Паутина - Весела Костадинова

даже сомнений не возникло? Почему я ни разу не почуяла? Почему не увидела, как он носится с Беатой? А его мать? Она принимала мою дочку, она плакала от счастья, ведь держала на руках долгожданную внучку!

Мое тело отвергало его всегда. То, что стало взрывом с Игорем, вызывало лишь неприязнь и отчуждение с Максимилианом.

Ярость застилала глаза, мне хотелось убивать. Мне хотелось свернуть шею этим сукам своими руками: за себя, за мою девочку, за Игоря, за бабушку, за Марину!

Игорь снова обнял, снова, как и много раз до этого разделяя мою боль и ярость.

Остальные ждали, пока я чуть успокоюсь, и это действовало отрезвляюще.

— Владимиров, — тихо сказал Аркадий, — до того, как осел в вашем городе жил в Хабаровске, потом в Екатеринбурге, после в Кирове и, наконец, у вас. Я отследил его путь с момента как он начал практику психолога: сначала в больницах, после — в частных клиниках. И в каждом городе за ним тянулась…. История, — отец Марины выложил на столе три распечатанные фотографии. Три девушки. Худощавые, светловолосые, сероглазые. Один типаж — мой. — Лариса, они встречались, а потом она… уехала. Я не смог найти ее, Лиана. Она просто исчезла. Вероника, — вторая фотография, — его пациентка. Сейчас проходит лечение в Германии. Отказалась говорить со мной наотрез. Валентина, — третье фото, Аркадий помолчал, — родила ребенка, дочку. Девочка родилась больной, с пороком сердца, умерла через три месяца после рождения. Валя…. Покончила жизнь самоубийством.

— Как я понял, точнее, как мне рассказали, как понимаешь без документального подтверждения, поскольку это медицинская тайна, у Владимирова какая-то большая проблема с… по мужской части. Любовницы у него были, и много и помимо этих троих, но забеременела только одна Валя…

— Думаю, голубка, — спокойно сказал Василий, — ты оказалась не просто очередной жертвой его Центра, ты привлекла его внимание.

«Какая красивая, все-таки….»- подсказала память.

— А когда забеременела, да еще и с первого раза…. Когда родила здоровую дочку…. Он стал одержим вами. Вами обеими.

— Мы отследили все звонки, Лиана, — глухо сказал Аркадий, — что проходили с телефонов в тот день, слава даркнету. Вот, — он щелкнул что-то на ноутбуке у Василия и передо мной раскинулась карта города. — Около четырех дня поступает звонок твоей бабушке о том, что ты попала в аварию. И исходит от….

Я сама видела. Красной точкой на карте моргало то место, где располагался Центр.

— Вот ты звонишь Дарье, — снова щелкнул Аркадий, и зеленым заморгал звонок по пути к дому. — А вот ты звонишь Наталье. Где ее телефон?

О боже, желтая точка заморгала в моем районе. Буквально в двух кварталах от моего дома.

— Видишь…. Она находилась рядом в момент звонка. Если бы ты не позвонила ей, она бы позвонила тебе…. Узнать, как дела, например, — устало заметил Аркадий. — В тот вечер, Лиана, тебя вели с самого начала…. А вот проходит звонок с телефона Владимирова в половине первого, — зажглась синяя точка. Там, в той самой подворотне, где я пришла в себя.

— Это они…. они увели маму в тот вечер?

— Точно не скажу, Лиана, — покачал головой Аркадий, — но почти уверен, что да. Она все время, пока ты ее искала на улицах, была у них….

— Он не просто тебя ищет, Лиана, — прищелкнул пальцами Василий. — Он ищет свою женщину и свою дочь. Свою идеальную семью. И сделает все, чтобы вернуть вас себе.

Я смотрела в темную пустоту ночи, ощущая полный черный провал своей жизни. Вглядывалась в глубину сада, понимая, что не вижу ничего. Только слышу тихие голоса с веранды, чувствую прохладный, чуть влажный воздух летней ночи, ароматы трав, огня от мангала, цветущих деревьев и леса.

Мне дали время прийти в себя, дали немного времени осмыслить то, что я услышала, осознать глубину лжи, которая опутывала меня весь последний год.

Да, Максимилиан искал нас: меня и Беату, подняв на ноги всех, кого смог. А смог многих, я сама видела какие люди приходили в его Центр, знала многих из них: высокопоставленных, властных, обладающих возможностями. Тех, кто доверял ему свои темные части души, кого он вытаскивал из пучины психологических проблем, оставляя за собой право использовать эту информацию.

Уверенна, папочка есть на каждого члена этой проклятой секты. Папочки толстые и не очень, папочки, содержащие такие сведения, от которых волосы на голове дыбом становились.

— Не вини себя, голубка, — на плечи мне лег теплый свитер, пахнущий дегтярным мылом и дымом, — у тебя шансов не было, — Василий сел рядом со мной на поваленное дерево. — Как только ты попалась на глаза секты, в поле их интересов, как только Владимиров ощутил свою нездоровую тягу к тебе, так выбора тебе не оставили. Не получи он тебя той ночью — он нашел бы способ получить тебя по-другому.

— Почему Марина не сбежала? — тихо спросила, словно это был самый важный вопрос в моей жизни. Впрочем, был, поскольку именно мои расспросы о Игоре, возможно, подтолкнули ублюдков избавиться от Маринки.

— Потому что ее держало чувство вины, Лиана, частый случай, на самом деле, — вздохнул Василий. — Она понимала, что стала винтиком, который втянул тебя и Игоря в эту игру, и не могла уйти, оставив вас гнить в этом дерьме. Она хотела искупить вину….

— Зачем Игорь приезжал к Максу?

— Да нервы сдали, голубка. Ты ему когда глаза лаком залила — он злющий был… ты пойми, голубка, тебе сейчас перед ним стыдно, а ему каково было? Взрослый мужик голову от девчонки-малолетки потерял. Гордости, Лиана, в нем тоже хватает. Но еще больше его взбесили твои обвинения. Был тогда момент, голубка, когда он плюнуть на все хотел. Махнуть рукой и жить дальше. Сама посуди: сначала ты всеми силами даешь понять, что он тебе не нужен, потом, вообще ненавидишь лютой ненавистью, потом его машина сбивает, хорошо так сбивает, плюс неприятности на факультете, допросы, постоянная нервотрепка, ну и глаза…. Конечно.

Я вздохнула, понимая, что на месте Игоря послала бы всех подальше и выбросила бы из головы.

— А вот то, что ты документы забрала стало для него последней каплей. Он тогда сел и все обдумал, поехал к бабушке твоей, не смотря на то, что она его выгнала и поленом отходила еще.

— Серьезно? — сквозь слезы засмеялась я.

— Еще как. Ты ведь для нее весь ее мир, Лиана, ты и внучка и дочка и счастье в одном флаконе. Гоша тогда Дарью за шкварник и к ней, разбираться. Готов был на иконе поклясться, что пальцем тебя не задевал. А уж