Сюжеты. Рассказы, эссе, роман - Валерий Богушев

Конечно, такая совершенно недосягаема для него, и следует относиться к этому философски. Воображение и опыт позволяют представить любой шаг, жест, разговор, ситуацию, путь. Бедняк может считать себя богатым, а богатый – нищим. Не слишком трудно представить все оттенки чувств, все возможные повороты беседы, самые экзотические путешествия, восторг любви, но нам зачем-то требуется действие, которое, впрочем, оставляет лишь зыбкий след в памяти, тут же переходя в область воображения.

Однажды он показал незнакомку Авенариусу, когда та в перерыве между парами выходила со своей группой из аудитории. Авенариус удивился, похвалил вкус друга и, несмотря на протесты, обещал содействие. В ее группе у Авенариуса, поддерживавшего дружеские отношения с половиной института, были знакомые девушки.

Через несколько дней он объявил, что вопрос решен. Сегодня после занятий они должны отправиться во дворец культуры на праздничный вечер, где их обещали ей представить.

– Остальное будет зависеть от тебя, – предупредил Авенариус тоном, не терпящим сомнений, а, тем более, возражений. – Ее зовут Юля. Она занимается в танцевальном ансамбле. Подробнее узнаешь сам.

Вечером они с большими трудностями проникли по одному пригласительному билету во дворец. Протиснулись через оживленно гудящий людской улей на второй этаж в буфет и подошли к столику, около которого стояли три девушки. Одна из них, в подчеркивающем королевскую осанку платье, была она.

Авенариус непринужденно поприветствовал свою знакомую. Та представила своих подруг, которые при этом подавали руку, и Мах с восторгом падения в пропасть прикоснулся к Юлиной руке и заглянул в самые прекрасные на свете глаза. Он принес бутылку шампанского со стаканами, пока его приятель развлекал девушек. Юля пила вино маленькими глотками и всех внимательно слушала, вскидывая на говоривших свои большие черные глаза. Немного отпив, поставила стакан на мраморный столик и сказала:

– Спасибо, мне больше нельзя: буду пьяная, а предстоит еще танцевать на концерте.

Ее голос казался музыкой и проникал в самое сердце.

– Что ты будешь танцевать? – спросил Мах.

– Мы подготовили два танца. Один – современный, эстрадный, а другой – народный. Извините, пора.

* * *

В большом волнении он подошел к ней после концерта. Но Юля и судьба были к нему благосклонны. Когда какой-то молодой человек в коричневом костюме предложил ее проводить, она сказала:

– А меня уже провожают.

Маху было приятно, что ему отдано предпочтение.

Они вышли на улицу. Стояла теплая осенняя ночь. Юля повела его на автобусную остановку через дорогу. Ее дом оказался на самой окраине. Они с полчаса разговаривали около подъезда, изредка замолкая и прислушиваясь к шороху теплого ветерка в опавших листьях на асфальте. Было чувство всеобщей, ничем не нарушаемой гармонии. Он был готов пешком добираться домой на другой конец города, если закончится движение автобусов, лишь бы продлить это счастье стоять рядом, слушать ее и смотреть в прекрасные, поблескивающие как угольки, магнетические глаза. Но вот она сказала, что ей пора.

– Когда я смогу увидеть тебя еще? – спросил он с надеждой.

– А мы не зайдем слишком далеко? – ответила она вопросом, который он предпочел не понять. – Через неделю у меня будет концерт на той же сцене, что и сегодня, в воскресенье, в четыре часа.

– Я обязательно приду.

– Сколько человек у тебя в семье?

– Четверо.

– Значит, я буду пятая, – произнесла Юля, словно размышляя вслух. Он ничего не успел подумать, она подала на прощание теплую руку, улыбнулась произведенному последней фразой впечатлению, сказала «до свиданья» и скрылась за дверью.

* * *

Неизвестно, дожил ли бы Мах до обещанной через неделю встречи, но через день, в субботу случилось невероятное. В третьем часу дня он вышел из дома погулять, как вдруг увидел Юлю с увесистой посылкой в руках. Она спускалась по ступенькам почты, расположенной поблизости.

– Как ты сюда попала? – спросил он, восторженно и удивленно рассматривая ее лицо.

– Посылку получала, – ответила Юля. – Знакомые прислали на старый адрес. Приехала в отделение связи, а оно закрыто на ремонт, и объявление висит на двери: обращаться сюда.

Такое объяснение еще больше поразило Маха. Сколько произошло случайных совпадений, чтобы он ее сейчас встретил. Знакомые послали посылку, не зная, что они уже переехали. Старую почту закрыли на ремонт и перевели в отделение связи по соседству с его домом. Юля получила посылку в тот момент, когда он случайно проходил мимо. Просто чудо, а он уже перестал было верить в чудеса.

– А ты что здесь делаешь? – спросила Юля.

– Я живу вон в том доме. Раз уж судьба тебя сюда послала, пойдем ко мне в гости.

– Нет, спасибо, я спешу.

– Тогда давай помогу донести посылку, – предложил Мах. Он боялся, что праздник встречи сейчас закончится.

– А это удобно? – спросила она, секунду поколебавшись.

– Конечно, – развеял ее сомнения Мах и получил заветный груз.

Они с пересадкой на двух автобусах добрались на другой конец города. Около двери ее квартиры с овальным номером семьдесят девять на третьем этаже – этому открытию незначительных деталей ее жизни он радовался, как нищий неожиданному богатству – Мах остановился, собираясь отдать ящик и распрощаться, но Юля сказала:

– Сначала попьем чай.

Она открыла ключом дверь, и Мах следом за ней переступил порог ее жилища.

Об этом он и мечтать не мог.

Домой вернулся поздно, совершенно счастливый, перебирал в памяти подробности беседы с ней и ее родителями за чаем, осветленным аскорбиновой кислотой.

Наступила зима. Декабрь начался чистым снежным покровом и легким морозцем.

– Что же ты не расскажешь, как твои дела с Юлей? – поинтересовался на лекции Авенариус. Услышав краткий рассказ, сказал:

– Однако ты делаешь успехи. Тебе сейчас нужно завладеть инициативой. Пригласи ее в ресторан, и меня заодно.

– А тебя зачем? Третий лишний, – возразил Мах, усмехнувшись.

– Отнюдь, дружище, – ответил Авенариус, – у меня есть опыт в таких делах, я тебе помогу.

В его словах чувствовалась искренность и уверенность, и Мах согласился. В среду они вдвоем ожидали Юлю после занятий около входа в тот корпус института, который располагался в центре города. Занятия у нее там были только раз в неделю, и это было как нельзя кстати. Мах ощущал сладостное, ни с чем не сравнимое томление ожидания. Он нетерпеливо прохаживался между газетным киоском и киоском, торгующим пирожками с ливером по четыре копейки (с котятами, шутили студенты), слушая, как хрустит свежий снежок под подошвами.

Наконец, появилась она в синем зимней пальто с капюшоном, которое так ей шло. Встреча была незапланированной, и он боялся, что она откажется с ними пойти. Авенариус на всякий случай соврал, что у Маха день рождения, и надо бы это событие отметить. Юля согласилась. Они пошли в ресторан «Москва», бывший «Бристоль», в котором Мах никогда не был, а Авенариус чувствовал себя как рыба в воде. О мнимом поводе вспомнил вскользь только раз при первом тосте, и Мах был этому рад: врать он не любил.

Зал Юле понравился. Было еще светло, народу мало, официант вежлив и нетороплив, тишина располагала к беседе. Шампанского не оказалось, пили марочный портвейн. Авенариус был в ударе, нес веселую чепуху, что раньше, до революции здесь развлекались с барышнями офицеры, шампанское лилось рекой, а теперь вот сидят они, простые студенты. Он шутил, расспрашивал, вызывал на спор, поражал широтой познаний.

– Какое твое любимое литературное произведение? – спросил он у Юли.

– «Евгений Онегин». А еще мне нравятся тургеневские девушки.

– А любимое время года?

– Зимой я люблю зиму, весной – весну, летом – лето, а осенью – осень.

Провожая Юлю домой, Мах спросил, как ей понравился его друг.

– Общительный молодой человек, – ответила она, подумав.

В ее голосе была легкая ирония.

С каждой встречей Мах все больше привыкал к ней, все труднее переносил дни между встречами. Теперь регулярно три раза в неделю он провожал ее домой после репетиций, кончавшихся в десять вечера. Несомненно, она общалась с ним приветливо, но так, что трудно понять, на чем основано такое отношение.

Перед Новым годом он взял предложенный в группе билет на студенческий вечер все в том же дворце, где состоялось их знакомство, и пригласил Юлю. В назначенное время заехал к ней, и они отправились на праздник. Танцевали три часа с маленькими перерывами. Он скоро выдохся, а Юля весь вечер чувствовала себя в своей тарелке. Танцевать было ее страстью.

– Послушай, зачем я тебе нужна? – спросила она в разгар танцев. – Найди себе девочку стройную, симпатичную.