Сибирская кровь - Андрей Черепанов

при получении через окошечко нашего вагончика сумки с бутылками водки, купленной вскладчину на празднование чьего-то дня рождения. На его место поставили бригадирствовать другого, оказалось, того, кто передавал ему эту водку, но непойманного. И еще как наш стройотряд участвовал в конкурсе агитбригад с цельной музыкально-поэтической постановкой на тему Троянского коня и был явно на голову выше всех, однако, когда жюри конкурса объявило присвоение и первого, и второго места своим землякам, мы вышли из зала под песню Андрея Макаревича «Сегодня битва с дураками». Потом же выяснилось, что нам собирались вручить гран-при.

А чуть раньше я поработал в подмосковном совхозе, где студенческие группы перед началом второго курса традиционно собирали картофель. Мои сокурсники до сих пор вспоминают, как их бросало в дрожь, когда видели меня каждым морозным утром выходящим во двор с голым торсом и разбивающим в бочке с водой возникшую за ночь кромку льда, чтобы умыться.

Активно занимался в институте баскетболом под руководством талантливого тренера Анатолия Говора. Был капитаном факультетской команды, в которой играл и двухметровый Михаил Прохоров, ставший впоследствии известным предпринимателем. За редким исключением нашей команде доставалось второе место после намного большего по численности кредитно-экономического факультета с его лучшим игроком Кириллом Баженовым.

После окончания института летом 1984 года меня среди прочих не сильно «блатных» сокурсников отправили служить на два года в армию в звании лейтенанта. Попал я – не без протекции моего отца и дяди по материнской линии Александра Федоровича Щукова, который тогда служил полковником в Генеральном штабе, – в Астраханский областной военный комиссариат. Был там начальником пенсионной группы. Вместе со своими гражданскими подчиненными назначал пенсии отставным военным, их вдовам и детям. Инициативно проверил дела более двух тысяч астраханских военных пенсионеров, нашел среди них тех, кто имел права на льготы участников Великой Отечественной войны, но не знал о том. И, наоборот, обнаружил в результате проведенного расследования пользующегося льготами незаконно. А был он сотрудником одного из райвоенкоматов Астрахани, через которого удостоверения участников войны и вручались, и я добился его позорного увольнения.

За два года службы ревизовал финансовую деятельность и пенсионную работу всех районных военкоматов области, в свободное от основных задач время руководил бюро ВЛКСМ комиссариата, на комсомольских собраниях постепенно научился публично выступать, а до того всегда страшно робел даже при общении с незнакомыми людьми по телефону.

Здесь же я стал кандидатом в члены КПСС. Конечно, вступал в коммунистическую партию не без налета карьеристских соображений: хотя мне, как и большинству представителей так называемой интеллигенции, было понятным, что членство в партии не помогало непосредственно в продвижении в профессиональной карьере, но с определенного уровня «нечленство» точно тому мешало. Таковы были правила игры, а другой-то «игры» тогда не было. Впрочем, забегая чуть вперед, скажу, что я не успел использовать партийные преимущества, свои должности за оставшееся пятилетие советской власти я занял бы и без КПСС.

Проживал в Астрахани в отцовской квартире или на его даче у волжского побережья с ним, его второй женой Анной Ивановной и ее дочкой Виорикой. Несколько раз мы вместе с отцом ездили на сказочную по уловистости рыбалку в самые низовья Волги, к Каспию, отъедался осетриной и нередко – черной икрой. Ушел из армии в запас летом 1986 года в звании старшего лейтенанта, через несколько лет получил капитана, и на том моя «воинская карьера» счастливо завершилась.

В 1986–1991 годах работал последовательно инспектором, старшим экономистом, руководителем группы, заместителем начальника отдела[437] управления государственных кредитов Банка для внешней торговли (Внешэкономбанка) СССР, и для этого никакого блата не понадобилось. В то время распределение во Внешэкономбанк после нашего факультета считалось, пожалуй, наихудшим вариантом, тем более в его подразделения, откуда в вожделенные загранкомандировки попадали в лучшем случае после пяти лет работы (намного быстрее все продвигалось во внешнеторговых объединениях).

Но благодаря настойчивым требованиям Главного инженерного управления Министерства внешних экономических связей СССР (ГИУ МВЭС)[438], вместе с которым я часто выверял в переговорах с иностранцами-заемщиками расчеты по поставкам советского оружия в счет госкредитов, прежняя традиция была нарушена. Мой «предвыездной» период оказался сокращенным ровно в два раза, и уже с весны 1989 года мне удалось четырежды поучаствовать в работе межправительственных делегаций в Ираке. Там напряженный график переговоров чередовался с часами свободного времени, и я с удовольствием гулял по шумному Багдаду, любил заходить на центральный рынок с его непривычным для советского человека изобилием доступных товаров – фруктов, мясных изделий, восточных пряностей, сладостей, ширпотреба… И несколько десятков командировочных долларов мне хватало на покупку множества сувениров. А наиболее предприимчивые сотрудники совзагранучреждений в Ираке обменивали накопленную и привезенную из СССР валюту не по официальному курсу три доллара за один местный динар, а по курсу черного рынка один доллар за три динара (меняли и для меня). Потом приобретали на багдадском рынке «километраж» – сотни метров цветной ткани – и сдавали ее в московские комиссионки, зарабатывая тем самым целые состояния. Кому черный рынок и дефицит – зло, а кому – благо. Потом состоялись мои командировки в такие экзотические страны, как Гвинея-Бисау, Кабо-Верде, Ливия, два Йемена.

Не забывал исполнять свой гражданский долг и ежегодно сдавал бесплатно кровь со своим отрицательным резус-фактором, пока по главному московскому телеканалу не показали репортаж с давно хранящимися в каком-то подвале колбами со сданной кровью, на одной из которых была написана моя фамилия. По партийной линии был начальником штаба добровольной народной дружины Внешэкономбанка и одно время – секретарем партбюро управления. Прекратил в нем традицию проводить политинформации и отчитываться перед партийными товарищами о командировках. Первым из сотрудников Внешэкономбанка поддержал начатое Борисом Ельциным движение по выходу из КПСС[439], участвовал в августе 1991 года в организации обороны от ГКЧПистов московского Белого дома. В общем, было увлекательно.

Как-то в полете во Вьетнам я познакомился с высокопоставленным сотрудником Госплана, и потом он рекомендовал меня своим сослуживцам, создававшим коммерческий банк «Виза». Меня пригласили заняться в нем валютными операциями. Так я в 1991 году перешел в коммерцию, стал начальником отдела, затем – единственным заместителем председателя правления банка, курировал в нем всю рыночную (некредитную) деятельность, содействовал с самых начальных этапов становлению Валютной биржи, которая впоследствии преобразовалась в крупнейшую торговую площадку страны – Московскую межбанковскую валютную биржу (ММВБ) и Московскую Биржу. Несколько лет подряд входил в состав ее «законодательного» органа – биржевого совета, работал председателем совета секции валютного рынка.

Несмотря на отсутствие на старте генеральной лицензии, банк «Виза» быстро обрастал контрагентами и клиентурой,