Обитель теней - Средневековые убийцы

Де Вулф крякнул от досады. Ни от кого из них не удалось добиться никакого толку.

— Ты несколько лет была знакома с Кристиной. Не знаешь ли, кто мог желать ей смерти?

Она прикрыла голубые глаза.

— Только самое очевидное, сэр Джон, — очень тихо проговорила она.

— Прошу меня простить, госпожа Куртене, но для меня здесь нет ничего очевидного, — проворчал коронер.

Маргарет снова подняла глаза, взглянув едва ли не с вызовом.

— Сэр Роже и его жена были очень добры ко мне, принимая меня в Уирксворте, и мне не хотелось бы порочить их, но ведь всем известно, как много он терял и со сколькими надеждами расставался, когда после шестнадцатого дня рождения Кристины и ее брака земли переходили к ней.

Де Вулф поблагодарил ее за откровенность и предложил подождать, пока он задаст несколько вопросов служанке. Однако девушка не добавила ничего нового, попросту повторив отчет Маргарет о последнем вечере. Снаружи, в коридоре, ждала дама, опекавшая Кристину де Гланвилль, и Джон, воспользовавшись присутствием двух других женщин, пригласил ее к себе для допроса. Допрос начался взрывом рыданий от напоминания о смерти госпожи, которой эта женщина служила более двух лет. Но и придя в себя, она оказалась совершенно бесполезна для следствия.

— Миледи покинула трапезную вскоре после окончания ужина, и мы обе прошли в ее покои. Я помогла ей переодеться на ночь и уложила в постель. Она попросила меня задуть свечу, и я поняла, что она намерена сразу уснуть.

Женщина снова захлюпала носом.

— То был последний вечер, когда мы видели ее живой!

— Ночь прошла спокойно? — спросил он, только чтобы что-нибудь сказать. — Она ни разу не звала тебя из своей комнаты?

— Нет, насколько я знаю. Я крепко проспала до рассвета. Она говорила, что хочет пойти причаститься в церкви у настоятеля, поэтому я пошла ее будить, но не нашла ее!

Она снова зарыдала, и Джон беспомощно оглянулся, на молодых женщин.

— Если ты закончил, сэр, мы проводим ее к сэру Роже и его жене, — предложила Маргарет Куртене. — Нам всем пора в постель, потому что завтра нас ждет трудный и печальный день.

— Не много же мы узнали после стольких разговоров, — ворчал потом де Вулф.

Они с Гвином и Томасом сидели в теплой комнате — единственно пригодном для жизни месте. Кроме них, здесь было с дюжину монахов: кто дремал, кто разговаривал вполголоса, украдкой бросая на коронера подозрительные взгляды. Впрочем, места хватало, чтобы можно было негромко беседовать, не опасаясь, что их подслушают. Джон наскоро пересказал Гвину содержание допроса, и тот согласился, что они нисколько не продвинулись в расследовании.

— Этот Роже Бомон так и напрашивается в подозреваемые, — буркнул он, — только вряд ли он признается, даже если и виновен.

— Хотел бы я знать, может, ему и без того есть что скрывать? — задумчиво протянул де Вулф. — Не присваивал ли он долю дохода, который должен был отойти короне? Когда управление после брака Кристины перешло бы к новым распорядителям и бейлифам, мошенничество бы открылось и о нем доложили бы королю. Бомон мог лишиться головы!

Гвин всем видом выразил сомнение — не потому, что не верил в подобную жадность знатного лорда, а потому, что никаких доказательств у них не имелось.

— У жены нет явных мотивов, хотя она тоже выигрывает, если ее муж становится богаче. Дочь, Элеонора, могла, конечно, надеяться, убрав Кристину с дороги, заполучить Джордана, но стала бы она ради этого убивать? Ручаюсь, что Джордан мечтал жениться на Куртене, а не на Кристине.

— Тогда остается еще Маргарет Куртене, которая тоже хотела бы оставить Джордана холостяком ради самой себя, — заключил Джон. — Но, бога ради, убитая девушка была ее лучшей подругой!

Они молча сидели вокруг огня, осмысливая довольно безнадежную ситуацию.

— А это обязательно должен быть кто-то из гостей? — задумался коронер. — Как насчет постоянных обитателей монастыря? Общество здесь странноватое.

— Например, тот капеллан Игнатий, считавший Кристину ведьмой, — согласился Томас.

— Думаю, у самого настоятеля мотивов нет, — хриплым шепотом вставил Гвин, — разве что ему надоело, что его монастырь используют как гостиницу.

Томас нахмурился: при его почтении к духовенству самое предположение рослого коллеги звучало святотатством, зато Джона оно навело на новую мысль. Действительно, маловероятно, чтобы настоятель оказался замешан в дело, зато он важная персона и знаком с баронами и епископами, обладающими влиянием. Бог весть, какие заговоры и интриги зреют среди придворной знати, и не могли он быть в них вовлечен?

Все же оснований обвинить кого-либо в убийстве по-прежнему не было, и говорить стало не о чем, пока рядом с ними не уселся без приглашения старый монах.

Томас гостеприимно улыбнулся ему и подвинулся на скамье, пропуская старика к огню.

— Это брат Мартин, я с ним уже разговаривал, — пояснил клирик. — Он ведает скрипторием, что рядом с капитулом, и хранит монастырские архивы.

Дрожащим старческим голосом монах осведомился об их здоровье, спросил, удобно ли их устроили, и пожаловался на погоду, «проморозившую его старые кости», как он выразился. Томас живо навел разговор на историю монастыря, и Гвин стал клевать носом от скуки.

— В старину, девять десятков лет назад, он был куда меньше нынешнего, — пояснил архивист. — Но нашлись богатые покровители, так что обитель росла. Теперь совсем не то, что пятьдесят лет назад, когда я был послушником. Старые здания снесли, а новые выросли, как из-под земли.

— Значит, настоятель получает много даров? — из вежливости поинтересовался заскучавший Джон.

— Много — деньгами и землями от богатых жертвователей, сэр. Одно время вошло в моду отписывать Бермондси земли, ренту, бенефиции, иногда даже целые поместья. Богатые готовы дорого заплатить за мессы, которые избавят их от долгих мучений в чистилище!

Взгляд его стал рассеянным, мысли блуждали далеко в прошлом.

— Всего несколько месяцев назад мне пришлось сверяться со старым договором, относящимся к началу века, поскольку возник спор о праве владения на поместье Кингвестон в Сомерсете. Странное дело, часть текста была выскоблена, что затруднило проверку.

— Об этом ты и рассказывал мне в галерее? — перебил Томас. — И, помнится, ссылался на другой документ?

— Довольно давно я наткнулся на другой старый пергамент тех же времен. В нем перечислялись свидетели дарственной графа Юстаса на поместья и доходы от Кингвестона. Среди них был брат Фрэнсис из нашей обители. Его имя было выскоблено с пергамента, а никаких других упоминаний его имени нигде нет. Я сообщил настоятелю о подчистке документов, но он пришел в раздражение и велел мне забыть об этом, поскольку это никому не интересно. Старинный документ он у меня забрал, и я его больше не видел.

Джон задумался, имеет ли это хоть какое-то значение, а старый монах, отогревшись, ушел.

— К чему это все? — громко спросил он у клирика, прервав размеренный храп Гвина.

Томас хитровато улыбнулся: он всегда рад был сунуть нос в старые дела и слухи.

— Из слов нескольких старших монахов я понял, что много лет назад здесь случилась какая-то скандальная история. Ее замяли, но угли еще тлеют. Странное дело: в ней тоже участвует воспитанница короля Генриха I. Она пропала вместе с одним из монахов, и считалось, что они сбежали, хотя кое-кто уверен, что обоих убили. Отсюда и слухи о призраках и злых духах. Страхи брата Игнатия перед дьяволом и его пособниками, похоже, в основном подпитываются этой легендой.

Де Вулф хмыкнул.

— Что ж, может, и дух бедняжки Кристины присоединится к здешнему призрачному обществу, но в поисках убийцы это нам не поможет.

Часом позже Роже Бомон и Джордан де Невилль явились в теплую комнату и попросили коронера на несколько слов. Владетель Уирксворта старался скрыть свою обиду на следователя, осмелившегося заподозрить барона в причастности к убийству, но держался сухо и холодно.

— Я понимаю, что уже поздно, сэр Джон, но кое-кто из нашей семьи — а мы считаем себя одной семьей — хотел бы увидеть место, где встретила смерть бедняжка Кристина.

Де Вулф при этой неожиданной просьбе не скрыл удивления.

— Почему вы обращаетесь ко мне? Вся власть в этой обители принадлежит настоятелю.

— Он уже дал свое согласие, однако, поскольку ты официально расследуешь это дело, я подумал, что надо получить и твое разрешение.

Подобная щепетильность со стороны заносчивого барона смягчила Джона, и он осведомился, когда они хотят побывать в подземелье.

— Сейчас же, сию же минуту! Настоятель будет сопровождать нас.

Джон довольно неохотно проследовал за бароном к дверям, на ходу поманив за собой Гвина и Томаса. Проходя по галерее, освещенной луной и несколькими коптящими факелами, он выразил удивление: как случилось, что опекун девушки не побывал в погребе сразу после ее смерти?