Любовь зла – полюбишь и мажора - Мари Князева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Назло моим мыслям, явился дед. Поплевал на ладони, потёр их, закатал воображаемые рукава. Клоун нетрезвый! Крякнул и взялся за лопату. Сначала мне казалось, что он действительно помогает – вроде, и дело у него спорится, несмотря на принятую дозу алкоголя – но потом Саныч вдруг неловко повернулся и так смачно чиркнул мне лопатой по ноге, что её пронзила резкая боль, а вниз на белые кеды потекла кровь.
– Ах ты..! – я еле сдержался, чтобы не обругать старого пня, бросил лопату и попытался зажать рану пальцами.
Перепачкался весь, но кровь всё равно шла. Я сплюнул от досады и под покаянные причитания Саныча пошёл прочь – искать свою надсмотрщицу. Она, кстати, должна была, вообще-то, сторис записывать, но, видимо забыла. Коза драная! Так ещё, пожалуй, и сгинешь в этой богадельне от заражения крови…
К счастью, долго ходить не пришлось – коза обнаружилась на одной из ближайших площадок в окружении стайки детей. Хлопала в ладоши и весело напевала что-то, улыбаясь. Вот, значит, как. Я там погибаю от рук пьяного завхоза, а они тут веселятся…
Сказать по чесноку, голос у девчонки приятный, даже очень. Нежный такой тембр, прям чувствуется, что не курит и не пьёт. И улыбка – ну, я уже говорил. Когда улыбается, становится почти хорошенькой, только вот лично мне она улыбается редко. Почти никогда. А детям – пожалуйста. Я пока наблюдал за их игрой, чуть не забыл о своём ранении, а между тем кровь уже пол-кроссовка залила.
Анастейша заметила меня первой. Удивлённо округлила глаза, потом нахмурилась, что-то сказала детям и пошла ко мне.
– Ярослав Дмитриевич, – заговорила ещё на подходе. – Вы не могли бы одеться? Тут дети…
Отмахнулся:
– Я ж не баба! Мне не стыдно. Ты вот сюда лучше глянь, – указал ей на голень.
Девчонка ахнула и прикрыла ладошкой ротик, а потом тут же, не теряя ни минуты, схватила меня за перепачканную кровью руку и потащила куда-то.
*"Перье" – французская вода, цена варьируется от 100руб за пол-литра.
Глава 7. Капля в море
Настя
Я привела Ярослава Дмитриевича в медпункт – к сожалению, там никого не было, но к счастью, дверь оказалась не заперта. Мы вошли внутрь, я усадила молодого человека на кушетку и довольно легко нашла в шкафчике вату, перекись водорода и бинт. С пластырем было сложнее, пришлось довольствоваться тем, что есть.
– Как же вы так… – покачала я головой, невольно чувствуя лёгкое раздражение: ну что за безрукость такая в столь взрослом возрасте?!
– Это не я, – буркнул парень недовольно.
Угу, угу, конечно, оно само… Как маленький! Я непроизвольно сказала последнюю фразу вслух, и Ярослав Дмитриевич, подскочив на кушетке, возмутился:
– Сама ты… маленькая! Этот ваш Саныч бухает, как скотина последняя, травму мне нанёс, а я ещё и виноват?!
Я расстроилась:
– Он… прямо сейчас пьян?
– Да ещё как!
– Простите… – я наконец закончила приготовления и, намочив ватку, приложила её к довольно глубокой ране.
Ярослав Дмитриевич зашипел, втягивая воздух сквозь зубы и зажмуривая глаза, но не произнёс ни звука и остался сидеть ровно. Я подула на ранку и успокаивающе пробормотала:
– Сейчас пройдёт, потерпите немножко… – и погладила крепкую волосатую икру. Ну а что? Я только с детками имела дело – не знаю даже, как это происходит у взрослых молодых мужчин.
Бросив мимолётный взгляд на лицо своего пациента, я заметила, что смотрит он на меня как-то… ошарашенно. Глянула ещё раз – вопросительно. Он помотал головой, словно сбрасывая наваждение, выдавил принуждённо:
– Да ничего, мне… не больно.
Больше он и в самом деле не шипел, сколько бы я ни обрабатывала рану, в которую, к сожалению, попала грязь – пришлось попотеть, чтобы предотвратить заражение крови. После перешли к бинтованию. Место неудачное, конечно, – не будет держаться.
– Придётся вам дать ноге немного покоя… чтобы бинт не свалился.
Ярослав Дмитриевич не стал скрывать радость:
– С удовольствием! Что-то меня не тянет под шефство этого вашего Саныча.
Я кивнула и глубоко задумалась, чем бы таким "приятным" занять сидячего подопечного. И придумала:
– Будете вырезать заготовки для аппликаций. Пойдёмте в группу, я выдам вам бумагу и трафарет.
Молодой человек скривился, но возражать не стал. Послушно поплёлся за мной, слегка прихрамывая и время от времени останавливаясь, чтобы поправить бинт.
– Здесь есть дети постарше? Подростки? – спросил он, когда мы поднимались по лестнице на второй этаж.
– Да, конечно. Все возраста.
– А почему их не привлекают к работе на территории? Саныч сказал, щебень лежит два месяца уже.
– Если бы два! Но воспитанников привлекать нельзя – это строжайше запрещено законом, за использование детского труда можно серьёзно получить по шапке.
– То есть, они обязаны бездельничать круглый год 24 на 7?
– Прям как вы! – усмехнулась я и пробормотала себе под нос: – Единство противоположностей…
– Слушай, кончай меня провоцировать, мы же договаривались!
– Разве я сказала что-то оскорбительное или неправду?
– Я не выбирал себе родителей!
– Ну просто жертва обстоятельств!
– Можно подумать, ты пошла бы сюда работать, если бы у тебя был выбор!
– Я здесь не работаю.
– А что делаешь?
– Просто… прихожу.
– В смысле… бесплатно, что ли?
– Типа того.
– Зачем..?
– Дура, наверное.
– Я тебя серьёзно спрашиваю.
– Посмотрите этим детям в глаза внимательно – и поймёте. Ну может, нет – не знаю. Но других оправданий у меня нет.
Он вдруг схватил меня за руку, повернул к себе и стал зачем-то смотреть мне в глаза. А они, как назло, наполнились глупыми слезами. Через несколько секунд Ярослав пробормотал тихо:
– Ничего не понимаю…
– Вы не туда смотрите, – я отвернулась и пошла дальше.
– Ты им всё равно не поможешь! – крикнул он мне вслед.
– Помогу.
– Только хуже сделаешь!
– Хуже уже некуда.
– Есть! Знать, как бывает по-другому, и не иметь возможности это испытать.
– Они смогут. Когда вырастут. А вот если не знать, то и стремиться некуда.
– Всё равно это капля в море!
– А вы всё равно не отговорите меня приходить сюда!
Я усадила его на лавку, так чтобы нога полностью там разместилась в вытянутом положении, и выдала материалы и инструменты.
– Какая мутота! – возмутился Ярослав Дмитриевич. – Давай лучше кто-нибудь сгоняет за пластырем в аптеку, и я смогу заняться чем-то поинтереснее?
– Ну конечно, ваше высочество! Я забыла, что мы тут все находимся только для вашего развлечения, простите за оплошность! – сказав это, я развернулась и уверенным шагом пошла к двери.
– Между прочим, это их сотрудник нанёс мне травму! – крикнул мне вслед парень, но я не менее уверенно захлопнула за собой дверь.
Первым делом направилась к замдиректора – к счастью, она ещё не успела уйти домой.
– Здравствуйте, Полина Григорьевна!
– А, Настюша, – видная женщина лет пятидесяти, с аккуратным макияжем и хорошо одетая, еле заметно скривилась. – Здравствуй-здравствуй, с
