Моя жизнь и арматура - Олег Шпаков

деталей происходит посредством шинно-пневматической муфты, состоящей из двух частей, одна из которых обеспечивает ход корабля вперед, а другая — назад. Если не включено соединение, гребной винт не вращается.

Дежурный офицер. На рукаве — синяя повязка с белой полосой (буква «рцы»)

Перед началом службы по охране границы в летний период все корабли дивизиона проводили общекорабельную проверку готовности к несению службы. Должна была проверяться как готовность личного состава заделывать пробоины, устранять повреждения корабельных систем, так и умение бороться за живучесть корабля. Но все это — по официальным инструкциям, а фактически комиссия оценивала внешний вид и чистоту боевых постов. Я этого не знал, поэтому добросовестно проводил тренировки по требованиям инструкций. За подготовку к летней кампании боевая часть в первый год моей службы получила на учениях тройку: системы местами были грязноватыми, краска поцарапана. Усвоив требования начальства, на следующий год после объявления о начале учений я ставил подчиненным задачу чистить и красить свежей краской все системы и механизмы, добиваясь, чтобы они блестели. Эти усилия не пропали даром: в результате проверки мое подразделение получило звание «Отличная боевая часть». По приказу командира дивизиона капитана первого ранга Полусмяка я получил благодарность и был сфотографирован у развернутого знамени части. Через год службы мне было присвоено звание старшего инженер-лейтенанта. После побудки в 6 часов и утреннего туалета бачковой с кастрюлей, называемой «бачок», приносил в кубрик сладкий чай и нарезанный крупными ломтями серый хлеб с кусочком масла. В 8 часов утра команда корабля выстраивалась на палубе, звучала команда: «Смирно! Флаг поднять!». Офицеры прикладывали руку к козырьку. Вообще, на палубе запрещалось находиться без головного убора. При входе с берега на палубу любой военный был обязан отдать честь. После подъема флага по распорядку проводились занятия по специальности и тренировки. Обед начинался в 12 часов. Бачковые приносили с камбуза суп, потом в этих же бачках второе блюдо и затем компот. После обеда до 14 часов соблюдался «адмиральский час» — все, кроме вахтенных, спали. На ужин снова готовился суп и второе, а компота уже не полагалось. В 9 часов вечера был сладкий чай с ломтем хлеба, но без масла. Иногда на корабль приходил кто-либо из начальников. Их обязательно угощали обедом. С начальством за стол в кают-компании садились командир корабля капитан 2-го ранга Шешуков (его сменил капитан 2-го ранга Билик), старший помощник капитан-лейтенант Канаев и заместитель командира по политчасти капитан Митин. Офицеры обслуживались специально назначенным матросом (вестовым). Для обедающих с гостями командир БЧ-5, у которого хранился спирт, выдаваемый для ухода за приборами, приносил в кают-компанию графин. Однажды корабль посетил адмирал Дианов, начальник морских погранвойск округа. Старшие офицеры сели за стол, а я вошел с разрешения начальства в кают-компанию с графином спирта в руках. Неожиданно адмирал закричал: «Что? Спирт? Убрать!» (Недавно было принято постановление ЦК и Верховного Совета о борьбе с пьянством.) Я кинулся к дверям, но вслед прозвучало: «В тумбочку!» Испугавшись, я поставил графин на пол, так как все тумбочки были заполнены корабельной документацией, а сам поднялся на мостик — от начальства подальше. Кончился обед, и командиры стали подниматься на мостик. Увидев меня, адмирал закричал: «Опять ты?!» Я кубарем скатился вниз, еле касаясь поручней, и спрятался в своей каюте. Было не до обеда. Про адмирала Дианова на флоте ходило много баек. Будучи еще капитаном 1-го ранга, он служил командиром дивизиона на Дальнем Востоке. Команду задержанного в наших водах японского рыболовецкого судна выдворили из страны, а судно отобрали. На нем обнаружили запас риса в небольших мешочках. Рис раздавали офицерам дивизиона. Проходя мимо, Дианов показал ладонь с растопыренными пальцами, сказав: «И мне!» На его кисти было ампутировано полпальца. Домой Дианову принесли четыре с половиной мешочка риса. Эта шутка долго веселила моряков.

Пограничные корабли выходили в море на две недели в район, определенный приказом командира дивизиона. Участки несения службы находились в Финском заливе, простираясь от устья Невы до границы с соседними дивизионами. Задачей пограничников было не допустить нарушения государственной границы, наблюдать за следующими по фарватеру гражданскими судами, осматривать выброшенные пустые ящики и другие предметы. Непрерывно работали радиолокаторы. За время моей службы была задержана лишь одна моторная лодка с нарушителем, пытавшаяся уйти в Финляндию. На лодке имелся запас топлива для мотора. Бензин находился в корпусах огнетушителей. Нарушителя, немолодого мужчину, и его лодку наш корабль доставил в Ленинград.

Регулярно проводились учения по высадке на судно-нарушитель. Звучала команда: «Досмотровой группе занять места в шлюпке!» Командиром досмотровой группы был старший помощник командира корабля, вооруженный пистолетом. Кроме него, места в шлюпке занимали радист, старшина машинной команды и сигнальщик, вооруженные автоматами. Досмотровая группа должна была отстранить экипаж задержанного судна от доступа к радиостанции и главным двигателям, а также проверить товарно-сопроводительные документы.

Командир БЧ-5 с мотористами

Однажды в поселковом кинотеатре перед началом основного фильма я увидел киножурнал, в котором рассказывалось о работе китобоев в Антарктике. Киножурнал произвел на меня громадное впечатление. Грозные волны заливали палубы и надстройки китобойцев, брызги летели выше мачт. Я подумал: «Вот это настоящая жизнь» — и стал мечтать о работе для истинных моряков.

Китобоец в походе

В 1960 году Н. Хрущев сократил армию, авиацию и флот — и офицерам была дана возможность уволиться, чем я и воспользовался.

«Настоящая» работа в Антарктиде

Мечтая о будущей работе в китобойной флотилии, я подбирал себе на расположенных близко к дому заводах работу, не связанную с режимом секретности. В противном случае не удалось бы получить визу для заграничного плавания. Рядом с домом располагался большой завод «Электросила», но там подходящей для меня работы не было, так как нужно было получить допуск к секретам.

В это время было принято постановление руководства страны о развитии на всех предприятиях механизации и автоматизации. Постановлением предписывалось создать на всех предприятиях отделы, бюро или группы для выполнения поставленной задачи. Бюро механизации и автоматизации было создано и на Ленинградском вагоностроительном заводе им. Егорова, куда меня охотно приняли. Руководил бюро опытнейший конструктор и технолог Николай Васильевич Шинкарев. Он, побеседовав со мной, предложил должность руководителя группы, от которой я отказался, поскольку не имел опыта конструкторской работы. Я попросил принять меня на рядовую должность, предупредив, что долго на этой работе не задержусь, так как мечтаю о море. Первым