Уходят не простившись (Русский десант на Майорку - 2) - Элла Никольская

Ничего этого Юрий Анатольевич не знал, ему и знать не подобало. Однако слово - не воробей, и некстати вырвавшиеся Лизины слова не остались незамеченными.

- Мне известно, что вы недолюбливали Миру, - брюзгливо произнес директор, не поднимая глаз на собеседницу, - Она сама мне не раз говорила. Нет, не жаловалась - просто говорила. Ответьте, пожалуйста, на один вопрос. Прошу только - честно ответьте. Теперь это уж и не имеет значения, но мне необходимо знать...

Лиза насторожилась: странный заход.

- О чем вы, Юрий Анатольевич?

- Это вы сообщили моей жене, что я собираюсь поехать на Сейшельские острова вместе с Мирой? У меня было такое намерение, и Мира, в простоте душевной, могла вам об этом сказать. Ведь она, несмотря ни на что, считала вас своей подругой...

- Я? Да мне-то зачем? - ахнула Лиза, - Ну сами посудите, с какой стати я бы стала вас выдавать?

- А кому "зачем" кроме вас? - мягко так, но убежденно возразил директор, - Немножко навредить, счеты с Мирой свести. Ведь вы в обиде на неё были, правда? И не предполагали, какие могут быть последствия...

Ну, такое стерпеть Лиза при всем желании не могла. На что намекает старый козел, бабник чертов? Она, Лиза, обиделась, что рыжая поганка отбила у неё вот этого... Да нужен ты мне!

Юрий Анатольевич по-прежнему, склонив низко голову, смотрел в стол и на свою удачу не мог наблюдать бурю негодования, вызванную его вопросом.

- "Последствия" - это что: смерть Миры? Или в вашем семействе раздрай? - голос Лизы аж заскрипел от полноты чувств, - Мне почем знать, кто вашей супруге позвонил, но скорее всего сама Мира и позвонила, она на такие штуки большая мастерица была. Вот она-то последствия просчитывала. Фотографию помните или совсем уж все позабыли?

- Откуда вы... - начал было директор и смутился. Понятно, откуда Лиза знает про ту злосчастную фотографию, это уж точно Мира рассказала. Подарила глупенькая ему свою фотографию, немножко слишком откровенную, он носил её в записной книжке - кто ж знал, что она выскользнет и Тамара обнаружит её на полу? Бедная девочка за голову схватилась, когда услышала эту историю теперь жди скандала! Но посчастливилось тамарины подозрения вмиг тогда рассеять. Тут же в передней лежал научный журнал, накануне принесенный из институтской библиотеки. Юрию Анатольевичу удался небрежный тон:

- Из журнала выпала. Студент какой-нибудь любовался вместо того, чтобы лекцию слушать.

- Чем тут любоваться? - брезгливо сказала Тамара, выбрасывая снимок вместе с мусором в ведро. Не узнала, слава Богу, мужнину секретаршу, а может, сочла за лучшее не узнать. Хитрила, прикидывалась, это за ней водилось последнее время, не верил он ей... Но тогда обошлось.

- Она же всю дорогу норовила вас с женой поссорить, - продолжала между тем неугомонная Лиза, - А вы и не знали, да?

- Поссорить? - машинально повторил директор, - Вот что, Лиза, забудьте наш разговор. Сожалею, что начал его. Все это действительно не имеет значения.

Лиза вылетела, хлопнув напоследок дверью, оставив директора в неподдельной печали. Зачем все это? Ничего теперь не изменишь. Но как могла его девочка оказаться в подобной компании? Завистница эта сварливая, бывший муж. Еще и любовник завистницы - дюжий малый, с виду туповатый, типичный мясник, хотя вроде и с высшим инженерным образованием. Заезжал как-то за Лизой на "мерседесе" и попался Юрию Анатольевичу на глаза... Мясом из Аргентины торгует... Эт-ти люди и девочка его наивная, хотела как лучше, скучала, наверно, одна в воскресенье, вот и согласилась на дурацкий пикник. Лиза, конечно, и уговорила, такая уговорит...

Юрий Анатольевич отогнал некстати явившееся воспоминание: он сам и Лиза вдвоем вот в этом самом кабинете. Какой-то вечер был в институте, музыка, вино... Это случилось всего однажды и, кажется, они не понравились друг другу, что-то такое сказала она тогда обидное: солдатский, мол, секс, наспех...

А вышли из кабинета - тут как раз Мирочка. Заскочила взять из своего стола какую-нибудь пудру-помаду.. Глаза удивленные, круглые:

- Ой, извините, я не знала... Чудный вечер, правда?

И умчалась. Лиза прищурилась ей вслед:

- Как же, не знала. Специально следила, проныра...

Нет, не доставили они тогда друг другу радости, а вот Мирины распахнутые, искренние светло-карие глаза затронули что-то в душе. Никакая она не проныра, Лиза просто зло на ней сорвала...

И скоро, очень скоро... Через неделю, наверно, никак не больше.

...Приехав в институт раньше обычного, Юрий Анатольевич застал в своем кабинете Миру. Стоя на стуле, она вся тянулась вверх и никак, ну никак не доставала до висевшего под самым потолком кашпо, из которого исходили бесконечные зеленые плети, вились прихотливо по стенам, вдоль оконной рамы. Юрий Анатольевич никак не мог запомнить название этого растения, однако оно ему нравилось, потому что придавало казенному помещению уют и даже интим, сообщало некую чувственность.

Итак, он увидел поднявшуюся на цыпочки миниатюрную свою секретаршу, её сброшенные на пол туфли, напрягшиеся икры и даже крепкую маленькую попку, обтянутую белыми трусиками - короткая юбка от неимоверного усилия дотянуться до цветочного горшка задралась высоко вверх, - и поднятую, голую до плеча руку с пластмассовой красной лейкой. Мира, заметив вошедшего директора, испуганно ахнула, переступила ногами, попав одной ступней на край стула, стул под ней покачнулся - и Юрий Анатольевич подхватил её, уже падающую. Цепкие руки обхватили его шею, вода из лейки хлынула за шиворот но не охладила, вовсе нет: ах как неосторожно, как неосторожно! Дверь не то что не заперта была - даже не прикрыта, когда директор поспешно усаживал свою сотрудницу на высокий подоконник, стягивал белые трусики, расстегивал молнию на брюках. Но бог любви Амур милостив оказался к ним, успели. Все успели до появления коллег - и отдышаться, и в порядок себя привести.

Вот как оно случилось и повторялось много-много раз в другое время суток, в других местах и обстоятельствах...

Юрий Анатольевич отправился к своему заместителю, невыносимо было проходить мимо опустевшего стола в приемной... Договорились об отпуске директор побудет на даче, давно собирался сесть за свою книгу, все сроки вышли... Петр Сергеевич передал постоянно действующее приглашение от жены: в любую минуту, как грустно станет, когда захочешь просто так, всегда рады. Смотрел сочувственно:

- Зоя о тебе беспокоится, ты знаешь, как она к Тамаре...

- Спасибо ей. И тебе. Вы - друзья...

...Юрий Анатольевич не раз уже опросил дворовых старух, облазил окрестные чердаки и подвалы, надеясь отыскать Мариетту. На его "кис-кис" то и дело выглядывала из какого-нибудь лаза встревоженная кошачья морда, но все не та. Зашел однажды в диспетчерскую, расположенную в соседнем доме, а там на полу блюдечко с чем-то засохшим, селедочная голова на обрывке газеты. Оказалось, здесь кот живет - уличный, просто приблудился.

- Хотите - возьмите, - предложила пожилая тетка-диспетчерша, - В семье, известно, и коту лучше.

Юрий Анатольевич только рукой махнул: какая у него теперь семья! Тетка напомнила: рядом с диспетчерской есть подвал, там раньше столярная мастерская располагалась, а теперь вроде он необитаемый. Загляните на всякий случай.

...Вниз уходила длинная, теряющаяся во тьме лестница, попасть на неё мешала основательная металлическая решетка. Замка, впрочем, не было, в петли продета толстая проволока и замотана. Юрий Анатольевич без особого труда проволоку размотал, отворил решетку и начал осторожно спускаться по выщербленным ступенькам - всего на пять или шесть спустился, когда сверху кто-то произнес нараспев:

- Здра-авствуйте, господин! А я-то вас жду, а я-то вас ищу, да никак все не достану. Важная вы птица, господин, - все на машине с водилой. И не подойдешь...

Испуганно обернувшись, увидел Юрий Анатольевич в дверном проеме силуэт: мужчина небольшого роста, лицо против света неразличимо.

- А зачем ко мне подходить? Вы кто? - спросил он, хотя и сам догадался: подсказало ухнувшее вниз сердце.

- А никто в пальто, - натужно весело отозвался незнакомец, - Вы ж меня помните прекрасно, чего спрашивать?

- Ну и чего вам от меня надо?

- Денег, уважаемый, денег. Продешевил я малость. Работа чисто сделана, сами знаете... Супруга ваша без пересадки на тот свет попала, ей там лучше, небось, чем здесь. И вам хорошо... Одному мне не везет.

Глумится, подонок. И я у него в руках - мелькнуло в смятенных мыслях неловко, вполоборота стоявшего на ступеньках Юрия Анатольевича. Никто не поверит, что это просто был пьяный разговор со случайным собеседником, в грязной вокзальной закусочной. Заказное убийство припишут - и ничего не докажешь...

Но и эти безумные, обрывочные мысли отлетели, когда заметил он в руке незнакомца нож - а может, и показалось, будто лезвие блеснуло, поручится он бы не мог. Но дай он себе секунду на размышление - по-другому бы все вышло, и, может быть, он, а не подонок этот скатился бы по ступенькам в темную пропасть, и решетка бы лязгнула не под его рукой, а тот бы её закрыл... Секунды этой, слава Богу, не нашлось, не стал он дожидаться удара, бросился на противника первым, из самой невыгодной позиции - снизу. В два невероятных прыжка одолел разделявшее их пространство, вскрикнул дико, как кричат каратисты перед схваткой, - откуда что взялось, он и в юные-то годы никогда не дрался, не то чтобы восточными единоборствами заниматься. А тут, очутившись перед стоявшим наверху, продолжая движение, навалился всем своим весом, сшиб с ног, толкнул одной вытянутой вперед ладонью в грудь, а второй попал в невидимое лицо. Тот то ли растерялся, то ли в прямом смысле руки оказались коротки - но рухнул навзничь, стукнувшись затылком о бетонный пол - звук был такой, будто арбуз раскололся. Подстегнутый этим страшным звуком, Юрий Анатольевич рванулся вверх, перескочил через упавшего споткнулся об него, но удержался на ногах, и очутился на лестничной клетке возле распахнутой решетки.