Сюжеты. Рассказы, эссе, роман - Валерий Богушев

Похоже, на Западе никому не нужны бедные, но честные босяки из России вроде учителей, инженеров и проч.

Пообещал подкопить денег и прийти через год.

Гмм… В прошлом году по той же причине не попал на Кипр…

2 августа 2004

Озеро Чокрак

Вернулся из Керчи, когда солнце уже садилось. Бросив в номере пакет с покупками, вышел через калитку к морю и вдоль берега босиком заспешил на соленое озеро Чокрак, грязями которого, по преданию, лечил свои раны сам Митридат (об этом мне поведала на остановке маршрутки женщина под сорок из Керчи, все лето продававшая экскурсионные путевки на складном стульчике в тени забора).

Азовское море в блеске заката отливало зеленью и расплавленной медью. В открывавшемся со всех сторон просторе, скалистом береге, возвышающемся вдали, пылающем небосклоне, стене дыма над горящей степью было что-то завораживающее…

Пока я шел, солнце село. Огромное озеро было пустынно. Над ним в сгущающемся сумраке беспокойно кружили чайки, словно кто-то стряхнул изорванное в мелкие кусочки письмо. Огонь несколькими ровными километровыми полосами уже добрался до пологого спуска к противоположному берегу Чокрака, и точно такие же полосы трепетали в зеркально-черной поверхности озера. Потрясающее, жутковатое и, в то же время, притягательное зрелище.

2005

Домик у моря

Промозглым декабрьским вечером съездил на другой конец города в редакцию журнала «Качество нашей жизни». Главный редактор предложил приносить историко-краеведческие статьи по теме издания. Оттуда попал сразу в «Арго» на встречу с краснодарским проповедником классической музыки Черченко Владимиром Викторовичем, который ездит от Сибири до Одессы со своими лекциями, дисками с классикой на все случаи жизни, а также фотографиями кубанских лотосов и просто красивых видов.

Среди немногочисленной публики, собравшейся в небольшой комнате, увидел знакомого ивановца Витю – кареглазого мужчину с открытым лицом. На вид ему около тридцати.

– А что же ты сегодня в ботинках – ехидно поинтересовался я. Прошлый раз он приходил на встречу с поэтессой босиком. Так и шел с нами после вечера в магазин-клуб «Сезам», в бриджах, сверкая пятками по грязному, промозглому асфальту.

– Я сегодня с работы.

– А где работаешь?

Он назвал солидное научно- производственное учреждение. Оказалось, что мы с ним оба тащимся от моря.

– Море —это источник энергии. Я могу там неделю ничего не есть. Главное —цель поставить, – сказал Витя.

Выяснилось, что он поставил своей целью довольствоваться минимумом одежды, пищи и всего остального.

– Не вижу смысла, зачем иметь много денег – сказал он.

– Ну хотя бы для того, чтобы съездить на море.

– На море и десять тысяч хватит.

– Думаю, и пять даже.

– Ну или пять, – согласился он и уважительно посмотрел на меня.

– А вообще-то я хочу иметь домик у моря, но у меня пока нет средств, – признался я.

– Нужно представить, как будто домик у тебя уже есть, – посоветовал он.

На земле есть два бесконечных чуда – море и женщина. Весной меня тянет к морю. Континент – не моя стихия. Возможно потому, что живу в сухопутной местности, и на море удается побыть от силы пару недель в году. А жил бы на побережье, то рвался бы вглубь материка, в столицу или прочие северные территории, подальше от влажной, бескрайней и бесконечной стихии.

2006

Однажды в студеную зимнюю пору

В конце января две тысячи восьмого года в центре города во дворе старинной гостиницы «Бристоль» в уютном подвальчике чайханы состоялась презентация диска со стихами и картин Ирины Е. Вход сотня. Собралось человек четырнадцать, мужчины и женщины, пожилые и молодые. Поэтесса провела эмоциональный экскурс по своим креативным художественным произведениям, развешанным на стенах. Попросила приносить фотки и картины для Музея Солнца в Новосибирске.

Потом гости почитали ее стихи. Витя прочитал собственные стихи, посвященные поэтессе. Стали прощаться. Вышли на свежий воздух. Мело. Витя, как обычно был в одной майке, бриджах и босиком, как его духовный учитель Порфирий Иванов…

– Не холодно? – спросил я.

– Нормально. Ходить босиком по снегу очень полезно. Рекомендую. Когда стояли морозы за двадцать, я тоже обходился без обуви.

– Класс!

Он уходил по проспекту босиком по снегу с двумя женщинами.

А мы вчетвером на маршрутке отправились в подвальчик нового арткафе без вывески с живой музыкой. Давно не слышал такого рока. Музыканты в белоснежных рубашках, отсвечивающих синим от специальных ламп, играли у стены на маленькой сцене. Небольшой зальчик набит студентами и студентками близлежащего педуниверситета. Все это очень напомнило студенческие дискотеки прошлого века.

2008

Юбилей композитора

Когда я приехал после работы, зал был уже полон. Прошел по краю в задние ряды, где было посвободнее, и сел рядом с необычайно красивой девушкой в черном платье, чуть открывавшем колени. Она равнодушно взглянула на меня, положила ногу на ногу и снова устремила взор на сцену. В первом ряду сидел юбиляр, композитор N, с женой и друзьями, за ним расположились приглашенные коллеги по союзу композиторов, крупные чины из администрации и Думы, знакомые литераторы, среди которых сразу узнал редактора отдела прозы журнала «Подъем» Владимира Николаевича Попова и сидевшего с ним рядом поэта Владимира Григорьевича Саблина. Попов обернулся, увидел меня, приветливо улыбнулся и помахал рукой. Следом за выступлениями и ответными шутками юбиляра, большого любителя собирать грибы, (многие охотно обыгрывали это обстоятельство в своих поздравлениях и пожеланиях), начался концерт.

После первых двух номеров прекрасная соседка в черном поспешно достала из сумочки телефон, откинула крышку и произнесла шепотом «алло». Так же шепотом спросила, кто уже пришел, и попросила, чтобы ее подождали. Посидев еще с четверть часа, покинула зал вместе с другими зрителями, расходившимися группками в промежутке между музыкальными пьесами юбиляра. Оставалось лишь с сожалением посмотреть ей вслед.

После концерта по пути в раздевалку, встретил Попова, тот представил Саблина, с которым я был уже знаком, и предложил спуститься в подвал, где были накрыты столы и ожидал небольшой фуршет. Каким-то образом я оказался за столом рядом с виновником торжества слева, а справа сидел председатель союза композиторов, который и вел вечер, объявляя желающих произнести тост. Наконец, слово попросил Саблин. Он встал, дождался полной тишины и прочитал свое стихотворение «Заклинание волхва», которое всех покорило.

Не плачьтесь, что не любят вас…Куда важней – чтоб вы любили!!Чтоб вы сияли блеском глаз!Чтоб вы божественно парили!

И что бы ни было в ответОт ваших искренне любимых —Любви своей храните свет,Что снизошел от сил незримых!

Ведь дар Любви есть высший дар —И только Избранных венчает!!Он тот души священный жар,Что Мирозданье согревает!

И чтобы жар тот не угасВо всем, что Боги сотворили —Не плачьтесь, что не любят вас…Молитесь, чтобы вы любили!

Ему аплодировали, хвалили, особенно женщины, протягивали визитки, приглашали выступить, спрашивали, где достать книги. Оказалось, что единственная книга должна была выйти в Абхазии.

– За это стихотворение после выступления в Петергофе женщины вынесли меня из зала на руках.

На время все даже забыли про юбиляра, пока «тамада», наконец, не объявил очередного гостя…

После фуршета, откланялись и втроем вышли на улицу. Было морозно, сыпался снежок. Пешком прошли к театру оперы и балета на остановку проводить Саблина. Абхазский поэт по дороге читал стихи, рассказывал о своей жизни в деревне под Сухуми, о том, как по ночам в горах воют шакалы, что написал поэму на основе местной легенды, как его уважают и любят в южной республике, приглашал в гости.

Когда подъехала маршрутная «Газель», и Саблин стал садиться, Попов предложил ему деньги на дорогу, но тот отказался. Тогда Владимир Николаевич сунул ему две десятки в карман пальто. Поэт почувствовал, это, достал, и прежде чем дверь успела захлопнуться, презрительно и резко бросил скомканные бумажки в снег. Я поднял деньги и отдал хозяину.

– Вот, кавказский характер! – проворчал с уважительной улыбкой Попов.

Смещение акцентов

Только что вернулся из ново-старого Академического театра драмы с неосознанным беспокойством. Все дело в смещении акцентов и слишком вольной трактовке комедии Мольера «Тартюф». В постановке воронежского театра восторжествовало зло в лице Тартюфа, причем абсолютно и безоговорочно. Помните, чем заканчивается комедия у Мольера?