Горизонт забвения - Дарья Тарасова

Когда боль чуть отступила, я огляделась по сторонам. Следов человека, принесшего этот капкан, не было.

Х День шестой

Правая нога онемела, ее изнутри будто тысячи маленьких иголок кололи. Продвигаться дальше пришлось на импровизированных костылях, которыми мне служили две толстые палки. Хотя я в основном просто прыгала на здоровой, от напряжения покалеченная нога безумно болела так, что хотелось выть. Дышать полной грудью невозможно.

До полудня удалось пройти совсем немного, голова кружилась, а в глазах все плыло. Земля проваливалась под ногами, образуя глубокие рытвины. Но я продолжала передвигаться вперед шаг за шагом, словно была неподвластна ярости небес, заливавших меня дождем. Сейчас всем мои мысли сконцентрировались только на том, как пройти еще один шаг, затем еще один.

Слезы застилали глаза, мне хотелось рыдать в полный голос, хотелось сдаться от отчаяния и вернутся в тот день в далеком детстве, когда за разбитую коленку мама прижимала меня к своей груди, брала на руки и успокаивала, говоря самые нежные слова на свете.

Этот день порадовал меня еще одной находкой. Среди цветочной поляны расположилась небольшая пасека. Пчел дома не было, поэтому я вытащила одну соту: из нее капал мед. Я отломила липкий кусочек и отправил его скорее в рот. И почувствовала изысканный, насыщенный богатый аромат. Мягкие шестигранники легко раздавились, и из них вытек драгоценный сочный нектар. Вкус был такой нежный и сладкий, что я внезапно почувствовала опьянение – будто хмель моментально растекся по всем внутренностям. В душе промелькнула надежда, что поблизости мог быть хозяин улья и капкана, но не было никого живого, на сколько было видно глазу.

Воск из сот послужил мне вместо пластыря. Я оторвала небольшой кусочек, разогрела его между ладоней и налепила на раны. Таким образом, в рану не подойдет инфекция и не наступит сепсис. Надеюсь.

Я продвигалась сквозь эту смертоносную гущу, как солдаты, которые преодолевают порог страха, когда приближаются к линии фронта. Чем дальше я продвигалась, тем чаще начинали попадаться болота. Увязая в трясине, в этой зловонной жиже, изо всех сил пытаясь не сгинуть здесь, я взывала к тому эфемерному шансу выбраться. Я обещала самой себе, что если смогу добраться и рассказать свою историю полиции, тем, кто сможет помочь, то обязательно и сама начну помогать другим.

Но что, если тот другой мир, совсем меня не примет? Мне уже знакомы истории, когда люди, которым повезло увидеть внешний мир, принимали решение вернуться, ведь законы там гораздо грубее. В общине все подчинялось первобытным законам: если ты ухаживаешь за своим урожаем, за животными на ферме, то зимой будет что есть и пить. У нас все было общее: обед и ужин, одежда и дом, мужья и жены.

Темно серые облака затянули все от одного края горизонта до другого. Солнце не было видно, поэтому я даже не могла представить который сейчас час. В лилово-черном небе над холмами полыхнуло. Недалеко от меня на листве уже во всю пританцовывали маленькие капельки дождя. Я остановилась, присела на небольшой камень, и запрокинула голову назад. Прохладный дождь стекал по израненным щекам и шее, ветер обдувал открытые участки тела и понижал боль.

Задержавшись на несколько часов на окраине горной цепи, холодные тучи накрыли окрестности и принесли с собой ветер и еще более сильный дождь.

Мне хотелось плакать и сейчас эмоции взяли вверх. Я спрятала лицо в рукава и зарыдала, слезы затуманили глаза и, казалось, дождь в такт моим эмоциям тоже стал идти быстрее.

Неожиданно мои стенания прервал звук, который мне не с чем было сравнить. Громкий рык зверя, не спеша удаляющийся, покашливая на ходу. Я стала искать глазами, что бы это могло быть? Вдруг среди темного леса я увидела два красных глаза, уходящих в противоположном от меня направлении. Что за дикий зверь обитает здесь? Может быть один из тех монстров, которыми запугивают всех маленьких детей, что бы они не ходили в лес?

Пока я перебирала в голове все возможные варианты, чудовище выбралось на небольшой холм и позволило дневному свету раскрыть себя. Это оказалась большая машина темно серого цвета, с большими массивными колесами, испачканными грязью.

Я попыталась закричать и махать руками, обозначая свое местонахождения, но ничего не вышло. Мой, возможно единственный, шанс на спасение сейчас удалялся от меня.

Часть два. Я рядом

XI День седьмой.

Утренняя роса намочила кофту и пижамные штаны. Трава, на которой я лежала, стала очень холодной. Этой ночью сил почти не осталось, пришлось остановиться и прилечь под старой елью. Я хотела не засыпать и как можно больше пройти за эту ночь, но глаза сами слипались. В прошлые ночи от страха и параной мне снилось, что меня догоняет мои самый большой кошмар. В эту ночь я впервые за долгие годы увидела дом моей тети Маи. Это придало новых сил, не смотря на голод, усталость и израненные ноги.

Желудок сводила болезненная судорога, последний раз я ела вчера небольшую горсть ягод.

Солнце еле пробивалось через плотное покрывало ветвей. Было еще очень холодно и ноги в легких тапочках онемели. Не торопясь я смогла встать. Голова кружилась, в желудке началась тошнота. Я собралась с мыслями, вспомнила свой сон и направилась дальше по своему маршруту. Лес здесь был совершенно другим. Уже второй день я шла по протоптанной тропинке, значит люди уже не далеко. Надеюсь, вскоре я все же выйду к цивилизации, иначе здесь и останусь навсегда.

Каждый шорох за спиной пугал меня. Я все еще боюсь, что они смогут догнать. Здесь, так близко к городу, будет невероятно обидно попасться не тем. Надеюсь, что дождь три дня назад смыл все мои следы. Все эти дни я непрерывно оглядывалась, прислушивалась, нет ли погони. Все эти годы родители пугали меня дикими животными в лесу, способные целиком съесть человека, непроходимыми болотами, в которых тысячами гибли глупые люди, но ничего этого нет. Кроме белок и птиц мне только однажды встретились два молодых лося, которые объедали кору дерева и собирали шишки с земли.

Все эти дни я продумывала каждое слово, которое скажу, когда встречу людей. Надеюсь, они смогут мне помочь.

На маленьком клочке бумаги, который я смогла найти в вещах моей матери, я записала самое главное: имена моих родных и тот адрес сестры моей матери, который я смогла найти. Даже если мой труп найдут через неделю, месяцы или годы пусть все знают, кто виноват.

Первые дни было очень больно ступать по земле. На тапочках была очень тонкая подошва, рассчитанная для дома, а не для походов. Поэтому, в первый же день я изранила стопы о мелкие ветки