Министр Щелоков - Максим Брежнев

«Нужно, чтобы юноша не знал, что такое колония, тюрьма, потому что в тюрьме, встретившись с другими, более испорченными ребятами, он получит от них нежелательные навыки, которые надолго задержат его исправление… Именно в этом направлении нужно работать нашим юристам: как, каким наказанием нужно ограничиваться, чтобы не перегнуть и не причинить травмы юноше». Золотые слова! Он будто читал В. И. Ленина, что «тюрьмы портят».

Повесть эту, я полностью согласен с Вами, должны прочитать все молодые люди…»

Н. А. ЩЕЛОКОВ И А. И. СОЛЖЕНИЦЫН

Известность к писателю Александру Солженицыну пришла в конце 1962 года, после публикации в «Новом мире» повести «Один день Ивана Денисовича» — первой о сталинских лагерях, опубликованной в СССР. Никита Хрущев был в восторге от «Ивана Денисовича» и лично санкционировал публикацию, так как произведение оказалось в русле борьбы с «культом личности». Годом позже А. И. Солженицын опубликовал несколько рассказов, в том числе «Случай на станции Кречетовка», «Матренин двор» и «Для пользы дела». Писателя даже выдвинули на Ленинскую премию по литературе за 1964 год, но награды он так и не получил.

После освобождения Н. С. Хрущева с занимаемых постов Солженицын перестал печататься. В то время он работал над одним из основных своих произведений — «Архипелаг ГУЛАГ», отображавшим историю репрессий в стране.

На путь открытой оппозиции режиму А. И. Солженицын вступил в мае 1967 года, обнародовав свое «Открытое письмо IV съезду Союза советских писателей». В нем он призывал покончить с цензурой и рассказал о преследованиях КГБ: у него изъяли рукопись, началась газетная травля, его произведения были запрещены.

В то же время романы «В круге первом» (1968) и «Раковый корпус» (1969) попадают на Запад и выходят там без согласия автора, что усугубляет и без того тяжелое положение Солженицына на родине. Писатель отказался нести ответственность за публикацию своих произведений за границей и заявил, что власти способствовали вывозу рукописей из страны, используя это как предлог для его ареста.

В 1970 году А. И. Солженицыну присуждается Нобелевская премия. Он намеревался получить награду лично, в установленный день. Однако в руководстве страны посчитали решение Нобелевского комитета «политически враждебным». В итоге писатель принял высокую награду, но на церемонии награждения не присутствовал.

В то время Солженицын держался в стороне от всех диссидентских кружков, не планировал покидать страну, пытался получить московскую прописку, приобрести кооперативную квартиру. Но КГБ решительно отказывало ему в этом.

После известия о присуждении писателю Нобелевской премии в КГБ был подготовлен проект Указа Президиума Верховного Совета СССР «о выдворении Солженицына из пределов СССР» и лишении его советского гражданства. В своей книге «Андропов» Р. А. Медведев приводит записку Р. А. Руденко и Ю. В. Андропова секретарям ЦК, где, в частности, отмечалось: «Проживание Солженицына в стране после вручения ему Нобелевской премии укрепит его позиции и позволит активнее пропагандировать свои взгляды… Выдворение Солженицына из Советского Союза лишит его этой позиции — позиции внутреннего эмигранта и всех преимуществ, связанных с этим… Сам же акт выдворения вызовет кратковременную антисоветскую кампанию за рубежом с участием некоторых органов коммунистической прессы… Взвесив все обстоятельства, считали бы целесообразным решить вопрос о выдворении Солженицына из пределов Советского государства»[123].

За Солженицыным было установлено наблюдение. В отношении его предлагались и более жесткие, суровые меры.

В этой ситуации Щелоков занял иную позицию. Министр внутренних дел подготовил и передал лично Л. И. Брежневу записку «К вопросу о Солженицыне».

С позиции нынешнего дня, очевидно, что предложенное Щелоковым решение «проблемы Солженицына» было наиболее правильным в тех условиях.

Приведу некоторые выдержки из этого документа.

«ПРИ РЕШЕНИИ ВОПРОСА О СОЛЖЕНИЦЫНЕ НЕОБХОДИМО УЧИТЫВАТЬ СЛЕДУЮЩЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ»:

1. Солженицын стал крупной фигурой в идеологической борьбе. Это реальность, с которой нельзя не считаться. Ни замолчать, ни обойти этот факт нельзя…

2. Объективно Солженицын талантлив. Это — явление в литературе. С этой точки зрения он представляет безусловно интерес для Советской власти. Было бы крайне выгодно, чтобы его перо служило интересам народа…

3. При решении вопроса о Солженицыне необходимо проанализировать те ошибки в отношении творческих работников, которые были допущены в прошлом. (Текст выделен Н. А. Щелоковым. — М Б.) Прежде всего надо учитывать ошибки, допущенные в отношении самого Солженицына. Солженицына на небывалую высоту поднял Хрущев как своего сторонника в борьбе с так называемым культом личности. Видными литераторами страны он был вознесен по талантливости до уровня Льва Толстого… «Проблему Солженицына» создали неумные администраторы в литературе.

4. Литераторы, стоящие на шатких идейных позициях, проявляющие идейную неустойчивость в художественных произведениях, должны находиться под постоянным вниманием и контролем. Ими нужно заниматься, их нужно воспитывать. В данном случае окрик, команда, гонение — совершенно негодные средства. Здесь нужна более интеллектуальная работа. Была полная возможность издать сочинения Солженицына в Союзе, но после тщательного редактирования… В данном случае надо не публично казнить врагов, а душить их в объятиях. Это элементарная истина, которую следовало бы знать тем товарищам, которые руководят литературой.

5. В истории с Солженицыным мы повторяем те же самые грубейшие ошибки, которые допустили с Борисом Пастернаком. Пастернак, безусловно, крупный русский писатель. Он более крупный даже, чем Солженицын, и то, что его роман «Доктор Живаго» был удостоен Нобелевской премии вопреки нашему желанию, безусловно, наша грубейшая ошибка, которая была усугублена во сто крат неправильной позицией после присуждения ему этой премии… «Доктор Живаго» привлек к себе жгучее внимание читателей в стране, так как вокруг него был поднят настоящий ажиотаж. Нашим издательствам пора понять, что в настоящее время надо не отвергать литературные произведения, а трансформировать их.

6. В прошлом в результате недостаточно гибкой политики в отношении крупных русских писателей они оказались за рубежом. Речь идет о Бунине, Андрееве, Куприне и других. Среди тех, кто оказался за границей, был и Коненков (скульптор — М Б.). История показывает, что наше отношение к этим писателям было неправильным. Мы требовали от них того, чего они не могли дать в силу своей классовой принадлежности и своего классового воспитания. Сейчас наши позиции в отношении этих людей стали более четкими. Но из того, что произошло, мы должны сделать определенные выводы. Эти выводы состоят в том, что по отношению к творческой интеллигенции позиция должна быть более гибкой, более терпимой, более дальновидной.