Обитель теней - Средневековые убийцы

Настоятель в ужасе перекрестился, напомнив Джону клирика Томаса.

— Храни нас, Боже! При бедняжке состояли несколько леди, но ни одна из них не могла быть замешана в таком!

— Кто именно были эти леди? — требовательно спросил коронер.

— Одна из них Маргарет де Куртене — ей предстояло быть фрейлиной невесты при венчании. Она была подругой леди Кристины, как я понял, со времени, когда они вместе жили в Семпрингеме.

Джон подметил, что Роберт Нортхем стремится по возможности обособить себя от участников трагического действа.

— Еще была леди Ависа, каковая, будучи женой опекуна, Роже Бомона, заменила Кристине мать, и их дочь Элеонора, и, само собой, были горничные и камеристки, прислуживавшие трем леди, — пренебрежительно закончил он.

— И все они расположились в вашей обители?

— Именно так, ведь у нас хватает удобных помещений. Как-никак, король и его министры любят использовать нашу обитель как пристанище для своих гостей, — произнес настоятель с некоторым неудовольствием.

— Где именно они располагались? — спросил коронер.

— Сэр Роже Бомон с женой получили гостиную и спальню в здании у внутренних ворот, а Кристина де Гланвилль с подружкой Маргарет де Куртене получили две комнаты для гостей неподалеку от предоставленных вам, сэр Джон. Тоже наверху, однако по другую сторону опочивальни, и дверь туда запирается.

— Как насчет личной прислуги?

— Они спали на тюфяках либо в углу тех же комнат, либо — в случае с Бомонами — в прихожей.

Джон минуту что-то обдумывал.

— Будущий жених, этот Джордан де Невилль, — он появлялся на сцене?

— Разумеется. Всю неделю, пока они были здесь, он навещал их почти ежедневно. Провел несколько ночей в гостевой спальне, где поместили вас, но в последние ночи перед венчанием не ночевал, потому, как я понимаю, что неприлично жениху находиться при невесте перед самой церемонией.

Он помялся, словно не зная, стоит ли продолжать, но все же решился.

— Однако в тот вечер, когда Кристину видели в последний раз, он был здесь. Уехал со своим оруженосцем в Саутуорк, где проживал в гостинице, поздно ночью.

Джон встал, поблагодарив настоятеля за потраченное время и терпение.

— Мне, прежде чем делать выводы, придется повидать всех заинтересованных лиц. Учитывая задержку, которая вызвана моим долгим путешествием из Девона, — я не стану, как положено, требовать, чтобы при дознании был представлен труп. Признаться, мне не известно, обязан ли коронер двора соблюдать правила, предписанные для обычных случаев, при данных обстоятельствах.

Роберт Нортхем поднялся, чтобы проводить де Вулфа до дверей, но тот обернулся, не дав настоятелю времени отодвинуть засов.

— Мне вот еще что пришло в голову, настоятель. Не следует ли мне узнать чего-либо о твоем капеллане?

Настоятель уставился на него в полном недоумении.

— О брате Игнатии? В каком смысле?

— Он, кажется, составил себе твердое мнение о некоторых предметах? Не кажется ли он тебе в некотором смысле одержимым?

Роберт Нортхем смущенно прокашлялся.

— Он склонен слишком буквально толковать Писание. Пожалуй, можно сказать, что он придерживается весьма крайних взглядов в некоторых вопросах веры.

Тон настоятеля говорил, что он не желает далее распространяться о своем секретаре.

— Тебе не известно, каковы могли быть его отношения с погибшей девушкой?

Настоятель, кажется, оскорбился.

— Отношения? Не было никаких отношений! Она была гостьей обители, как очень многие до нее.

Де Вулф видел, что Нортхем сознательно уклоняется от ответа, но счел, что настаивать пока не время. К этому можно будет вернуться после разговора с другими свидетелями, а сейчас он счел за лучшее откланяться. Игнатий демонстративно застыл у входа в часовню, довольно далеко от двери. Секретарь проводил коронера, возвращавшегося в теплую комнату, и Джон воспользовался случаем осторожно прояснить его отношение к покойной.

— Какого ты мнения о Кристине де Гланвилль? — спросил он.

— Я очень мало имел с ней дело, коронер. Гости располагаются в наружных помещениях монастыря, а я занят при настоятеле и в церкви.

— Однако ты должен был много раз встречаться с юной леди! Хотя бы раз в день она ведь посещала службы?

Капеллан покачал головой.

— В нашей церкви женщины не допускаются к священным обрядам. Это было бы нарушением устава ордена.

— Но должна же она была посещать мессу вместе с фрейлиной и опекунами?

Брат Игнатий неохотно признал, что настоятель предоставил для этой цели собственную часовню.

— Я несколько раздавал ей святое причастие, исполняя свой долг по отношению к этим гостям. Но о ней самой я ничего не знаю и не составил мнения о ее характере.

Долгий опыт допросов подсказывал Джону, что капеллан что-то скрывает, однако по его решительно сжатым губам видно было, что больше он, как и настоятель, ничего не скажет.

В тот вечер они трапезничали в гостевой трапезной в обществе полудюжины паломников с уэльских болот. Большую часть временных обитателей Бермондси составляли паломники, идущие на поклонение или возвращающиеся от недавно воздвигнутой усыпальницы святого Томаса в Кентербери. Впрочем, многие заходили дальше — иные до самого Рима или до Сантьяго де Компостелла. Народ это был веселый, и наперекор холоду они превратили скромную трапезу в приятную вечеринку, тем более что кое-кто запасся собственными винными мехами, в дополнение к элю и сидру, предоставленным монастырем.

Когда все было выпито, они поднялись в опочивальню и завернулись во все свои одежки, прежде чем укрыться одеялами, принесенными — по одному на каждого — братом Фердинандом, и свернулись на своих тюфяках, стараясь не замечать восточного ветра, стонавшего в щелях ставен и забрасывавшего спящих редкими снежинками.

На следующий день де Вулф почувствовал, что ему тесно в стенах монастыря. Томас настаивал на посещении всех очередных служб, но Джон одолжил в конюшне пару лошадей и выехал с Гвином на прогулку по окрестностям или, вернее, по городским окраинам недалекого Лондона. Они приблизились к городу и проехали через Саутуорк, чтобы еще разок полюбоваться на Лондонский мост, по которому проезжали меньше двух месяцев назад, когда прибыли из Эксетера для визита к Губерту Уолтеру. На сей раз они остановились на южном берегу и заглянули в соседнюю таверну, чтобы подкрепиться и хлебнуть эля, прежде чем снова повернуть к плоским болотистым пустошам, на которых виднелось несколько поместий с полосками полей, совсем голых в это время года.

Сегодня густой туман сменился влажной изморосью, и, когда они вернулись к Бермондси, стены монастыря мрачно выдвинулись из мглы, словно суровая крепость, выросшая на краю болота, тянувшегося к Темзе. Когда привратник пропустил их внутрь, даже у лишенного воображения Джона по коже пробежали мурашки, вызванные не одним только холодом. В полдень они опять поели в трапезной, казавшейся особенно пустой без шумных паломников, отправившихся своей дорогой в Кентербери. Позже, в теплой комнате, Томас робко осведомился у своего коронера, как им дальше вести расследование.

— Настоятель сказал, что все, кто прибыл с Кристиной, соберутся сегодня здесь для завтрашних похорон, — ответил Джон.

Еще утром он расспросил настоятеля, как намерены распорядиться телом, и получил ответ, что Бомоны уже просили похоронить Кристину на монастырском кладбище, так как спустя десять дней после смерти представлялось неудобным везти ее обратно в Дербишир.

— Я опрошу всех по очереди и постараюсь выяснить, как они относились к погибшей и где были в ночь, когда ее убили, — мрачно сообщил он своему клирику. — Кроме того, сегодня я займусь выкручиванием рук, чтобы проверить, не удастся ли выжать что-нибудь из этих клюнийцев.

Зная любовь Гвина к кухням, он отправил великана-корнуольца повертеться среди прислуги и собрать слухи. Для грязной работы в таких обителях, как Бермондси, использовали как братьев-послушников, не принявших обетов, но носивших монашеское облачен не и выбривавших тонзуры, так и обычных слуг, либо живших в обители, либо являвшихся каждый день из домишек по соседству. Гвин — добродушный парень, но себе на уме, умел подружиться с простонародьем и, конечно, выведать все скандальные сплетни.

Томас де Пейн отличался таким же талантом, но лучше действовал среди таких же, как он, церковнослужителей и священников. Теперь ему вернули благодать священства, однако он три года провел как в чистилище, будучи лишен сутаны из-за ложного обвинения в недостойном обращении с девочкой-ученицей в соборной школе Винчестера. До своего восстановления в правах он не раз помогал коронеру, втираясь в доверие к духовным лицам под личиной священника. С таким же заданием Джон отправил его и теперь, и клирик с восторгом принял поручение, дававшее ему возможность окунуться в атмосферу и обряды религиозной обители. Первым делом он побывал на вечерне в церкви, затем прошелся по галерее, заговаривая с монахами, прогуливавшимися вокруг садика.