Колкая малина - Валерий Горелов

прислуживать тебе.Кто свободным быть хотел, Крестом не осенялся,А кто сильным быть хотел, Хлебом не вкушался.А тот, кто нас судил, пускай-то и ответит:Почему предателям Солнце тоже светит?Лопнула струна, и сломана стрела,А жизнь ведь для чего-то же была?Наверно для того, чтоб яблоня цвела,А может для того, чтоб сын обнял отца.А может, чтобы знать, кому везут дарыБредущие в пустыне мудрецы.Ей говорили: Ничего не сбудется,Того, что было, больше не получится.Она в ответ так чисто улыбалась,Как будто нежность к сердцу прикасалась.

Рыжая рябина

На смерть М. Цветаевой

Рыжая рябина за окном пестрела,Вдалеке на Храме купола блестят.От того и воля к жизни ослабела,Что на душу много клеилось заплат.Люди не напишут правил совершенных,И очень многолики проявленья зла,Но кому-то шепчут голоса блаженныхИз подгнившего могильного Креста.Падает последний рыжий лист с рябины,В линиях дождя поблекли купола,Слезы на глазах уже неразличимы,А внутри еще колотится война.К родительской субботе дождались ненастья,Тучи в небесах описывают круг.Чаша золотая терпкого причастьяВдруг упала наземь, выскользнув из рук.Ягоду-рябину свадьба расклевала,На веточке вальсирует невеста снегиря.Под старую гармошку грусть музыку писала,И кто-то звонит в колокол ночного фонаря.Кто оплеван был за честь и добродетель,Тому явилась божья благодать,Теперь он сам себе оракул и свидетель,И смерть его не властна напугать.

Идеал

Она была воздушной, как пылинка,И сладоуста, как скрипичный ключ.Написанная музыкой картинкаЗемли касалась ножками чуть-чуть.У дивы были худенькие плечи,Осанка балерины и бусы на груди.Кто-то неземной готовит эти встречиНа перекрестках бренного пути.Мы как-то невзначай руками повстречались,И в звоне хрусталя и серебраБездонным поцелуем повенчалисьВ тумане голубом, как бирюза.Но быстро появилась жгучая горчинка:Птичка была жадна и хитра.Ей в плен попался новенький мужчинка,И она жадно отрывает от этого куска.Крутилась на ребре монетка золотая,Её не одолеют сомненья и озноб.Она за просто так, красуясь и порхая,Ещё сколотит не один сосновый гроб.Тени наползают к небесному причалу,Заслоняя звезды Млечного Пути.Не рвитесь кланяться любому идеалу,Вдруг это порождение Ехидны и змеи?

Братское

В ту ночь догхантеры собак поубивали,А утром братья в школу не пошли.Они ноябрьскую землю ковырялиСовками, что в песочнице нашли.С землёй примерзшей плохо получалось,Но могилка медленно и верно углублялась.Их ни отчаяние, ни холод не пугали,А с неба первые снежинки пролетали.В том овраге на тряпье солдатик бомжевал,И тех собак, незнамо чем и привечал.Он, если в слабоумии в беспамятство впадал,То всё равно своих солдат в атаку поднимал.Солдат под утро умер среди своих собак,Смерть его поймала в атаке на Рейхстаг.Брошенные тряпки собаки сберегли.Крысиную отраву туда и принесли.Братишки стылыми ладонями и холмик нагребли,И, сутулясь не по-детски, к жилым домам ушли.Лишь осталась на листке надпись краткая:«БРАТСКАЯ».Отгремят ворота ржавыми замками,Умоются дороги снегами и дождями,И воскресится БРАТСКОЕ с молитвами МессииУ маленькой могилы на краю России.

Птица Какаду

С краю римского подворья клёны голые стоят,Скинув медные доспехи, они мёрзнут и молчат.Даже листья под ногами ничего не говорят,Они слиплись и намокли, от того и не шуршат.А на скамеечке событий и курьезовКутался в пальтишко Димка Каракозов.Тот, который стал примером для людей,Чтобы те не покушались на царей.Этого злодея на людя́х казнили,Но даже бабушки слезы не проронили.Будто знали, что он в ад не попадёт,Но и в райские ворота не войдёт.Там, где цари помазаны на правоПодбирать, что хочут, под себя,Где не подлезешь к ним ни слева и ни справа,Там не закончится гражданская война.Чтобы власть свою не потерять,Они будут ещё вешать и стрелять,Будут бить, пугать и выселять,Чтобы дальше ублажаться и стяжать.На перроне красный флаг и гусеничный лязг:На платформы грузят полк в Новочеркасск.На погоне у майора – птица Какаду,Она всем места бронирует в аду.

Утром

Собаки ранним утром из подъездов выбегают,У них уже полнейший передоз.Кого-то мамы в школу собирают,А у кого – похмельный коматоз.Город просыпается с трудом,Простудно дизель не прогретый расчихался.Кто-то плакал за зашторенным окном,А кто-то неумело размечтался.Ночью телефон не прозвонил,Значит не случилося несчастья.Под одеялом папа маму полюбил,Это – раннее супружеское счастье.Стайка голубей на соседней крыше,Они нагадили на красный Шевроле.А коты забраться норовят повыше,Пока собаки роются в земле.Дворник очумелый ведрами гремит,Лифт скрипит на десять децибел.Может утро не поёт, но и не молчит,Дню давая правильный задел.Житель городской, вечно уплотнённый,Кому-то контингент, кому – электорат,В пробке нескончаемой, от мира отстранённый,С детства приучался, что сам и виноват.

Вечером

Улицы вечерние в неоновых огнях,В жёлтых поворотниках и красных стопарях.По зебре пешеходы туда-сюда снуют,С детсадовской продленки детей домой ведут.Судья на Мерседесе от суда отчалил,Он сегодня много народа опечалил.У сварщика с завода плановый пикник,Он сегодня от души зальет за воротник.У подъезда бабушки мерзнут на скамейке,Их от возраста знобит даже в душегрейке.Они заявку сочиняют местному провизоруИ выясняют, кто же врет им по телевизору.А девчонки-секси намылились по клубам,Им и в мысли не придёт заниматься блудом.Им хочется любовь верную и чёткую,Потому и юбку надевают самую короткую.У кого-то с вечера рифма не пошла,Кто-то тупит в чертежах нового моста,Кто-то чем-то запрещенным сытно угостился,А мимо батюшки прошёл – и не покрестился.Очень многоликий вечер городской,Где-то не пропустят и прижмут толпой,Где-то отвернутся, вроде не узнали,Но лишь бы только люди себя не потеряли.

Письмо

Яблоко последнее с ветки оборвалось,В линиях неровных мутное окно.В музыке дождя – тревога и усталость,И осталось недописанным письмо.Тогда ещё звучала песня залихватская,А осень – дочь внебрачная лета и зимы —Рыжая, грудастая, румяная и страстнаяУже несла на коромысле стылые дожди.Сморщатся в гербарии желтые цветы,Им будет всё равно, где солнце, где дожди.А кто страдал о лете, ты или не ты?И кто его просил простить и не уйти?Умным наплевать на поздние рассветы,Молодым – что пар шипит, что бродят сквозняки.Вот только растревожились поздние поэты,Которые уверились в бессмертии души.Первая позёмка на рюмку забрела,Тихонечко прокралась, как ты тогда пришла.Но дописать письмо душа не замогла,Когда на том конце зовут в колокола.Жизнь сама постскриптум написала,Про то, что в тысяче исхоженных путейТебя ничто ни разу не пугало,Потому что сохранил друзей.

Опыт

Опыт не становится проклятьем,И не время ещё камни собирать,Если есть, кого встречать рукопожатьем,И кого-то по-отечески обнять.А если от чужого горя силы прибавляется,И есть уверенность, что всех переживёшь,То это для тебя с косой старушка ухмыляется,А мимо той ужом не проползёшь.На хозяина собака умная не лает.Беркут барражирует на главный разворот.В жизни совершенной свободы не бывает,И стальная хватка волка разорвёт.Символ белого движения – юноша корнет,Всегда надёжно служит горячий романтизм.Вот, наконец, и выдали из прошлого ответ:Ещё совсем чуть-чуть, и будет коммунизм.Может быть судья партийным и трусливым,И может быть продажным генерал.Их всех пометят знаком особливым,Клеймом, чтоб каждый сразу узнавал.И не будет опыт как проклятье,Он в самых тёмных лабиринтах проведёт.И будет счастье прогонять несчастье,И память белой розой расцветет.

Пришельцы

Сладкой кукурузы картонное ведроИ литр кока-колы для икоты —Парочка влюблённых забрела в кино,Встряхнуться от печалей и дремоты.На экране фантастический сюжет:Вроде как пришельцы сумели