Солнце в зените - Шэрон Кей Пенман

'Я не удивлен, Дикон', ответил Эдвард, и его голос стал вялым. 'Знаешь, я велел утром арестовать архиепископа Йоркского'.

Ричард кивнул. 'Бедный Джонни', тихо вырвалось у него. Молодому человеку стоило только вернуться мыслями к Джорджу, чтобы очень хорошо понять, что сейчас чувствует Джонни. Внезапно ему стало холодно, но даже в голову не пришло обратить внимание на остывшую воду в бадье. Ричард не побеспокоился приказать подлить горячей, почему-то это не показалось ему стоящим усилия. Вместо этого юноша дал знак подать себе полотенце.

'Нед, у тебя есть хоть какие-то новости о местонахождении жены Уорвика и его дочерей? Они все еще в замке Уорвик?'

'Понятия не имею. Ходили слухи, что Изабеллу видели в Эксетере в прошедшие две недели, но насколько это правда...' Эдвард пожал плечами.

Впервые Ричард подумал, что, если Уорвик и Джордж покинули Англию, это могло означать, что они взяли с собой жен. И Анну. Тревожность мысли вынудила найти причины ее отвергнуть почти сразу же и недоверчиво мотнуть головой.

'Конечно, они не решили взять во Францию женщин? Господи, Нед, ребенок Беллы должен появиться на свет в нынешнем месяце!'

Эдвард не ответил. Но Ричард не удивился. Что здесь можно было ответить?

Новость медленно докатилась до севера, и на дворе стоял поздний майский вечер, когда несколько недель спустя Френсис взялся за перо и обдуманно сделал следующую запись в своем дневнике:

Написано в Миддлхэме, в день накануне Вознесения в лето Господне 1470-е, на 10-й год правления короля Эдварда.

Граф Уорвик достиг Эксетера на побережье Девоншира 10 апреля и сел на корабль, в тот же день отправляющийся во Францию. После опасного пересечения канала он был выгнан из Кале своим прежним союзником, лордом Венлоком. Затем граф в поисках убежища двинулся в Онфлер в Нормандии, где его тепло принял французский король. На текущий момент больше известий нет, ни о местонахождении, ни о планах графа. Что я знаю точно, мой господин Уорвик не относится к числу людей, готовых смиренно принять жребий изгнанника.

Глава пятнадцатая

Йорк. Август 1470 года.

В последнюю неделю июля Эдвард узнал о восстании в Йоркшире, поднятом лордом Фитц-Хью, союзником и зятем изгнанного графа Уорвика. Молодой король потратил мало времени, чтобы собрать войска и, вместе с Уиллом Гастингсом, выдвинуть их на север к Йорку, где его уже ждал Ричард, все лето вербовавший солдат в западных внутренних графствах.

К тому времени, когда Эдвард добрался до старого рыночного городка Рипон, восстание уже было подавлено. Фитц-Хью пересек границу и ушел в Шотландию, его соратники поспешно начали изъявлять покорность йоркистскому королю. Эдвард с победой возвратился в Йорк и оттуда вновь стал водворять порядок в одном из самых сложных и беспокойных регионов своего королевства.

Новости о неудачном мятеже лорда Фитц-Хью принесли ужас в прекрасную долину Виндраш, лежащую в каких-то ста восьмидесяти пяти милях к югу и живописно обрамляющую Минстер Ловелл Холл. Френсис был шокирован: лорд Фитц-Хью приходился ему тестем. Почти сразу же доставили истерическое письмо от Анны, умоляющей Френсиса вмешаться в дело и побеседовать с королем от имени ее отца.

Юноша в таких просьбах не нуждался. Он не желал Анне страданий, причиняемых безумствами ее батюшки. Еще меньше он хотел, чтобы предательство Фитц-Хью бросило тень на Ловеллов. Френсис знал, измена являлась бедой заразной, и невиновность в случае обвинения не была гарантией неприкосновенности.

Френсис обдумал письмо Анны, и уже рассвет следующего дня встретил его на Горностаевой дороге, ведущей на север, в сторону Йорка. Хотя молодому человеку не исполнилось еще и семнадцати лет, он остро осознавал свои семейные обязательства. Его мать умерла четыре года назад после короткого и необдуманного второго брака, заключенного с сэром Уильямом Стенли, младшим братом Томаса, лорда Стенли. Сестры Френсиса получали лишь ту поддержку, которую мог им обеспечить брат, поэтому он был поставлен перед обязательностью обеспечения им честного имени, незапятнанного косвенной связью с безрассудствами семьи его жены.

Понимание обстоятельств подгоняло, в понедельник, 27 августа перед Френсисом вырисовывались белые известняковые стены города Йорка. Здесь он был с восторгом встречен Ричардом и с лестной дружелюбностью королем. Почти сразу юноша выпалил причину своего путешествия, с изумлением воспринятую Ричардом и с любопытством Эдвардом, так как их друг торжественно заверил братьев, что преданность Ловеллов непоколебимо принадлежит Йоркам, - сейчас и в необозримом будущем.

При этом Эдвард расхохотался, возразив, он не требует клятв в верности, протягивающейся за черту человеческого существования, а Ричард перебил Френсиса, спрашивая, как только тот мог вообще представить сомнения в его преданности. Молодой человек счастливо покорился стебу одного и упрекам другого, зная, больше у него никогда не возникнет подобных страхов за семью. Его будущее неразрывно переплетено с будущим династии Йорков, и он более, чем охотно принимает свой удел.

Френсис разочаровывающе мало видел Ричарда в последующие дни, потому что его друг возглавлял высшую судебную комиссию в Йорке, и его часы, от рассвета и еще долго после наступления сумерек, были отданы обязанностям, за которые юный герцог нес ответственность. На третью ночь после прибытия Френсиса Ричард ухитрился найти время для развлечений, и два молодых человека отправились знакомиться с пользующимися самой дурной славой удовольствиями, предлагаемыми Йорком.

Френсис хотел поужинать в одном из трактиров на Конинг-стрит, но Ричард пытался укрыться своей неузнаваемостью и победил. Друзья купили жареные пироги с миногами в кулинарной лавке, находящейся поблизости от монастыря августинцев, где жил Ричард, подавились прокисшим вином, приобретенным, чтобы обмыть рыбу, и забрели в один, а потом и в другой, затасканные питейные заведения, теснившиеся на берегу, только затем, чтобы наткнуться на признание герцога в лицо почти каждым их завсегдатаем.