На тропе Луны - Вологжанина Алла

– Барышня все не появлялась, зато снизу, из спальни… отсюда… раздался отвратительный шум. Будучи уполномоченным только обучать барышню, я благоразумно решил не вмешиваться…

Карина охнула. Типа здравствуйте, новый учитель.

– Когда я зашла в комнату, тут был паучерт, – сообщила она. – И правда, мерзкое создание. И еще нечисть всякая… феи.

– С феями все понятно, – отмахнулась Эррен. – Наверняка Евгений пытается компенсировать всех неподаренных тебе кукол. Меня больше беспокоит паучерт… Тобой интересуются Тающие острова и императрица. С какой стати? Ты пока не блеснула способностями, уж извини.

– Он меня поранил и убежал, – наябедничала Карина, мысленно делая зарубочку: уже второй человек говорит, что ею интересуются эти самые острова.

– Если бы ему велели причинить тебе вред, будь уверена, ты бы сейчас тут не выделывалась. Ладно, безопасностью башни сама займусь и вообще всю замковую систему проверю. А ты шагом марш наверх. Отныне твое расписание – это учеба с краткими перерывами на еду.

– И на сон.

– Если профессор Латонки будет доволен.

Профессор Латонки захихикал:

– Уж поверьте, Радова, четырехмерником мало родиться… За мной!

Глава 30

Зачем нужны драконы?

Сидя на кухне и поедая ароматное печенье, Карина жаловалась Великому мастеру:

– Это кошмар какой-то. Латонки – маньяк сумасшедший. Представляете, он заставил меня отрабатывать одно и то же полдня. Яблоко!!! Оно лежало на столе, а мне надо было через тарелку, книгу и свечу достать его. И все бы ничего, но он каждый раз отодвигал свечу в трехмерном пространстве, и в глубине я вместо яблока то лягушку хватала, то вообще внутрь дохлого ежа попадала.

– Ох, как я тебе сочувствую, – насмешничал Мастер, подливая ей какао. – Помнится, мой учитель делал, как ты говоришь, «стрекозу» из ножей. Только он их раскручивал над вазой с клубникой. А я должен был доставать ягоды вилкой. Через клинки.

– Ну я-то в убийцы не рвусь…

– Я тоже не рвался. Я хотел быть поваром. Остальное – так, побочный эффект. Смотри, уже светает. Встречаем рассвет?

Это вошло в привычку. Они брали какао, остатки завтрака и выбирались через кухонное окно на крышу кладовой. Эта крыша выходила строго на восток. И Великий мастер с девочкой-оборотницей завтракали, глядя, как над океаном встает солнце. Строго говоря, у повара Карина узнавала порой не меньше, чем у своего зловредного учителя. Например, о странном месте львов в устройстве их миров.

– Волчатами рождаются, но это не то же самое, что родиться знаккером. Знаккерство более или менее гарантировано, если твои родители такие же. А волчата… это случайность. Даже у волчьих пар дети рождались обычными людьми, хотя часто одаренными четырехмерниками. Но жизнь детенышей под угрозой испокон веков, Охотничий клуб стар, как знаккерство. Человеческие родители не в силах защитить волчат. Это делают львы.

– О, я встречалась с одним…

– Их всего два. Лев Однолунной Земли и Лев Трилунья. Нет никого сильнее льва. Ни глубинная тварь, ни ликантроп, ни человек – никто не справится со львом. И он всегда появляется в минуту опасности, грозящей детенышу.

Карина подумала о Марке. Да уж, не появись он вовремя, попали бы они в лапы к старшему Резанову. Или вместе с Дирке вляпались бы по полной.

– А дракон может справиться со львом?

– Зачем? – удивился Мастер. – Дракону незачем это делать. Не перебивай меня, хорошо? Львом можно родиться, но можно и стать, – продолжил он, – лев не может открыть лунную тропу или пересечь ее без сопровождения волка. Он привязан к своему миру. К несчастью, Лев Трилунья давным-давно отринул свою львиную долю и скрылся. Не знаю, какое существование он влачит, меня это не интересует. Но из-за его предательства много лет назад детенышей Трилунья и Однолунной Земли пришлось собрать в одном месте. Это закончилось трагедией.

– Я знаю. Мастер, вы извините меня, я хотела спросить совсем о другом, можно? – Карина в последнее время не уставала удивляться, как легко быть вежливой. Наверное, это взросление. Белая маска Мастера, вся в рассветных сполохах кивнула, и девочка продолжала: – Я слышала этот самый Вечный Постулат. Волком можно родиться, но нельзя им стать, львом можно родиться, но можно и стать им. А драконом родиться нельзя… А в чем смысл дракона?

И была готова поклясться, что почувствовала, как брови Мастера под маской взлетели вверх.

– Почему ты думаешь, что у дракона есть какой-то смысл? – тихо, с расстановкой спросил он.

– Потому что у двух других тварей из Постулата смысл есть, – ответила Карина. – Я хочу сказать, они имеют значение для мира, в котором мы живем… Что делает дракон?

– Почему ты думаешь, что я об этом знаю? – с грустью произнес Мастер. – Я всего лишь повар…

– Ага, «всего лишь»… Мне кажется, вы знаете все.

– Ну ладно. Дракон, видишь ли, единственное существо, способное выйти за грани нашего мира. Пересечь все границы, пробить пространство насквозь. И кто его знает, что он еще может. Природа мудра, родиться такой тварью действительно нельзя. А стать сможет не всякий. Но, самое главное, считается, что дыхание дракона может обернуть омертвение вспять.

– В самом деле?

Воспоминание о мертвом куске пространства даже сейчас скручивало внутренности в узел.

– Нет, – с горечью, но твердо сказал Мастер. – Это пустые сказки. Вернее… такой силой обладает лишь дыхание очень юного дракона. Но где взять такого?

– Погодите-погодите… Тут что-то не сходится. То есть нет, наоборот, очень даже сходится. – Карина в волнении пробежалась по крыше, словно была волчонком и ловила свой хвост. – Мне один приду… один человек сказал, что обычные волки воют на луну, изливая свою тоску о тропах. А волки-оборотни могут их по-настоящему открывать. Может, драконоиды рвутся к омертвениям, потому что тоскуют по… по возможности оживить их? Значит, у драконов-оборотней, – как вы сказали, юных, то есть почти детенышей, – такая сила есть! Должна быть!

Мастер смотрел на Карину так, словно хотел дыру в ее лбу просверлить.

– Почему ты думаешь, что драконы должны быть оборотнями?

– Ну как… логика…

От открытого кухонного окна раздались аплодисменты. Карина подпрыгнула от неожиданности. Мастер пожал плечами, словно давно знал, что за ними наблюдают.

– Добро пожаловать домой, символьер Эррен, – вежливо сказал он. – Как дела в Академии?

– Благодарю, прекрасно, – отозвалась та, поудобнее устраиваясь на подоконнике. – Во всяком случае, достаточно хорошо, чтобы я могла оставить Академию и провести выходные в кругу семьи. Где мое какао?

Мастер отвернулся от разгорающегося восхода, но маска его словно посветлела. В руке у него оказался кувшин (теперь Карина точно знала, что он извлек его, просто опустив руку в глубину пространства, у нее самой пару раз так уже получалось). Эррен предусмотрительно захватила с собой кружку, и мастер наполнил ее ароматным напитком.

– Мм, с каждым разом все лучше и лучше, – прокомментировала она. – Но все равно, это не дает вам права забивать девочке голову историями о драконах. Не время, честно говоря. Ей бы защищаться и прятаться научиться.

– Прошу прощения, символьер Эррен, просто девочка любознательна.

– В самом деле, Эррен, – взмолилась Карина, – я сама полезла к Мастеру с вопросами. И я сделала все уроки, честно! Да и до занятий еще уйма времени. И вообще, я тебя неделю не видела, соскучилась. Что нового? И где Кру?

– От твоего отца никаких вестей, – пожала плечами тетка, – но о нем я бы не волновалась. Засел в каком-нибудь из наших замков и строит коварные планы, как обычно. Тающие острова хранят молчание, чего от них еще ожидать. Клара тоже не отсвечивает. Я бы сказала, что это такое затишье перед бурей. А посему предлагаю расслабиться. Кру, кстати, уже расслабился. Добрался до запасов рома профессора Латонки. К тому же День пилигримовых яблок через неделю, неплохо бы подготовиться.