Крест толкователей - Вадим Панов

Выбросив очередную порцию копоти и дыма, машина тронулась и выехала с территории заправки. До города, в который двигался «Москвич», оставалось еще около двухсот километров.

Поливальная машина, сбросив давление струи, сделала крутой вираж по центральной площади. Стоящие на остановке люди инстинктивно подались назад, стараясь избежать брызг. Среди них был и Ракитин, который только что вышел из больницы. На воротнике его рубашки темнели пятна бурой крови, на затылке красовалась свежая повязка. Автобуса все не было.

Ракитин обернулся и посмотрел на квасную бочку, стоящую неподалеку от остановки.

У соска бочки скучал на складном табурете пожилой азербайджанец. Голова его, в преддверии ясного солнечного дня, была предусмотрительно покрыта носовым платком, завязанным по углам узелками.

Ракитин подошел к бочке с квасом. К металлу скотчем был приклеен ламинированный листок. На нем было написано в одну строчку: «ЧП ГАДЖИЕВ КВАС ХЛЕБНЫЙ 0,2 ЛИТРА 5 рублей».

Ракитин сунул руку в карман и достал пятирублевую монету.

Заметив деньги, азербайджанец проговорил:

— Убери, Глеб Андреич. Обижаешь. — Затем налил стакан квасу и протянул его капитану. — Фирма угощает.

Ракитин сдул с пластикового стаканчика пену, как с пива, и с наслаждением сделал первый глоток.

Глава 6

На кафедре лектория, у черной грифельной доски, стояла Юлия Николаевна Дементьева. Ей было двадцать семь лет, и она была в том самом мимолетном возрасте, когда неопределенная девическая свежесть исчезает с лица для того, чтобы уступить место явственной и стойкой женской красоте. Юлия Николаевна была статна, хороша собою и старалась держаться у доски, не выходя из-за письменного стола. Она знала, что ее стройные ноги вызывают у мужской аудитории более искренний интерес, чем та информация, которая была ограничена рамками учебного процесса и которую она собиралась своим слушателям сообщить. Одета она была в строгий костюм с почти мужским пиджаком, а волосы были собраны на затылке в пучок.

Перед Юлией Николаевной сидело два десятка студентов, большинство из которых было юношами.

Повернувшись к аудитории, Юлия Николаевна сказала:

— Мало кто знает о существовании тайного ордена, призванного довести главное творение бога до совершенства. Между тем этот орден существует с середины тринадцатого века и незримо влияет на многие аспекты человеческой жизни.

— Что вы понимаете под «главным творением», Юлия Николаевна? — спросил кто-то в первого ряда.

— Конечно же, человека, — ответила Юлия Николаевна. — Именно его создал бог по своему подобию. К сожалению, подобие это оказалось лишенным основных божественных качеств — бессмертия, неуязвимости, способности действовать и мыслить точно и реактивно. Именно этот орден считает своей миссией усовершенствовать созданное богом существо. Довершить, по их мнению, недовершенное. Этот орден называет себя «Crux Interpretum», или «Крест Толкователей».

— Странное название… — поднял голову другой студент. — Почему он называется именно так?

Дементьева взяла кусок мела, повернулась к доске и стала писать на ней крупные латинские буквы.

— Человеческие знания, пришедшие к нам из глубины веков, постепенно искажаются и теряют свой истинный смысл. Возьмите Библию. Из всех книг Ветхого Завета Книга Иова считается самой трудной для понимания и перевода. Еврейский текст этой книги в том его виде, в каком он дошел до нас в масоретской редакции, основательно испорчен. Некоторые места из него по справедливости считают "крестом переводчиков". В научной литературе иногда они вообще оставляются без перевода. Рядом с ними ставится примечание "totus dubius" — "сомнителен целиком". А сам фрагмент заменяется рядом точек… «Крест толкователей» было когда-то понятием буквальным. При невозможности перевести фрагмент переводчик ставил рядом с ним крест.

— Но какое отношение имеет все к нейропсихологии?

— Сейчас узнаете. Но сначала еще немного о названии «Crux Interpretum». В наши дни оно приобрело совершенно другое значение. Члены ордена считают, что истинный смысл божьих замыслов остался нам так и недоступен. Именно «Крест Толкователей» стоит между истинным смыслом и нашими жалкими попытками понять его. Именно он охраняет покровы тайны. А тайна же состоит вот в чем: созданный богом человек — творение не идеальное, хотя и созданное по его образу и подобию. Но творение это можно улучшить. Цель Ордена — приблизить копию к оригиналу, сделать матрицу и отпечаток идентичными. И сделать это, по его мнению, может только он.

— Выходит, они пытаются улучшить то, что сотворил бог? Вместо него создать сверхчеловека?

Дементьева взяла тряпку и принялась тщательно протирать испачканные мелом пальцы.

— Выходит, что так, — согласилась она. — Существуют состояния психики, во время которых наши возможности почти беспредельны. Я имею в виду паранормальные способности человека. У одних они кратковременны, у других — закрепляются на долгие годы. «Крест Толкователей» ищет таких людей по всему свету столетиями. Он изучает их и пытается превратить исключения в правило.

— И вы верите в то, что орден существует? — спросил студент — тот, который задал первый вопрос. — Ведь упоминаний о нем не встречается почти нигде.

Юлия Николаевна усмехнулась.

— Отчего же? Генрих Корнелий Агриппа Неттесгемский в восьмой главе «Urbi et Orbi» излагает цели и задачи Ордена. «Венец творенья Божьего не может быть таковым без нашего ему служенья. Именно оно должно превратить этот венец в совершенство». Упоминает об Ордене и Теофраст Парацельс в «Анналах Провидения». Пако Фернандес в «Записках каменного идола» ясно говорит, что члены Ордена настолько могущественны, что войны, революции и дворцовые перевороты являются лишь картами в раскладываемом им пасьянсе. Орден пытается разгадать сверхчеловеческие способности. Изучить их. И превратить в норму. Или, может быть, в товар? Для этой цели он не останавливается ни перед чем… Вы представляете, какие возможности могут открыться ордену в наше время? Если он сумеет воспользоваться современными технологиями? Генной инженерией, или например, клонированием?

С галерки вдруг раздались громкие хлопки. Это в полном одиночестве аплодировал мужчина лет сорока. Студенты разом повернули головы в его сторону. На мужчине был хороший костюм и белоснежная сорочка. Идеальный пробор рассекал прическу надвое, глаза смотрели холодно и насмешливо, и было совершенно ясно, что это никакой не студент. Как он попал на лекцию, было также не понятно. Мужчину звали Антоном Каратаевым, и при взгляде на него по лицу Юлии Николаевны пробежала легкая тень. Она знала этого человека, и, судя по всему, была не слишком рада его видеть.

— Разрешите одно дополнение, Юлия Николаевна! — сказал Каратаев.

Несколько секунд Дементьева не отвечала. Затем положила тряпку на край доски и сказала:

— Пожалуйста. Если только оно касается нашей темы.

Каратаев встал с места. Студенты смотрели на него, повернув головы.

— «Записки каменного идола» выходили в 1836 году в Мадриде и больше не переиздавались, — с нескрываемым сарказмом сказал он. — Кроме Юлии Николаевны их, пожалуй, никто больше и не читал. И это было последнее письменное свидетельство об ордене. Я понимаю, что это интересная тема для докторской диссертации, которую сейчас пишет Юлия Николаевна. Однако факты для науки гораздо важнее замысловатых гипотез.

В этот момент прозвучал звонок, однако студенты сидели в каком-то оцепенении еще несколько секунд. Первой пришла в себя Дементьева.

— Перед нами — Каратаев Антон Петрович… мой… — сказала она, запнувшись, — коллега. Его позиция в этом вопросе принципиальна, однако весьма незатейлива. Но даже она сможет придать смысл той дискуссии, которую мы надеемся провести на следующей лекции. — Она подняла голову и посмотрела Каратаеву прямо в глаза. — Если, конечно, Антону Петровичу будет интереснее появиться у нас без эффектов. Не как иллюзионисту, а как вполне официальному оппоненту.

Посмотрев на часы, Дементьева провела по голове рукой и поправила в волосах заколку.

— Итак, до понедельника, господа, — сказала она.

Дементьева шла по коридору. В руках у нее была папка с записями, на плече болталась сумочка. Внезапно из сумочки раздался телефонный звонок. Дементьева достала телефон, посмотрела на дисплей и сбросила вызов.

У дверей деканата Дементьева остановилась. Когда она взялась за дверную ручку, телефон зазвонил еще раз. Теперь Юлия Николаевна посмотрела на дисплей мельком — она была почти уверена, что абонент все тот же. Именно так оно и оказалось. Дементьева вздохнула, отключила телефон совсем, и толкнула дверь.

За столом декана сидел Антон Каратаев с телефонной трубкой в руках. При появлении Деминой он поднял от дисплея глаза.