«Только между женщинами». Философия сообщества в русском и советском сознании, 1860–1940 - Энн Икин Мосс

class="title6">

108

Чернышевский Н. Г. Что делать? С. 10–11.

109

В целом Паперно подробно прослеживает, как в «Что делать?» отразились сложности и проблемы, сопутствовавшие личным связям самого Чернышевского — особенно его тревоги из‐за взаимоотношений с женой (Паперно И. Семиотика поведения).

110

Чернышевский Н. Г. Что делать? С. 198.

111

Там же. С. 43.

112

Там же. С. 11.

113

Белинский В. Г. Взгляд на русскую литературу 1846 года. С. 16.

114

См.: Эйхенбаум Б. М. Лев Толстой. Исследования. Статьи. СПб., 2009. С. 461–463. Он утверждал, что публицистическая проза, язык которой, «насыщенный терминами естественных, философских и общественных наук», была главным источником обновления литературного языка 1860‐х. Эйхенбаум говорит, в частности, о том, что Толстой в своей сатирической пьесе «Зараженное семейство» желчно утрировал и окарикатуривал этот новый язык, а в «Войне и мире» вовсе «отодвигал его для себя в сторону». Толстой, порвавший с редакцией «Современника» из‐за эстетических взглядов Чернышевского, совершил контрреволюцию по отношению к языку Чернышевского, использованному в «Что делать?» и в радикальных журналах: он высмеял его тенденциозность и яростно отверг его антиэстетизм.

115

См. «Внутреннее обозрение». Об интересе к роли женщин в истории свидетельствует и внимание читателей, которое получила книга Петра Кудрявцева «Римские женщины. Исторические рассказы по Тациту» (Современник. 1856. Т. 59).

116

Вернадская М. Н. Пикник // Собр. соч. С. 27. Вернадская пишет: «Каким же образом небогатые люди могли устроить такой роскошный праздник? какой волшебник помог им в этом? — Этот волшебник — соединение!»

117

См., например, Н. Г. Чернышевский, «Стихотворения графини Ростопчиной. Том первый. СПб. 1856» (Современник. 1865. Т. 56. С. 1–18) и Чернышевский, «В изъявление признательности. Письмо к г. З — ну» (Современник. 1861. Т. 89. С. 389–394).

118

См. оригинальный рассказ Паперно о том, что «психический механизм», приводимый в действие рассказчиком и главными героями, вытекает из диалектического взгляда автора на историю и точно воспроизводится в сюжете романа (Паперно И. Семиотика поведения. С. 173).

119

Этот термин предлагает и разъясняет Эйхенбаум в своей статье «Как сделана „Шинель“ Гоголя» (1918).

120

Чернышевский Н. Г. Что делать? С. 123.

121

Там же. С. 13.

122

Там же. С. 14.

123

Там же. С. 19.

124

Дрозд нашел своеобразную предшественницу этой матери, причем даже ее тезку, в повести Достоевского «Дядюшкин сон». См.: Drozd A. Chernyshevskii’s «What Is to Be Done?»: A Reevaluation. Evanston, 2001.

125

Там же. С. 110.

126

Там же. С. 23.

127

Там же.

128

Там же. С. 26–27.

129

Там же. С. 78.

130

Там же. С. 28–29.

131

Там же. С. 273.

132

Чернышевский по-новому прорабатывает и темы, и элементы сюжета, присутствующие в романе Руссо, как делал это и Пушкин в «Евгении Онегине». Отметим, например, любовный треугольник, болезнь персонажа как момент кризиса, сводящий обреченных влюбленных, дальнее путешествие, в которое отправляется отвергнутый влюбленный, и эпистолярную форму. На мое толкование «Юлии» отчасти повлияли работы: Todd J. Women’s Friendship in Literature. New York, 1980; Disch L. Claire Loves Julie: Reading the Story of Women’s Friendship in La Nouvelle Héloïse // Hypatia. 1994. Vol. 9. № 3. P. 19–45. Можно обнаружить и черты сходства между этими двумя романами — и «Онегиным», но, хотя Татьяна и читает «Юлию» Руссо, у нее не появляется возможности прожить ее судьбу — в отличие от Веры. Выполненное Жюли Баклер сравнительное толкование фигуры примадонны, какой она вошла в русскую литературу, наводит на новые предположения относительно того, как Чернышевский мог перерабатывать европейские интертексты, и уверенно указывает на подрывную роль и пылкой Жюли, и богини-певицы из сна. См.: Buckler J. Novelistic Figuration, Narrative Metaphor: Western and Russian Models of the Prima Donna // Comparative Literature. 1998. Vol. 50. № 2. P. 155–175.

133

Воспользовавшись терминами современного французского философа Жака Рансьера, можно было бы сказать, что роман Чернышевского разделяет эстетический принцип «распределения разумного»: в данном случае под «разумным» имеется в виду прогрессивное, целесообразное, поддающееся расчету стремление к чужому благу.

134

А. С. Пушкин, «Евгений Онегин», Глава 5, XXV. См. описание девушек на званом вечере в Главе 5, XXV–XLV и Главе 6, II.

135

Чернышевский Н. Г. Что делать? С. 53.

136

Там же. С. 56.

137

Там же. С. 78.

138

Нанси Ж.‐Л. Непроизводимое сообщество. С. 26.

139

Drozd A. Chernyshevskii’s «What Is to Be Done?»: A Reevaluation. P. 168–170.

140

Собственно, «нехороший» поклонник Катерины тоже присутствовал на том роковом ужине, где Сторешников собирался скомпрометировать Веру Павловну в первой части романа.

141

Чернышевский Н. Г. Что делать? С. 361.

142

Drozd A. Chernyshevskii’s «What Is to Be Done?»: A Reevaluation. P. 175–179.

143

Жуковская Е. И. Записки. Воспоминания. М., 2001. С. 223.

144

Водовозова Е. Н. На заре жизни и другие воспоминания: В 2 т. 3‐е изд. М., 1964. Т. 2. С. 196.

145

Там же. С. 222–223.

146

Там же. С. 196–220.

147

Здесь любопытно, что если в самом деле женщины в первом случае отказались советоваться с мужчинами, значит, они зашли еще дальше, чем героиня романа Чернышевского: ведь сама Вера Павловна обращается за советом к Кирсанову, когда задумывает устроить мастерскую.