Польша в ХХ веке. Очерки политической истории - Коллектив авторов

Однако нет смысла переоценивать значение очередной демонстрации готовности сторон к конструктивному сотрудничеству. Варшава вовсе не собиралась строить свою безопасность на союзе с СССР, так же как и Москва не считала Польшу серьезным партнером, с помощью которого можно было пресечь неблагоприятную тенденцию в политике Запада. В Москве понимали, что козыри в начинающейся большой игре были в руках западных держав и Германии, а вовсе не Польши.

Флирт Польши с СССР не привел к отказу Германии от своего предложения. Бесконечно откладывать ответ Варшава тоже не могла, ей нужна была ясность, чтобы решать, в каком направлении разворачивать свою внешнюю политику. В начале января 1939 г. в резиденции президента состоялось совещание с участием Мосьцицкого, Рыдз-Смиглого, Славой-Складковского, Квятковского и Бека, на котором было решено ответить отрицательно на все предложения Германии, даже если это будет грозить Польше войной{71}. В конце января Бек довел до сведения Гитлера и Риббентропа ответ польского руководства. Начался длившийся более двух месяцев торг, Германия проявляла готовность не форсировать вопрос о Данциге, который, по словам Бека, был для польского общества вопросом чести, но не собиралась отказываться от настойчивого приглашения Польши в антикоминтерновский пакт. Поле для маневра польской дипломатии было сведено к нулю. Варшаве предстояло или согласиться на роль вассала Германии, или стать ее врагом и готовиться к войне. Гитлер же, замышлявший кампанию на Западе, не мог себе позволить оставить в тылу враждебную ему Польшу. Несомненно, понимание серьезности момента в Варшаве существовало. Не случайно, 4 марта генеральный инспектор Вооруженных сил приказал Главному штабу польской армии приступить к разработке плана военной кампании против Германии (план войны против России был разработан еще при Пилсудском) и готовить армию к войне.

Важным рубежом в развитии польско-германских отношений стали события 15 марта 1939 г. в соседней Чехо-Словакии (так страна стала называться после Мюнхена, когда Словакия получила реальную автономию). В этот день по настоянию Гитлера Словакия объявила о независимости, Венгрия приступила к оккупации провозглашенной в Подкарпатской Руси независимой Закарпатской Украины, а Чехия без сопротивления была включена в состав третьего рейха под названием Протекторат Богемия и Моравия[426]. Процесс утверждения в Восточной Европе позиции Германии как великой державы близился к завершению. Поскольку Венгрия, Румыния и Словакия согласились со статусом сателлитов Германии, Польша рассталась с последними надеждами сделать их своими союзниками.

Расправа Гитлера с Чехословакией заставила Великобританию отказаться от политики умиротворения. Но и к войне с Германией она не стремилась, понимая, что у нее нет шансов на победу. Чемберлен стремился лишь отвести угрозу войны от Англии, что можно было сделать в том числе и направив агрессию Германии против кого-то из ее восточных соседей[427]. Несомненно, в этом была одна из важных причин поворота Лондона лицом к Варшаве, к чему поляки стремились после 1926 г. 30 марта 1939 г. британский премьер О. Чемберлен предложил Польше односторонние гарантии и получил согласие Варшавы. Выступая на следующий день в палате общин, он заявил, что если Польша решится на противодействие военными силами возникшей угрозе ее независимости, то Великобритания окажет ей помощь всеми имеющимися у нее средствами.

4-6 апреля Бек вел в Лондоне переговоры, результатом которых стало соглашение, конкретизировавшее английские гарантии на случай нападения Германии на Польшу или ее попытки силой овладеть Гданьском. Британские обязательства на деле не могли иметь в тот момент реального значения для Польши. Англия не располагала мощной сухопутной армией для вторжения в Германию, а ее кредит Польше на закупку вооружения требовал времени для реализации{72}.

В Берлине поняли, что Польша не намерена играть роль сателлита Германии, а потому ее следует уничтожить во избежание удара в спину во время войны с Западом, вопрос о начале которой уже был решен Гитлером. 3 апреля канцлер Германии издал директиву о разработке плана военной кампании против Польши, которая должна была начаться не позднее 1 сентября 1939 г. Из этого следует, что ранней весной 1939 г. канцлер не намеревался немедленно нападать на Польшу, как это давал понять на основании слухов Чемберлен, выступая в палате общин с обоснованием необходимости предоставить гарантии Варшаве. Бек же, приняв гарантии, склонил Гитлера к решению начать войну с польской кампании{73}. Правда, до конца апреля Гитлер еще не исключал, что ему удастся склонить Варшаву к покорности.

Бек, видимо, не до конца осознал, что после принятия британских гарантий Польша оказалась в абсолютно новой ситуации: активно сблизившись с Англией, Бек не проявлял желания сближаться с СССР. Он мотивировал свою позицию приверженностью политике равного удаления, которая уже полностью себя исчерпала. На апрельских переговорах в Лондоне польский министр заявил, что не питает доверия к внешней политике СССР в силу ее «империалистического», антипольского характера, и дал понять, что Варшава не будет участвовать в военных соглашениях западных держав с Москвой. И даже, продолжал он, если Польша к такому договору подключится, то без расширения обязательств в отношении Советского Союза. Бек полагал, что идеологические расхождения между Германией и СССР исключают их соглашение за счет Польши, поэтому у Варшавы есть возможность урегулировать конфликт с Германией без существенных уступок со своей стороны.

Еще в середине апреля Бек через посредников пытался убедить Гитлера, в том, что существование Польши отвечает жизненным интересам Германии, что в случае ее гибели исчезнет буфер между Германией и СССР и широко откроется дверь для натиска России на Европу. Что же касается соглашения с Великобританией, то это всего лишь дополнение к союзному договору с Францией, против существования которого Гитлер в 1934 г. не возражал. Но Гитлер объяснений Бека не принял, назвав самой большой ошибкой Польши сближение с Англией, создавшее, как он уверял, угрозу окружения Германии.

Окончательно жирный крест на надеждах Бека урегулировать отношения с западным соседом поставило выступление германского канцлера в рейхстаге 28 апреля 1939 г., в котором он заявил о денонсации польско-германской декларации 1934 г. о неприменении силы в двусторонних отношениях, а также морского соглашения 1935 г. с Великобританией. Тем самым были похоронены последние надежды Бека на возможность и дальше проводить внешнеполитический курс Польши в соответствии с формулой безопасности Ю. Пилсудского. Теперь избежать войны с Германией можно было или приняв все ее требования, или конструктивно включившись в начатый 17 апреля 1939 г. Советским Союзом диалог с Францией и Великобританией о заключении договора о взаимопомощи на случай агрессии в Европе против одного из договаривающихся государств.

Раздел III

Военные годы: от сентябрьской катастрофы к освобождению и возрождению страны (1939–1945)

Очерк I

Сентябрь 1939 – июнь 1941 г.: военно-политическое поражение «санации». Правительство в эмиграции. Организация сопротивления

I.1. Накануне нападения Германии

К концу апреля 1939 г. произошли опасные перемены в ситуации на европейском континенте. Четко определились цели основных внешнеполитических «игроков». Западные державы совершали переход от «политики умиротворения» Германии к «политике гарантий» ряду малых государств, которые могли оказаться или уже оказывались перед угрозой извне. Премьер Великобритании Н. Чемберлен тем временем обозначил приоритетный интерес своей страны – главной союзницы Польши: «Генеральная линия нашей политики в отношении Германии определяется не защитой отдельных стран, которые могли бы оказаться под германской угрозой, а стремлением предотвратить установление над континентом германского господства, в результате чего Германия стала бы настолько мощной, что могла бы угрожать нашей безопасности. Господство Германии над Польшей и Румынией усилило бы ее военную мощь, и именно поэтому мы предоставили гарантии этим странам»[428]. Польша приняла англо-французские гарантии на условиях взаимности, хотя ей в английской политике отводилось далеко не первое место.

В Берлине истолковали смысл английских гарантий так: договор, который поляки заключили с Великобританией, направлен исключительно против Германии; Польша намеревается принять активное участие в войне, что означает разрыв пакта о ненападении от 1934 г. и позволяет его денонсировать. Полагая, что война против СССР «остается последней и решающей задачей германской политики»[429], в Берлине во многом определились с ответом на вопрос – куда, на Восток или на Запад, двинуть части вермахта {74}. Польша, со своей стороны, следовала фундаментальному принципу внешней политики: не вступать в союз с одним из великих соседей, направленный против другого соседа.