Красноармеец - Владимир Геннадьевич Поселягин

толково и довольно кратко объяснил суть недовольства шефа. Задание не выполнил, сделка сорвана. Решение суда не отменяли, просто я искупил кровью и делом свой проступок. Это мне так оформили доставку подполковника. За то, что я убил какого-то генерала, командира дивизии охраны тыла, мне особо бонусов не перепало, как и за пожар в штабе группы армий «Центр». Звания не вернули, награды тоже. Просто я стал обычным бойцом, красноармейцем, чему я был жуть как доволен. Штрафбат пролетел мимо, остался при своих. Да я в шоколаде. Теперь тихо, не привлекая внимания дожить до конца войны, и всё, план сработал. А там под конец какое геройство совершу и вернут мне мои награды. Они и так при мне, но носить официально пока не могу.

Жаль конечно, что снова на фронт, на передовую, окопником буду, небольшой опыт, но у меня был. Однако какой опыт не имей, пуля всегда – дура. В такой войне дожить до конца дело сложное. Поэтому решил по тыловому направлению идти. Как бы только зацепится? Да ладно, с интендантами пообщаюсь, найду того, с кем можно договорится, и готово. Один минус в моём плане. Я знал куда еду. Сталинградский фронт. В этой реальности, видимо с моим вмешательством, потери наших, когда несколько фронтов сгинуло в котлах, были куда более велики, поэтому Сталинград удержать не смогли, наших скинули в Волгу, как те не цеплялись за каждый дом. Немцы сами в тех боях больше ста тысяч солдат и офицеров потеряли, но и наши не сдавались, попытки высадить десант, закрепится на берегу, в постройках, точнее в развалинах, в порту, в том что от него остались, были сбиты. Это всё что мне известно. А Сталинградский фронт требовал всё больше и больше «мяса», и в эту мясорубку везли и меня, с тремся сотнями новобранцев. Им дали короткий двухнедельный курс бойца, многие до этого не служили и оружие в руках не держали, и вот так под натужные шутки и песни, мы и катили на юг. Среди бойцов маршевой роты было десяток фронтовиков, из госпиталей, не повезло им так, мы держались вместе. Одеты не в новенькие шинели как остальные, а потёртые, с подпалинами от костра и прожжёнными дыркам и от угольков. А везли нас двое, молодой не нюхавший пороху лейтенант, и старшина. Не окопник, тыловик. Из фронтовиков сбили отделения, вот и мне досталось два десятка мужиков. От городских интеллигентов, до колхозников. М-да, пришлось строить и обучать жизни отделение, делясь своим фронтовым опытом, занимать людей, чтобы не думали думки тяжёлые. Если бы лейтенант, пентюх, не проболтался куда нас везут, тот и сам боялся, было бы куда легче.

Ладно, что-то я тут жути нагнал, да и вообще как-то хаосно всё описывал. Может быть, не отрицаю. Значит так, сегодня утром, второго октября, это была пятница сорок второго, мне выдали не новую красноармейскую форму, шинель, пилотку, сапоги стоптанные, вещмешок с красноармейскими пожитками, кто-то не особо толковый подбирал, котелок был, а фляжки нет, но главное, это две бумаги, указывающих что я искупил вину, как уже говорил, никто не собирался возвращать мне потерянное. Я просто искупил вину, и всё. То есть, срок отсидки зачли, если проще. В одной бумаге решение полевого трибунала, от штрафбата, где подтверждалось искупление вины, и вторая по моим данным. Кстати, то что я Герман Одинцов, всем было известно, но никто и не подозревал, что Дважды Герой Герман Одинцов, мой полный тёзка и однофамилец, и я, это одно лицо. О суде никто не знал, это не освещалось. Такое запрещено было освещать. Поэтому все считали, что Дважды Герой Герман Одинцов, где-то воюет, меня встретили с безразличием, не опознав. Бывший штрафник, этим всё сказано. Причём, что в колонии, что после, я легко сообщал кто я, и рассказывал свою подлинную историю, получая от этого немалое удовольствие, забив на подписку о неразглашении, я её не подписывал, за меня сделали, а тут мне самому раскрывать всё не выгодно. Да и зачем? Узнают, требования сразу возрастут до уровня Бога. Оно мне надо? Сутки эшелон в пути, я находился в шестой теплушке от паровоза и тендера с дровами, тут на дровах топка работала, вот так посвящая своих бойцов в особенности окопной жизни, ещё двое из наших, что также тут имели своих бойцов, поддерживали меня, делясь своим опытом. Лейтенант Петров, тот самый, старший состава, помимо нас были прицеплены цистерны с топливом, перед отправлением изучил мои бумаги, хмуро глянул на конвойных бойцов, двоих, из столичного гарнизона, и принял меня. Такой кадр как я ему явно не понравился, но внёс в списки и указал в какую теплушку грузится. Да я там как лёг на нары, так и вырубился. Очнулся уже когда шесть часов в пути были. Ну а там дальше на узловой станции нас построили, махновщина и пьянка Петрову не понравились, что и озвучил. Распределил фронтовиков, заставил всех работать, а сам спать. На старшину Волкова, что был с ним, возложил обязанность следить и надзирать. Поправлять, если что не так. Да того быстро споили, и старшина спал, пуская пузыри.

Так вот, пока ехали, у двоих аккуратно оказались сломаны руки, и у третьего нога. Это те, кто дал слабину, чтобы только не попасть в ту мясорубку, куда мы ехали. Не стоит фанатично заверять что все в Красной Армии прям рвались в бой, лишь бы впиться в глотки немцев. Таких на самом деле были единицы и у них были свои мотивы, в основном - месть. Но на этих троих даже я смотрел с полным призрением. Я вот тоже не хочу воевать, и никто в эшелоне не хочет, но мне вот такое даже в голову не придёт. Петров их сдал комендантским на ближайшей станции, там уже следователи будут работать, но на время те себе жизнь спасли. Если докажут, что случайно пострадали, может и соскочат. Но вряд ли. Я же нашёл возможность быть на передовой и не ходить в атаки. Да снайпером стать. Тем более я и есть снайпер, и у меня даже есть снайперская учётная книжица, которую просто так завести трудно. А там не указано кто ею владеет. В смысле, что это именно Дважды Герой Герман Одинцов. Ничуть. Я ею могу пользоваться, раз та у меня на руках и есть сорок четыре подтверждённых, благо, данные совпадают. Если оружие не найдётся для меня, то ладно уж, своё достану.