Горизонт забвения - Дарья Тарасова

XIII

Спустя минут тридцать пришел врач. Когда я читала в книгах о врачах, мне они представлялись седыми, бородатыми стариками. Мой лечащий врач был очень молод, на вид не больше тридцати пяти лет, высокий, брюнет явно увлекающийся спортом в свободное время. Под рукавом правой руки, когда он записывал что-то в моей карте, мимолетно мелькнула татуировка. Он, как и я, бунтарь.

– Сейчас я хочу осмотреть твой живот – сказал он.

Не дожидаясь моего ответа, мужчина приступил к осмотру. Он отодвинул одеяло, а Камилла уже развязывала мою сорочку. Прикосновение его руки вызвало взрыв электрических импульсов по всему телу. Когда он аккуратно снимал повязку, я старалась не дышать, дабы не выдать свое смущенное состояние. Хотя, мои пылающие щеки, сдали меня в ту же секунду.

Под слоем марли и ваты на провалившемся внутрь животе расположился шов, больше напоминающий окровавленную сколопендру.

– Когда скорая тебя доставила, твой аппендицит уже был поврежден, пришлось срочно удалять его и чистить брюшную полость от токсинов. – Пояснил он, заметив, что я в ужасе от увиденного. – Не волнуйся, это не страшно, заживет до свадьбы.

Следом он осмотрел мою ногу и распорядился сменить раствор в капельнице.

– Странно, что со сломанной ногой ты еще так долго смогла идти. Видимо болевой шок был слишком сильный.

–Так она сломана? – Переспросила я. – Я считала, что она пробита этим капканом.

– Да. – ответил доктор, глубоко вздохнув. – Нога была проломлена, пробиты мышцы. Ты очень сильная девушка. Другой бы с такой травмой не выжил.

На некоторое время меня оставили одну, после того, как Камилла помогла мне помыться.

– Я никогда раньше не принимала душ! – с восторгом поделилась я своим впечатлением. – У нас в общине была только баня. Такие удобства нам и не снились.

Солнце уже скрылось за изгородью высоток, а оранжевое небо на западе прорезано тающей стрелой взлетающего самолета. В офисных зданиях окна погасли, а в жилых высотках наоборот зажглись. Не могу принять образ жизни людей в каменных джунглях. Прийти на работу с рассветом, уйти с закатом. Ужасная, наверное, жизнь.

Мой размышления прервал стук в дверь.

– Привет, Тея! – звонкий голос гостьи стал для меня неожиданностью. Это была женщина очень пышных форм, таких я раньше не видела. Перешагнув порог палаты, она заполнила собой всю комнату, а ее не детское верещание перебивало все остальные звуки. Долго она рассказывала о том, что организация «Добрые сердцем», в которой она состоит волонтером, помогает женщинам, попавшим в беду, и они готовы помочь мне. Меня поржало, что эта отзывчивость сегодня встречается почти во всех, с кем я общалась.

Оставив мне визитку, веселое облачко покинуло палату, едва не застряв в дверном проеме.

Следом за запахом сладкого парфюма и кисловатого пота ко мне вошла женщина с большим куском пирога, слои в котором были разного цвета, а пропитка из розового сиропа. На самой верхушке располагалась красная роза – марципан.

– Здравствуй, Тея. Меня зовут Алиса. Я лежу в соседней палате. – проговорила она, не отрывая глаз от тарелки.

– Здравствуйте.

– Сегодня у меня день рождения, и большой торт одной мне не осилить, поможешь?

– С удовольствием.

Это лакомство не показалось настоящим чудом. Нежный бисквит истекал пропиткой, стоило только на него надавить. Он таял во рту, оставляя нежный ванильно-апельсиновый привкус.

– Это самое вкусное, что я ела!

Еще немного посидев рядом со мной, соседка покинула меня, пожелав спокойной ночи и забрав пару понравившихся игрушек в знак благодарности за торт и в честь ее праздника. Следом за ней, один за одним заходили другие пациенты и медсестры. Уже через пол часа на стуле у окна лежали несколько книг, среди которых была «Сто лет одиночества» Габриеля Гарсиа Маркеса , футболка с логотипом, призывающим спасти уссурийских тигров от вымирания, кеды, ярко красные с блестящими вставками впереди. Кажется, здесь это считается проявлением вежливости и заботы.

Медсестра во время обхода помогла включить телевизор, который оказался, по – сути, бесполезной коробкой. Вид из окна был более привлекательный. Поток машин был такой же сильный, как и днем, и огни от них сливались в бесконечную гирлянду. Черное лунное небо было почти без звезд, наверное, огни города поглощали их слабый свет.

Под кучей новой одежды я заметила небольшой сборник стихов известных авторов. Среди свеженапечатанных страниц вместо закладки лежала почтовая открытка с изображением Колизея. На обратной стороне аккуратным, красивым подчерком были выведены всего несколько слов: «У тебя всё будет хорошо».

Самое первое стихотворение меня не зацепило. Так же было и с третьим и четвертым. А вот на пятой странице я нашла то, что зацепила моё сердце.

В коридоре весь день было шумно, ходило много пациентов и медперсонал, сейчас не было совсем никого. Я решила хотя бы попытаться уснуть. Эмоций и впечатлении сегодня было через чур много, так что пришлось поворочаться. Кушетка с жестким матрацем было самое удобное, на чем я когда либо спала.

В эту ночь мой привычный кошмарный сон сменился на что-то иное.

XIV

Знаете это ощущение, когда на вас кто-то пристально смотрит? Из глубокого забвения меня вытащило именно оно. Я попыталась перевернуться на другой бок и скрыться от этого чувства, но не вышло.

Понемногу привыкнув к дневному свету, моё внимание снова привлек город. Меня одновременно радовала и пугала возможность жить в таком большом городе. В чем мне удастся найти свое призвание? Только бы меня не отправили заниматься сельским хозяйством, ненавижу капаться в земле.

Пройдя через все необходимые процедуры, капельницы и уколы, меня наконец-то оставили в покое. Медсестра сказала, что после обеда придет человек из социальной службы, а до этого нужно было подумать над тем, чем я хочу заниматься, выйдя отсюда и как мне в девятнадцать лет идти в школу.

Легкий стук раздался где-то за моей спиной. Обернувшись, я увидела стоящего в дверях моей палаты мужчину. Его внешний вид меня поразил. Темно русые волосы были аккуратно коротко подстрижены и на лбу открывали небольшой шрам. Едва заметные морщины – лапки разлетались от его глаз, придавая солидность образу и доброту большим, выразительным, небесно – синим глазам. На правой скуле небольшой шрам, по форме напоминающий птицу в полете. Прямой нос казался не совсем естественный, не пропорционально аккуратным относительно всего лица. Пухлые губы обрамлены легкой щетиной, и сам собой в моей голове возник вывод неожиданный для меня – я бы хотела их поцеловать. Этот человек показался мне не реальным, будто очередная галлюцинация вышла из моего подсознания.

– Добрый день! – сказал он, переступив погод палаты. Его голос электрическим разрядом пронесся у меня по телу.

– Здравствуйте. – услышав свой голос со стороны я поняла, что речь от морфина стала странной, замедленной, и каждое слово, лишенное всякого смысла, жалило мозг как маленькая