний раз, когда мы виделись. В сентябре 2011 году он решился на операцию по очистке сонной артерии от холестериновых бляшек, и я узнал о ней после сообщения Анны Ивановны, что мой отец находится в реанимации московской городской больницы № 15 в Вешняках. Он был в коме, вероятно, из-за неудачного наркоза и последовавшего инсульта. Я приезжал к нему, что-то говорил, но отец так и не приходил в сознание. Только как-то раз мне показалось, что у него скатилась слеза. Ранним утром 4 декабря 2011 года меня разбудил звонок из больницы с вестью о том, что мой отец умер.

От вскрытия отказались, в свидетельстве о смерти говорится об острой сердечной недостаточности, постинфарктном кардиосклерозе. На его похоронах из кровных родственников я был вместе с сестрой Татьяной и двоюродным братом Олегом Ознобищевым[424]. Сестры отца Надежда и Римма Георгиевны приехать из Тамбова и Якутска не смогли из-за их преклонного возраста и слабого здоровья. Моего отца похоронили рядом с его приемной дочерью Виорикой на Ивановском кладбище, что сейчас на территории Новой Москвы.

Таким образом, Владимир Георгиевич Черепанов был во главе фамильной ветви сорок четыре года, и очередным главой стал я. Чтобы превысить такой срок, мне надо дожить почти до ста лет, а этого не удавалось никому из верхоленских Черепановых. Будет трудно, но надо стараться. Кто-то ведь должен быть первым.

Моя мама Инна Федоровна Черепанова замуж больше не выходила, сосредоточилась на нас, своих детях. В Москве она поработала старшим инженером, начальником сектора разработки функциональных программ ГЦУМС, занималась в коммерческих банках бухгалтерией, руководила службой внутреннего контроля. Ушла на пенсию в ноябре 2002 года. Тоже согласилась на операцию очистки сонной артерии и делала ее в 2017 году в бакулевском Институте коронарной и сосудистой хирургии не без огрехов, но успешнее. Живет она чаще всего в Крыму у моря, недалеко от Севастополя со своей дочерью, моей сестрой Татьяной, иногда наведывается в Москву.

Моя сестра Татьяна окончила в 1986 году учетно-экономический факультет Московского финансового института. После четвертого курса и за год до получения высшего образования, 27 июля 1985 года, вышла замуж за студента того же института Андрея Белова. У них 14 апреля 1986 года родился сын Алексей. Потом был развод, новое замужество, однако совсем недолгое. По моей рекомендации, пошла работать в коммерческий банк главным бухгалтером, да так в банковской сфере и осталась. Даже несколько лет возглавляла мелкий банк, совладельцами которого мы с ней были, брала к себе на работу нашу маму. Потом занялась домашним хозяйством, вместе со своим гражданским мужем построила в Крыму дачу, выращивает на ней фрукты и виноград.

У Татьяны детей больше не было, как не было дочерей у единственной сестры моей мамы, отчего женская линия, идущая от Елены Васильевны Куликовской (Пацановской), пресеклась, так же как ранее пресеклась такая же линия от моей бабушки по отцовской линии.

Я и мои дети

Родился я в г. Якутске 2 января 1962 года у двадцатилетних студентов физико-математического факультета местного государственного университета Владимира Георгиевича и Инны Федоровны Черепановых через тринадцать месяцев после их свадьбы. Знаю, что имя мне выбрали в честь Андрея Ивановича Михеева – мужа-якута моей тети Риммы Георгиевны, который был главой семьи, приютившей моего отца в его школьные годы. А сам выбор имени произошел, когда первый секретарь Якутского обкома ВЛКСМ Андрей Михеев[425] нагрянул в гости к моим родителям в общежитие, и ее обитатели были просто шокированы видом этого статного красавца.

Жил со своими родителями сначала в том же студенческом общежитии на улице Ойунского, затем в квартире бабушки – на Лонгинова. Но самые ранние мои воспоминания – о событиях в доме № 44 на Короленко, куда мы переехали в 1964 году. Он был деревянным и одноэтажным, на две квартиры. В двух комнатах одной из них размещались мы, в третьей – коммунальные соседи. Здесь же были большая общая кухня, коридор и холодный чулан для хранения продуктов. В нем водились мыши, и я ставил на них самодельные мышеловки. «Санузел» – обычная сколоченная из досок кабинка – был на улице, в дальнем углу неогороженного двора (он все еще там стоит, хотя сам дом давно снесли), импровизированный душ – в чулане.

Из дома я с пяти лет сам, без родителей, ходил и по теплу, и по морозу за два или три квартала в детский сад и еще отводил в рядом расположенные ясли свою сестру. И в магазин за продуктами мама меня тоже отправляла с пяти лет. Давала деньги, поручение и отправляла. И ничего, справлялся, даже порой, когда не было порученного продукта, подсчитывал остаток денег и брал верный вес чего-то нужного другого. Теперь я понимаю, что тем самым вольно или невольно и, надеюсь, успешно моя мама приучала меня с малолетства считать, мыслить, действовать и в целом – самому стоять на ногах. Что, конечно, правильно. Хотя иногда