Жестокая Земля: Соло-Рекс - Антон Грановский

Девушка закусила губу. Несколько секунд она молчала, а затем пробормотала:

— Я тебя любила, Клов.

— Да, — сухо произнес капитан. — А еще ты любила мой бумажник.

Он достал из кармана носовой платок, тщательно стер с рукояти пистолета отпечатки пальцев, после чего положил оружие на прикроватный столик. Затем повернулся и, пройдя мимо посторонившейся девушки, молча покинул комнату.

Когда капитан дошел до дороги, за спиной у него глухо рявкнул выстрел. Клов на мгновение остановился, а затем продолжил путь. Поднялся ветер. Набежавшая туча скрыла обе луны. Начал накрапывать дождь.

И тут Клов почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Он неторопливо зашагал вдоль тротуара, обходя нищего, копающегося в куче мусора. Правая рука нищего скользнула к карману. Клов успел заметить ствол пистолета, вынырнувшего из-под рваного пальто. Капитан в мгновение ока преодолел пару метров, отделяющих его от нищего, и молниеносно взмахнул коротким мечом-вакидзаси. Нищий вскрикнул, когда его рука, сжимающая пистолет, упала на асфальт.

Клов прижал клинок к шее убийцы.

— Где мне найти того, кто тебя послал? — холодно спросил он.

Нищий, сжимая пальцами кровоточащую культю, молчал.

— Ты наемник, верно? — спросил тогда Клов.

Убийца, глядя на него серыми, стальными глазами, кивнул.

— Тебе заплатили за то, чтобы ты убил меня, — продолжил Клов. — Но тебе не платили за молчание. Ответь на мой вопрос, и я оставлю тебя в живых.

Незадачливый любитель ночной охоты несколько секунд размышлял, затем разомкнул обескровленные губы и хрипло пробормотал:

— Улица Коигатаки, дом тридцать семь.

— Охрана?

Наемник качнул головой:

— Нет. Один наблюдатель возле дома.

— Почему?

— Охранников легко засечь. А после покушения они стали осторожнее.

Клов убрал клинок от шеи убийцы.

— Если поспешишь — успеешь спасти руку, — сказал он.

7

Таксолет подошел быстро. Забравшись в кабину, Клов взглянул на часы. Долгий день никак не хотел заканчиваться, хотя стрелка часов давно перевалила за полночь.

— Добро пожаловать! — проворковал из динамика приветливый женский голос. — Куда вас отвезти?

— Коигатаки, дом тридцать пять, — сказал Клов.

— Хорошо! Мы отправимся, как только вы пристегнете ремень безопасности!

Клов пристегнул ремень.

— Благодарю вас!

Автолет тронулся с места, взмыл в ночное небо большого города и стал набирать скорость.

Через пятнадцать минут они были на месте. Клов сунул кредитку в щель платежного терминала — раздался щелчок, дверь таксолета открылась, и он выскользнул на улицу.

Клов бесшумно двинулся по тротуару. Возле дома тридцать семь стоял человек. Правая рука его была опущена в карман плаща. Клов сделал вид, что проходит мимо, затем быстро развернулся, и его левая нога угодила в живот охранника-наблюдателя. Тот пошатнулся и упал через низкую металлическую ограду.

Клов двинулся дальше. Наемник не соврал — охраны в доме не было. Появления Клова в доме не ждали. Капитан действовал четко и хладнокровно — бесшумно вскрыл замок, прошел через темный холл к двери, из щелей которой пробивался электрический свет, а затем распахнул дверь, скользнул внутрь и быстро отшатнулся в сторону, чтобы уклониться от возможного выстрела или удара.

Однако ни выстрела, ни удара не последовало. В небольшой комнате, за металлическим столом, сидел человек. На столе горела старинная лампа сложных паучьих очертаний. Человек поднял лицо от листка бумаги, который читал, и взглянул на незваного гостя.

— Пастырь Накамура! — тихо выдохнул Клов.

Круглолицый проповедник прищурил глаза и хрипло спросил:

— Вы убьете меня?

— Однажды я это уже сделал, — сказал Клов.

Несколько секунд Накамура молчал. Затем уточнил:

— Значит, вы пришли, чтобы повторить попытку?

Клов, не отвечая, внимательно осмотрел комнату. Взгляд его остановился на высоком пластиковом шкафе, фасад которого был закрыт шторой. Слева, на небольшой панели, виднелась кнопка. Продолжая держать Пастыря на прицеле, Клов нажал на кнопку — пластиковая шторка бесшумно скользнула в сторону, и внутри шкафа зажегся мягкий свет.

Клов облизнул губы. На полках, похожих на ячейки сот, стояли прозрачные емкости, похожие на аквариумы. В каждой из емкостей плавала в питательном растворе голова Пастыря Накамуры. От шей к задним панелям коробок-«аквариумов» тянулись проводки и прозрачные трубки. Таких «аквариумов» было не меньше полутора десятков. Некоторые из них были пусты.

Клов перевел взгляд на Пастыря Накамуру.

— Значит, вы дройд, — произнес он с легким оттенком презрения.

Накамура покачал головой:

— Не совсем. Мое настоящее тело давно погибло. Но мое сознание — идеи, склад ума, эмоции, воспоминания — все это перенесено на специальные накопители и размножено в двух десятках экземпляров.

Клов снова покосился на ячейки с «аквариумами». Головы были совершенно идентичны, глаза их были закрыты, но глазные яблоки под веками вращались, как это бывает во время фазы короткого сна со сновидениями.

Клов снова взглянул на Пастыря Накамуру и сухо произнес:

— Сознание человека невозможно скопировать без потерь.

— Да, многие так считают. Но я нашел способ это сделать.

— Как?

— Накопители изготовлены из особого вида дерева с весьма сложной текстурой. Вся информация записана на его древесные волокна. Компьютерщикам и биоинженерам из Научного Центра не пришло в голову, что носитель должен быть сделан из органического материала.

Клов усмехнулся.

— Ваши почитатели уверены, что вы — живой человек, — сказал он.

— Это зависит от того, что называть жизнью, — заметил Накамура. — Я намерен завершить свою работу, и вам не остановить меня.

Пастырь показал Клову на россыпь белых таблеток, лежащих на черной бархатной бумаге.

— Видите эти таблетки? Они освобождают от иллюзий. Скоро мы запустим целый цех по их серийному производству, и когда это произойдет, люди увидят реальность такой, какая она есть.

— Люди глотают наркотики, чтобы погрузиться в мир грез и иллюзий, — возразил Клов. — Ваш «антимем» не будет пользоваться спросом.

— Это усложняет задачу, но ненамного. Поверьте, я знаю, что мне делать.

— Подбросите препарат в водопровод и прохладительные напитки?

— Возможно.

— Если мемы потеряют силу, люди проклянут вас.

Накамура прищурил черные, упрямые глаза:

— Сначала — да. Но потом они поймут, что я прав. Многиеуже поняли.

Пастырь Накамура немного помолчал, ожидая ответа, но поскольку Клов молчал, он заговорил снова:

— Люди умеют меняться. Знаете, вам ведь тоже не обязательно быть убийцей.

— Это часть моей профессии, — возразил Клов.

— Не спорю. Во время войн люди тоже учились ужасным вещам, но в мирное время они с содроганием отбрасывали от себя прочь эту страшную науку. Почему бы вам не сделать то же самое?

«Потому что моя жена находится в Центре Крионики», — мог бы ответить Клов. Но он не стал отвечать.

Ствол пистолета поднялся на уровень головы Пастыря Накамуры. Тот посмотрел на пистолет напряженным взглядом. Затем облизнул губы и тихо проговорил:

— Вам меня не остановить.

— Посмотрим, — сказал Клов и нажал на спуск.

Покончив с Накамурой, капитан повернулся к пластиковому шкафу с «аквариумами» и снова поднял пистолет…

Через минуту все было кончено. Клов спрятал пистолет в кобуру и взглянул на черную бархатную бумагу с горкой белых таблеток. Немного поколебавшись, он взял одну таблетку, подержал ее в пальцах, а потом сунул ее в карман. После этого достал из кармана телефон и нажал на кнопку связи.

Десять минут спустя Клов сидел в таксолете, прижавшись лбом к холодному стеклу. За окном таксолета шел дождь. С каждой минутой он становился все сильнее, пока не превратился в настоящий ливень, и ярость ветра превращала его струи в хлещущие плети, оставляющие на стекле длинные мокрые рубцы.

Наконец таксолет остановился. Клов заплатил за проезд, выбрался из кабины и быстро зашагал к отелю со сверкающей на фасаде неоновой надписью — «САКУРА».

И вдруг случилось нечто невероятное. Вначале наступила оглушительная тишина. Все разнообразие уличных звуков — шум дождя, шорохи пролетающих мимо автолетов, голоса рекламных див — все это вдруг исчезло, прервалось, растворилось в беззвучии, словно время остановило свой ход. А потом Клов увидел, что дождевые струи замерли в воздухе цепочками сверкающих капель.

Клов остановился посреди улицы и, раскрыв рот, вытаращил глаза на неподвижное водяное стекло. Затем поднял руку и провел перед собой рукой. Пальцы разбили дождевые капли, и те застыли в воздухе облаками влаги, не желая трогаться с места, а уж тем более падать на асфальт.