Правило Диксона - Эль Кеннеди

так идеально смотрится в этом костюме. Я наблюдала, как он тренируется всё лето, и это видно. Он стал шире, чем в прошлом году. Его грудные мышцы более выразительные. Бицепсы огромные. Попа выглядит более мускулистой, когда я зарываю в неё пальцы, пока он трахает меня...

 

— Перестань думать грязные мысли. — Его гладкая щека касается моего подбородка, когда он снова шепчет мне на ухо. Он знает меня слишком хорошо.

 

После ужина речи продолжаются и продолжаются и продолжаются. Каждый из шести крёстных Джиджи настаивает на том, чтобы подняться на помост и сказать что-то. Полубрат Райдера и лучший друг, Оуэн Макай, произносит трогательную речь, которая заставляет всех плакать. С этим макияжем уже ничего не поделаешь. Это моя жизнь теперь.

 

За ужином я болтаю с Мией, обсуждаю с Блейк Логан её расписание на первый курс в Бриаре и спорю с Шейном.

 

— Не могу поверить, что это вообще происходит. — Миа постукивает французскими ногтями между нами.

 

— Знаю, да? — говорит Шейн, насмешливо. — Она действительно всех заткнула.

 

— О, да пошел ты! Ты тот, кто выигрывает. Я вне твоей лиги, это даже не смешно.

 

— Правда, — говорит Беккет, поднимая бокал шампанского.

 

Соседние столы шумят ещё громче нашего. Здесь вся хоккейная программа Брайара, команды мужчин и женщин. Шампанское льётся рекой, звенящие бокалы и громкий смех отзываются вокруг нас.

 

Во время ужина играл струнный квартет, исполнявший нежную классическую музыку, но теперь на сцену выходит живая группа. Джиджи и Райдер встают, и я вижу отчаяние в голубых глазах Райдера, когда жених высотой шесть футов пять дюймов и с десятью дюймами достоинства снова оказывается в центре внимания.

 

Беседка, украшенная развевающимися тканями, служит фоном для первого танца молодожёнов. Это великолепно. Тётя Джиджи устроила эту свадьбу на высшем уровне.

 

Пока они танцуют под лунным светом, окружённые мягким светом фей, Джиджи и Райдер видят только друг друга.

 

И только когда я думаю, что не могу плакать сильнее, их танец заканчивается, и Ханна Грэхем выходит на сцену. Она совершенно ослепительна в сером платье, которое обнимает её тело, материал сверкает с каждым шагом. Она излучает чистую грацию, и тишина, которая накрывает комнату, вызывает мурашки на моей коже.

 

Когда первые ноты пианино заполняют воздух, Ханна начинает петь. Я до сих пор не понимаю, почему она сосредоточилась на написании песен, а не на исполнении. Её голос такой красивый. Богатый и выразительный, каждая нота проникает прямо в душу. Я едва обращаю внимание на слова, хотя Блейк шепчет мне, что это старая колыбельная, которую Ханна пела двойняшкам, когда они были маленькими. Джиджи рыдает, и даже у её брата Уайета слёзы на глазах.

 

Эта свадьба — что-то запредельное.

 

Последние ноты Ханны ещё долго витают в воздухе. Наступает момент тишины, прежде чем гости разрываются в аплодисментах.

 

И вот начинается вечеринка.

 

На танцполе висят те же гирлянды из огоньков, создающие звёздный навес. Я радостно смеюсь, когда Шейн тянет меня на ноги, даже не дождавшись, когда я сама попрошу его потанцевать.

 

— Я тебя переубедила! — обвиняю я его.

 

Он переплетает наши пальцы и тянет меня к танцполу. — У меня есть признание, — говорит он с сожалением. — Мне всегда нравилось танцевать.

 

— Серьёзно? И ты всё равно так упирался?

 

— Я говорил про танцы вообще, а не про эти балетные издевательства, которые ты мне устроила. Просто говорю, что в целом мне нравится танцевать. Пить шампанское, развлекаться на свадьбе. Это чёртовски круто.

 

Он прав. Нет ничего лучше хорошей свадьбы. И завораживающего ритма. И ощущения больших рук Шейна, скользящих по моему телу. Правда, в его прикосновении нет ничего сексуального. Просто приятно.

 

— Не могу дождаться, когда у меня будет такое. — Признаётся он.

 

Я моргаю. — Свадьба?

 

— Да.

 

— Ну, хорошо. Угу.

 

— Я серьёзно. — Его глаза светятся искренностью.

 

— Ты хочешь свадьбу, — говорю я скептически.

 

— Большую, — подтверждает Шейн. — Чем больше, тем лучше. — Он подмигивает. — Так я слышал, по крайней мере.

 

Я даю ему лёгкий пинок, но он снова тянет меня к себе. Мне не мешает медленный танец. Мне даже не мешает его мускулистое тело, прижимающееся ко мне.

 

— И когда ты планируешь эту свадьбу? — спрашиваю я.

 

— Честно говоря, чем раньше, тем лучше. Я всегда хотел пожениться молодым. Не прочь быть молодым папой тоже.

 

Мои брови поднимаются. — Правда?

 

— Конечно. Пока это не мешает хоккею, почему бы и нет.

 

— Ты наивен, если думаешь, что это не помешает хоккею. То, что ты говоришь, — жена, дети. Это должно быть на первом месте, понимаешь? Как ты собираешься совмещать это с карьерой в НХЛ?

 

Он хмурится. — Многие игроки НХЛ имеют жён и семьи и всё равно играют.

 

— Они бы вышли из игры, если бы их жене была нужна помощь? — вызываю я его.

 

— Это наводящее на размышления вопрос. Зависит от того, что ей нужно.

 

— Она рожает.

 

Шейн пожимает плечами. — Рассел Дули пропустил рождение своего первого ребёнка из-за игры в плей-офф. Его жена была согласна — она сама сказала ему закончить серию.

 

— Справедливо. Значит, тебе нужно найти кого-то, кто согласен на такие жертвы. Не многие женщины пойдут на это.

 

Он бросает на меня любопытный взгляд. — А ты?

 

— Не знаю, — честно отвечаю я. Потом пожимаю плечами. — Но это не имеет значения, потому что я не планирую иметь детей до тридцати. Знаешь, сколько работы это требует?

 

Шейн хихикает. Через минуту нас прерывает Беккет, который хватает Шейна и уводит его, чтобы выпить праздничные шоты с мужской хоккейной командой.

 

Меня вдруг вспоминается свадьба, на которую я ходила с Перси в прошлом году. Как бы я ни ненавидела даже его имя, потому что оно вызывает у меня тревогу, воспоминание всё ещё остаётся. Я пришла на свадьбу друга из школы с Перси в качестве плюс-один. Он почти не говорил ни с кем и держал мою руку мёртвой хваткой или обнимал меня, когда кто-то с членом пытался со мной поговорить. Я рассталась с