Повелители теней - Майкл Кобли

Стук копыт сделался громче, Бернак слышал даже поскрипывание седел. «В любой момент, — думал он про себя, — я могу проснуться рядом с Фолином. Я перелезу через него и возьму кувшин с вином, который стоит на походном сундуке, и я осушу этот кувшин одним глотком…»

Всадники заставили своих лошадей перейти на шаг, потом остановились в нескольких метрах от его скалы. Все три закрытых шлема уставились на него в сосредоточенном молчании, лошади, как он понял, сделали то же самое. Животные стояли совершенно неподвижно, не переступали копытами и не шевелили ушами, просто смотрели на него мраморно-белыми глазами.

— Брат, — нарушил молчание один из всадников.

— Наш заблудший брат, — добавил второй.

— Наш забывчивый брат, — произнес третий пренебрежительно.

Глубоко вздохнув, Бернак постарался успокоиться и заговорил сквозь зубы:

— Прошу прощения, господа, но у меня нет ни братьев, ни сестер.

— Ни родителей, — подтвердил первый и непонятно добавил: — Если не считать вылазок врагов и легкомыслия жрецов.

Произнеся последние слова, он пришпорил лошадь. Та издала громкий стон, потом открыла рот и заговорила:

— Прости нас, умоляем. День и ночь мы стараемся, чтобы собрать осколки Мирового Духа и исправить то, что было и будет сделано. Прости нас.

— Никогда! — ответил первый всадник. — Момент моего рождения запечатлен в моем мозгу, он ожесточил меня, я никогда не прощу! — Шлем повернулся к Бернаку. — Ты знаешь, какая утроба породила меня? Одной из тех почитаемых ведьм кобылиц из Яфрена. Грязь и вонь навсегда останутся со мной.

— Я был рожден под статуей какого-то святого, — заговорил второй. — Она треснула и развалилась, когда я вышел из-под земли.

— Дерево, — произнес третий. — Я родился внутри древнего дерева Королей. Мне пришлось прожечь себе дорогу наружу.

Один из троицы засмеялся:

— И мы никогда не узнаем, где росло это дерево, правда?

Но последний не обратил внимания. Он указал на Бернака пальцем латной перчатки:

— Мы видели твое рождение. Замерзшую заводь с разбитой часовней. Ты помнишь?

Бернак замер, страх и дрожь прекратились, уступив место с трудом пробивающимся воспоминаниям. Он увидел темную поверхность горы, узкое ущелье, потом череду деревьев. Память прояснялась. Он почти ощущал выход, нет, попытки выползти со льда водоема на берег. А что было перед тем? Боль, разрывающий легкие восторг первого вдоха, мороз, щиплющий обнаженную кожу. Еще шаг назад, а перед тем…

Волна нового ужаса накатила на него из тьмы похороненных воспоминаний. Он посмотрел на всадников, разглядывающих его, ощутил вкус крови во рту и закричал:

— Идите сюда, слизняки! Идите и освободите меня, не то я сожру ваши лица!

Всадники переглянулись.

— Он не примет этого, — прямо заявил один.

— Значит, нужно ему сказать, — предложил второй. — Время близится.

— Он же невежественный дикарь! — возразил первый. — Как он может быть одним из нас?

— А почему бы и нет? — Это был третий. — Черный Жрец тоже груб и прост, но он на своем месте. Все мы лишь части Мирового Духа, а он был силен в гневе и не лишен разума. — Он дернул уздечку. — Разве не так?

— Когда Переплетения Душ были разорваны, — заговорил конь пронзительным голосом, от которого Бернак заскрежетал зубами, — пять сосудов были полны до краев. Сила тянется к силе, каждый из пяти станет телесным воплощением Повелителя Сумерек. Он живет, но уже не в Доме Смерти, его заманило в ловушку Королевство Между Мирами и…

— Хватит! — оборвал третий всадник, потом посмотрел на Бернака. — Ты понимаешь, что сейчас было сказано?

— Весь этот бред ничего не значит для меня, — прохрипел Бернак. — Наверное, я сошел с ума, или сплю, или и то и другое… — Но тем не менее он понимал. Знание поднималось в нем. Брошенное семя отравы дало росток в его мыслях.

— Тогда смотри.

Клубы тумана поползли вверх, застилая глаза. Он вдохнул открытым ртом, едва не задохнулся, подавил крик отчаяния, который едва не вырвался из его горла. Из белизны возникли образы: огромная флотилия судов различных форм и размеров, на палубах толпы людей, на парусах странные узоры, флажки из разодранных простыней трепещут на ветру. Картинка изменилась. Перед Бернаком предстала огромная армия, марширующая в глубь страны, сжигающая и разрушающая все на своем пути. Он увидел, что такая же армия марширует по плоской долине навстречу еще одной толпе в доспехах.

Бернак смотрел на все это, чувствуя злость и нетерпение. Страх прошел, но голоса звучали, выпевая долгие гласные. Холод пробирал до костей, сердце громко стучало, пока он ждал продолжения событий. Батальная сцена вдруг переместилась, развернулась, завертелась кругами. Он увидел руки, державшие кувшин. Батальная сцена виднелась на поверхности жидкости, понял он, разглядев несколько фигур в длинных одеждах. Это был храм внутри пещеры, неровный свет факелов освещал тяжелые колонны.

— Время близится, — произнес чей-то голос. — Принесите сосуды.

Замерзшие руки и ноги Бернака словно налились свинцом, беспокойство возросло до предела, он с трудом соображал. В храм ввели пятерых молодых людей, на которых были только набедренные повязки. Они шаркали ногами, руки безвольно свисали по бокам, взгляды казались пустыми. Между тем все они были крепкими и мускулистыми. Бернак закричал, увидев лицо одного, стоявшего посредине.

— Повелитель Сумерек, Принц Королевства Сумрака, Несущий Славу! — начал один из жрецов. — Услышь нас, твоих самых верных учеников. Те, кто служил твоим врагам, повержены. Их мечи и щиты сломаны. Смотри, как падут последние из них!

Картинка в кувшине снова переменилась: могонцы, вооруженные боевыми топорами и копьями, теснили дюжину солдат Императора и человека в серебряных доспехах, с длинным мечом и короной на голове. Император стоял, прислонясь спиной к дереву, листья которого мерцали и переливались. Его люди падали один за другим, но он отбивал все атаки, черпая, как казалось, силы у дерева. Потом толпа могонцев расступилась, пропуская кого-то высокого и крепкого, он метнул копье. Оно попало Императору в грудь, пригвоздив его к дереву. Потом и дерево, и Императора охватило пламя.

В храме поднялся гул голосов, из невысокого колодца в полу, возле которого стояли молодые люди, поднялось горячее зеленое свечение.

— Твои враги мертвы, Повелитель… Древние печати сломаны, ворота открыты! Войди и прими эти сосуды для твоего духа…

Изумрудное свечение стало ярче, оно завертелось, выбрасывая лучи света, тянущиеся к тем пятерым. Бернак захрипел, каждый вдох давался ему с огромным трудом, он уже не различал бормотания жрецов из-за пелены поднимающегося белого тумана. Зеленое сияние охватило обнаженные тела, лица этих пятерых уже не были пусты, они ожили, глаза заблестели в предвкушении. Один из них поднял руку, посмотрел на нее, остальные повторили его жест. Он засмеялся, еще четыре голоса вторили ему.