На тропе Луны - Вологжанина Алла

– Что тут творится?! – завопила высокая, худющая ассистенка Леля, уворачиваясь от несущейся ей в голову полочки. – Петр Ильич, что вы делаете?!

– Он пытается похитить Арно и детеныша! – рявкнула догнавшая их у самой лестницы Ангелия. Она держала ладони на уровне своего лица, и вокруг них медленно разрасталось белое сияние.

– Ложь! Она пыталась убить председателя! – завизжал Петр Ильич и вскинул руки в похожем знаке. С них сорвались молнии и метнулись в Ангелию.

Та усмехнулась и, не отпуская сферу шевельнула пальцами, словно перекатывала мяч. Ее в момент окружила стена холода, молнии Петра Ильича рассыпались на искры, не причинив Ангелии вреда.

– Это он лжет. – Ангелия зло шипела, но усиленный каким-то знаком голос был слышен в каждом углу дома. – Он жаждет занять место Арнольда, разве не ясно?

Бабушкину ложь (или не ложь, кто ее разберет!) все проглотили как миленькие. Митька кое-как поднялся на ноги, выглянул из-за лестницы, соображая, что делать, если Арноха кинется за своим ненаглядным телефоном, – как раз мимо дуэлирующих Ангелии и Петра Ильича. Но не тут-то было!

Леля втянула носом воздух, ее верхняя губа вздернулась. Неужели волк? Нет, просто очень обозленную офисную барышню иногда можно принять за лесного хищника.

– Знаккеры! – заорала она. – К бою! Он предатель! Взять живым!

И трое из собравшихся, не сговариваясь, вдруг приняли стойки, не то гимнастические, не то танцевальные. В ступеньку, где стоял Петр Ильич, ударила воздушная волна, и лестница развалилась на куски. Зловредный старикашка, впрочем, ловко приземлился на обе ноги.

– Да, знаккеры, – истерически заорал он, – мои верные знаккеры! В бой!

Действительно, остальные собравшиеся оказались именно его верными знаккерами, и они уже атаковали первую троицу. Отрезанная от холла обвалившейся лестницей Ангелия с ужасом высматривала в этой каше Митьку.

К счастью, выясняя, кто тут главный гад и кто кого предал, взрослые напрочь забыли о мальчишках. Так что дело было за малым – не дать себя затоптать. Когда на пол повалились обломки лестницы, Митька отскочил, и груда досок скрыла его от разбушевавшихся знаккеров и Лели. Он, незамеченный, снова подобрался поближе к дерущимся.

Арно повезло меньше – один из «верных» бойцов Петра Ильича как раз поднимал его за шиворот с пола. Митька схватил обломок бывшей ступеньки и изо всех сил опустил его на голову знаккера. Тот повалился на пол без единого звука, и для него драка на сегодня закончилась. Митька же подхватил Арноху, который сейчас больше походил на огромную тряпичную куклу только тяжелую, как скотина последняя, оглянулся в поисках укрытия – и встретился глазами со стоящей наверху, на галерее, бабушкой. Она взглядом указала на дверь. Митька подумал, что если уж когда и становиться послушным внучком, то именно сейчас. С небольшой поправкой. Окно было ближе. И к нему не надо было продираться через упоенно лупящих друг друга знаккеров. И он снова схватился за обломок ступени. На звон и грохот разбитого стекла никто и внимания не обратил.

Вытолкать из окна Арноху оказалось нелегким делом. Он был хоть и меньше Митьки ростом, но все же довольно плотным и коренастым. И сопротивлялся еще, идиот отмороженный. Но кое-как они все же вывалились из окна незамеченными. Снег здорово обжег босые пятки. Митька подавил первый позыв превратиться в зверя и тут же услышал, как ойкнул Арно.

– Э, мы чего тут делаем? – обалдело спросил он.

От холода в себя пришел, что ли?

– Ну мы… как бы объяснить…

– Вляпались опять, – сказали прямо над ухом.

Они оба так и подпрыгнули.

– Закараускас, мне кажется, ты не волчонок, а свиненок, – строго сказал Марк Федорович. – Ты можешь лезть в неприятности в какое-то более-менее приличное время суток? Лев тоже человек и спать хочет. Иногда.

– Марк Федорович! – обрадовался Митька. – Вот здорово, что вы тут. Остановим это безобразие?

– Нет уж, пускай развлекаются, – пожал плечами Лев Однолунной Земли.

– Там бабушка моя… – вякнул Митька и заглянул в выбитое окно.

Поняв, что внук смылся из этого опасного места, Ангелия спокойно стояла на галерее, опершись о перила и наблюдая за потасовкой внизу, как за щенячьей возней на лужайке. На лице ее было неописуемое выражение, что-то вроде: «И фильм паршивый, и попкорн невкусный». Но ей это быстро надоело, и она принялась рисовать в воздухе красивый узор. Подчеркнуто не торопясь.

Сияющая, даже на вид холодная, мелкоячеистая сеть возникла прямо из ниоткуда и опустилась, укрыв и опутав сражающихся.

– Ну хватит! – резко объявила Ангелия.

– Ххыыывыыатыт, – подтвердил кто-то, и прямо позади нее возник Арнольд Резанов.

Половина его тела двигалась вполне нормально, а вторая – практически не двигалась, словно закованная в сине-серый потрескавшийся гипс. На лице Ангелии ни один мускул не дрогнул.

Арно рядом с Митькой сдавленно ойкнул.

– Леля, организуйте нам кабинет для переговоров, – как ни в чем не бывало велела бабушка. – Петр Ильич, мы вас ждем.

– Ну что, видел? Твоя бабушка в порядке, – нетерпеливо проговорил Марк. – Пошли уже отсюда, мне завтра, в отличие от тебя, прогульщика, в шесть вставать и детей в школу к первому уроку отправлять. Эх… So, please don t let it, please don t let it go… – пропел он и сплюнул на снег. – Привязалась же попса допотопная.

Затем он сгреб приплясывающего от холода Арно и взвалил себе на плечо.

– Э, але, я сам идти могу.

– Угу, чтобы пятки отвалились, – буркнул Марк. – Не дергайся, через весь город не потащу, у меня машина на улице припаркована… Wherever you go, I will follow… Да что ты будешь делать!

«Интересно, почему у меня пятки не мерзнут? Уже отвалились, что ли?» – подумал Митька и взглянул вниз.

Он стоял на покрытых белым мехом и вообще ниже колена абсолютно волчьих лапах.

Глава 33

Совет

Утром Митьку разбудил тычок в бок, от которого он чуть из постели не вылетел. Панцирная сетка под ним заскрипела. Митька заморгал и огляделся. Всего в просторной комнате было шесть кроватей, но четыре из них пустовали. На тумбочке тикал старый железный будильник. Ого, уже одиннадцатый час.

– Хватит дрыхнуть, рассказывай, что вчера за хрень творилась, – потребовал Резанов. – Что произошло с моим отцом?

Надо же, в полном порядке – и глаза нормальные, и шевелится, как живой.

– Отвали, Резан, ты вчера на ходу засыпал, так чего сейчас распрыгался?

– А ты вообще что в нашем доме делал?

Надо же, умник. Двух недель там не прожил, а туда же, «в нашем доме». Так… стоять.

– Ну-ка, повтори, что ты сейчас сказал? – У Митьки получилось так резко, что Арноха опешил.

– Ну… ночь же была, ты почему у нас ночевал?

Вот оно. Еще один чел, который не думает, что Митька в том дурацком доме всю жизнь прожил. Чел таращился на Митьку удивленно. Так… он, конечно, в последнее время был, мягко говоря, не в кондиции… но, может, чем-то поможет.

– А ты что помнишь вообще? Ну вот, вчера, например.

– Ну, мы… в кафе были. А потом… Слушай, так Дирке тоже оборотень? А Карина куда делась? И Люсия? – Арно забарабанил кулаками по подушке, пытаясь привести мысли в порядок. – Потом я отцу позвонил и… уснул, что ли. Дальше муть какая-то.

– Фигассебе, «муть»! Знаешь, сколько времени прошло? Мы в кафе на позапрошлой неделе сидели. Ты что, вообще ничего не знаешь?

И он вкратце рассказал Арно о событиях последних дней. Резанов слушал насупившись. В конце концов он совсем сник, залез под одеяло и уставился в потолок.

– Значит, мой папа убил твоих… – пробормотал он, – с Люсией на пару. А что с Кариной? Где она?

Митька только головой покачал. Не моя, мол, тайна. Но Арноха криво усмехнулся:

– Да ладно тебе, я уже понял, что она тоже… оборотень. Не дурак же я, в самом деле. Не, я понимаю, конечно, что особых поводов доверять мне у вас нет, но могли бы… Ладно, обижаться сейчас – большая роскошь, да?