Дары леса - Алексей Бачаев

такие деревья растут, что десять мужчин едва их обхватывают. Местные жители у них себе головы глиной мажут… не знаю. для чего. Эти аборигены чего только не выделывают. Я когда впервые увидел, чуть со смеху не повалился. А вот там – Артакас, оттуда лучший ром сюда приходит. Кроме рома там, правда, ничего и нет… Я там тоже был однажды. Та еще дыра, никогда бы там жить не стал. А вот под теми звездами, вон тот крест, там Айда. Говорят, там как в раю. Но я сам не видел. Мы, моряки, вообще больше рассказываем, чем знаем. Половина всего этого мира, может, только и есть, что выдумка.

Нимфа смотрела на Джо и улыбалась.

– Эх, если бы иметь на все время, я бы везде побывал. – продолжил Джо. – И тебя бы с собой взял. Жить на корабле не весело, но что-то в этом есть…

***

Дождь лил так, что вода бежала по мостовой, словно река. Узкая улица тонула во мраке. Джо шел по ней, не замечая стихии. Ноги его были обуты в соломенные туфли, а рубашка растегнута, словно он страдал от жары. Серые капли воды текли по его непокрытой голове, стекая по угрюмому лицу на гордо расправленные плечи. Пройдя улицу до конца, Джо свернул в небольшой переулок, где находилась часовня. он потянул на себя большую деревянную дверь с чугунным узором и вошел внутрь. Там было темно. Десяток свечей озаряли небольшой зал своим тусклым светом, но по сторонам ничего было не рассмотреть. На деревянных скамейках, на которых в выходные собиралась куча людей слушать проповеди, никого не сидело. Они пустовали, словно ночные улицы. Джо подошел к алтарю и, сложив руки у груди, произнес молитву. Он помнил всего одну короткую молитву, и повторял ее каждый раз, когда того требовал случай. Но сейчас случай требовал куда больше той молитвы, которую помнил Джо.

– Если я заработал проклятие целому миру, своим поступком, то пусть все оно достанется мне одному. Мир здесь не при чем. Мир бы и под дулом пистолета не сделал того, что сделал я. – прошептал Джо в придачу к молитве.

– Я, уж, не знаю, кто и зачем породил этих существ, но она мне не показалась… плохой. Она напротив… как правильнее сказать… я смотрел на нее, и мне хотелось быть лучше. Вот. Мне кажется, я даже стал лучше. Потому все это и произошло…, а впрочем, какое я имею право судить.

После Джо поклонился и пошагал назад. Низенький вечерний сторож, спящий у входа, проводил его недоверчивым взглядом, а после Джо снова оказался на улице. Дождь к его выходу не только не стих, а сделался еще сильнее. Небо над городом прорезали вспышки молнии и гремел гром. Все вокруг, казалось, гремело и клокотало. Гонимые разбушевавшимся ветром, потоки воды били по стеклам и по черным каменным стенам домов, словно пытаясь смыть их с лица земли. По опустевшей улице несся грязный и бурлящий поток. Время от времени по нему проносились обломки досок и прочий хлам, который до того валялся на улицах. Откинув ногой, подплывший к его ноге, ящик, Джо ухмыльнулся, а после плюхнулся ногами в этот поток и пошагал в том направлении, в каком по вечерам брела половина города.

Открыв ногой дверь, Джо зашел в бар Хенингта. Порыв ветра, ворвавшийся вместе с ним, сорвал с вешалки шляпу и бросил ее в грязную лужу у входа, но Джо вовремя усмирил его, захлопнув массивную створку. Та содрогалась, как под натиском осадного молота. Но металлический засов надежно держал ее на месте. Джо вернул шляпу на вешалку, а после подошел к стойке, над которой горел тусклый электрический свет.

– Стакан виски. – Прохрипел Джо, усаживаясь на стул. Вода текла с него ручьем. Через несколько секунд под ним образовалась целая лужа. Полтора десятка пьяных глаз смотрели на Джо как на привидение. В баре было тихо, как всегда бывает в самом начале вечера. В мерцающем сигаретном дыму почти ничего не шевелилось. Лица посетителей еще не успели налиться краской и в большинстве своем были налиты скукой. Но после появления Джо все в секунду переменилось.

– Будь я проклят, да это сам Джо поднялся к нам из преисподней! – нарушил своим голосом, воцарившую на миг, тишину один из посетителей. Он сидел верхом на пустой пивной бочке и потрясал над собой, словно саблей, кружкой пива, расплескивая его по сторонам. Под бочкой уже кто-то лежал. Это был один из тех бедолаг, что надирались с обеда и к вечеру могли только занимать своим туловищем место, раздражая Хенингта.

– Сама пучина похоже выплеснула его сюда. – вынырнул из клубов сигаретного дыма еще один голос, хриплый и усталый.

– Быть не может, дайте хоть взгляну на этого сукиного сына…

– С возвращением в рай, сынок. – усмехнулся Хенингт. – Долго же мой виски дожидался твоего прихода, не все жены столько ждут своих мужей из плавания.

– К черту шутки, Хэн. Давай уже стакан, пока разум не проснулся и не возвратил меня назад из твоего притона.

– А где твоя подруга, Джо, ты чего один? – донеслось из угла. Из того самого угла, из которого всегда доносились одна дребедень.

– Оставьте его, не видите, у человека несчастная любовь. Тебе бы только над кем посмеяться Тони, а человек тут обратно к жизни возвращается. Считай из бездны на свет выбрался. – попытался успокоить всех Хенингт.

– Да брось, Хэн. Всем бы так пропадать. Нас здесь из-за него потопом всех скоро смоет в бездну, а он еще и недоволен. Ты хоть успел полапать ее, Джо? Что у нее там было под платьем?

– Сколько у нее было сисек, Джо? Я спорил с Роби, что должно быть шесть.

– Да какие сиськи, говорят, они размножаются пыльцой, как пчелы. С них даже взять нечего, один вид только.

– Стал бы наш Джо держать ее из-за одного вида…

– А по мне так вполне в его духе.

– Так что же, Джо, ты опылил ее?

Весь дальний и темный конец бара с двумя деревянными бочками, наполнился пьяным хохотом. Всюду что-то затряслось и задребезжало. Где-то разбился об пол стакан.

Джо презрительно оскалился и принялся за свой виски.

– Если ты не знаешь, как с ней правильно управляться, обращайся к Бэну, Джо, этот с чем угодно управится.

– Я сейчас с тобой управлюсь, если ты еще раз откроешь свой вонючий рот!

– Я ее прогнал. – коротко бросил Джо, остановив начавшуюся перепалку. Весь бар наполнился ликующими криками.

– Так