Сюжеты. Рассказы, эссе, роман - Валерий Богушев

Сюжеты

Рассказы, эссе, роман

Валерий Богушев

© Валерий Богушев, 2016

ISBN 978-5-4483-4610-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Магия печатного слова

В школьные годы я жил и учился в трудовой-мастеровой воспетой знаменитым земляком Ямской слободе. Несколько жилых многоэтажек и частный сектор сжимали со всех сторон железная дорога с Курским вокзалом, завод «Сельмаш», работавший в три смены и заполонивший зерночистительными машинами все улицы и переулки; трамвайное депо, в которое мы лазили через забор за бронзовыми пластинами, напоминавшими золотые слитки; да травивший всю округу едкими мыльными запахами жиркомбинат, в котором когда-то в молодости работал Андрей Платонов.

Класса с пятого я стал покупать на сэкономленные от пирожков на переменах деньги в единственном на весь город киоске с зарубежной прессой, который располагался в железнодорожном вокзале сразу налево от главного входа, газету английских коммунистов «Морнинг стар», болгарских – «Работническое дело», польскую «Трибуна люду» немецкую «Берлин Цайтунг». А еще еженедельник «За рубежом», где печатались обзоры зарубежной прессы. В заграничных газетах расшифровать удавалось немного с моим начальным английским, зато картинки и фото давали много пищи для воображения недоступной и какой-то иной загадочной жизни.

Еще одной страстью стала книжная лотерея. Стоила она двадцать пять копеек (по цене пяти пирожков) и продавалась во всех книжных магазинах. Надо было вытащить билет из прозрачного барабана, оторвать края с двух сторон свернутого в несколько слоев бумажного квадратика, развернуть и прочитать результат. Выигрывать удавалось пятьдесят копеек, иногда рубль или три и совсем уж редко пять рублей. Но чаще всего взгляд натыкался на безжалостную надпись «Без выигрыша».

На выигранную сумму можно было приобрести редкие книги, особенно приключенческие, детективы и фантастику, которые никогда не появлялись в свободной продаже. Постепенно эта лотерея превратилась в настоящую страсть. Вы читали когда-нибудь «Игрока» Достоевского? Так вот, это очень похожие состояния. За несколько лет мне удалось научиться «ловить удачу», так что однажды в десятом классе смог сразу вынуть из барабана пару билетов на три и пять рублей.

Читал запоем фантастические романы Александра Беляева, Конан-Дойла и Герберта Уэллса вперемешку с «Семью парами железных ботинок» Шубина и «Васей-капиталистом» Третьякова. Многие особенно ценимые экземпляры покупал на те же выигравшие билеты в букинистическом магазине на углу Кольцовской и Плехановской, располагавшемся напротив нынешней «ГЧ».

Казалось, книги имели какую-то волшебную силу, которая могла в любой момент перенести в иные захватывающие миры и счастливые состояния. Собственные книги в этом отношении доставляли больше удовольствия, чем библиотечные, поскольку были всегда под рукой, и с ними не надо было с грустью расставаться после двухнедельного обладания.

Ясное дело, что чтение запоем столько книг не проходит бесследно. Со временем рука тянется к перу, просто чтобы самому попробовать, как работает эта магия слова. Но прежде чем стало хоть что-то получаться, пришлось перевести на черновики кучу бумаги сначала в стихах, а потом и в прозе.

С большим опозданием, уже после окончания политехнического института, набрался смелости и принес первые рассказы в красивое старинное трехэтажное здание по улице Плехановская, 3, где располагалось Воронежское отделение союза писателей СССР. Меня пригласили в литобъединение, которое вел прозаик Валерий Алексеевич Баранов. Оно собиралось поначалу два раза в месяц, а потом, в силу того, что интерес к литературе стал вытесняться более приземленными устремлениями, все реже и реже. Пожалуй, с этого момента началась моя вторая потаенная жизнь в литературном пространстве, которая шла параллельно с творчеством и работой на заводе ради заработка. Эта жизнь была подчас более интересной и насыщенной, чем выдуманные сюжеты.

Чайный клуб

В центре города напротив рынка во флигеле на втором этаже несколько лет подряд собирались любители поэтического слова. Сюда захаживали студенты и студентки, влюбленные парочки, лица без определенного рода занятий и постоянного места жительства, но с философским складом ума, местные поэты разного уровня мастерства, таланта, пола и возраста.

Чайный клуб – прибежище поэзии

Каждый мог почитать свои стихи или понравившиеся чужие, приветствовались короткие рассказы и отрывки из Макса Фрая, – словом, все что показалось необычайным, «прикольным», вызывающим восторг и требующим с кем-нибудь поделиться, полулежа на полу на подушках.

В паузах между выступлениями гостей и приготовлением чая с соблюдением всех правил китайской чайной церемонии читала стихи поэтов Серебряного века и современников хозяйка клуба Алена, питавшая безграничную любовь к художественному слову и заражавшую этой любовью всех посетителей. Она же комментировала прочитанное, приглашая к обсуждению и обмену впечатлениями.

В конце октября 2015 года в Чайном клубе состоялся творческий вечер молодой и очень талантливой воронежской поэтессы Марии Соколовской. Во время этого лит вечера возникла такая особенная трепетная атмосфера – над присутствующими парил дух истинной поэзии и вселенской любви. Сначала Мария Соколовская читала свои новые стихи и стихи из сборника «Ежели», потом говорили о стихах, о жизни, о современной поэзии и поэзии Серебряного века с чтением понравившихся стихов. Среди присутствовавших были люди пишущие. Их стихи были хороши. А еще была чайная церемония и каждый смог попробовать терпкий масала-чай с молоком, приготовленный хозяйкой чайного клуба Аленой по просьбе Марии.

Всем понравились стихи и монолог кажется из Шекспира, который артистично и самозабвенно исполнил поэт Виктор Один со свойственным ему мастерством и даром перевоплощения.

Увы, из-за надвигающихся кризисных явлений в экономике Чайный клуб вскоре был закрыт до лучших времен…

2016

Зимой в Козловке

В 180 километрах от Воронежа в селе Козловка жила моя бабка. Гостил у нее обычно летом, но однажды каким-то ветром занесло туда на зимних школьных каникулах.

Помню нашу собаку на цепи в рождественскую снежную ночь. Ветер так и свищет, бросая на землю тучи снега, а Рекс, полузанесенный сугробом, спит, свернувшись кольцом.

Может быть, его бы совсем занесло, но я, пораженный и испуганный, окликнул спавшую собаку. Рекс поднял голову, потом встал, завилял хвостом и стал отряхиваться. Я взял лопату и принялся выгребать со двора снег.

А метель мела и мела, и из окна лился, теряясь в темноте, яркий свет. Соломенная крыша дома вся белая. От работы стало жарко. Рекс ходил на цепи, поглядывая на меня и щуря глаза от снежной пыли. Сделать бы ему конуру, да завтра чуть свет вставать на автобус в город.

Ах, эта жизнь!

28 апреля 1973 г.

До лучших времен

Временами их было только двое во всем городе.

– А что, брат Авенариус, не взять ли нам по бутылочке пива? – говорил бывало один, когда по вечерам после лекции заходили в закусочную в центре.

– Непременно взять, дружище Мах, – отвечал другой, и они заказывали пива и горячих сарделек.

На столах всегда стояла свежая горчица, выжимающая слезы. Они неторопливо ублажали ноющие от голода и новых знаний желудки. После прощались, так как в небе уже появлялись звезды, либо, по настоянию Авенариуса, посещали еще шашлычную, где продавался на разлив портвейн «Кавказ» или «33». Иногда вместо этих заведений они заглядывали в магазин минеральной воды, где поправляли здоровье, глотая солоноватую воду под ветвями какого-то большого растения и испытывали умиротворенность и просветление, Авенариус называл это «зайти к княжне Мэри».

Происхождению столь странных имен, которыми они только и называли друг друга, да и то в редких случаях, они были обязаны написанию одного на двоих реферата по философии. Писали его по выходным в научной библиотеке. Благоговейная тишина в читальном зале и пиво буфете располагали к творчеству. Заканчивалось оно тем, что оба выскакивали в коридор, давясь беззвучным смехом от какого-нибудь пустяка, и решали, что, пожалуй, на сегодня достаточно, сдавали книги, забирали рукопись с несколькими новыми листами, исписанными разными почерками, – мелким – Маха и крупным, размашистым – Авенариуса, – и выходили на улицу.

Мах впервые увидел ее еще с полгода назад в студенческом городке, когда расцвели в лесу подснежники сплошным голубым ковром, а на пустырях повылазили из влажной земли нежнейшие желтые одуванчики. Она шла по тротуару навстречу. Сказать, что она была прекраснее весеннего дня – мало. Распущенные золотистые волосы до плеч залиты солнцем, в больших карих глазах загадка, гипноз, сияние звездных миров и еще бог знает что, немного вздернутый носик и надменные чувственные губы. Ее лицо выражало какое-то недоступное другим знание или видение. Это все, что он успел заметить за один короткий взгляд, кроме изысканной, умопомрачительной походки. Когда они поравнялись, ему показалось, что молния пронзила его насквозь, вздрогнула вселенная и остановилось время. Но он шел, удаляясь все дальше, светило солнце, дул прохладный ветерок, и стало ясно, что все это лишь показалось. Потом она встречалась ему очень редко, но эффект был похожим.