Моя жизнь и арматура - Олег Шпаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обработка убитого кита
Гарпун
По окончании охоты (уже в сумерках) собирали убитых китов и отправлялись к китобазе для их сдачи. Как правило, охотились обычно впереди китобазы, поскольку догнать ее с закрепленными у борта китами было очень трудно, хотя база двигалась медленно, со скоростью два узла, но никогда не останавливалась. В корме китобазы было сделано прямоугольное отверстие, к которому была пристроена наклонная плоскость (слип). С базы опускали тросы с захватами. Их цепляли за хвост кита, и лебедка втаскивала тушу на палубу для разделки на куски, которые прямо через люки в палубе сбрасывали в котлы, нагреваемые паром. Перерабатывали в жир всю тушу, кроме жесткого китового уса. Кости перепиливали, вываривали, потом их перемалывали в муку, служившую удобрением. Из печени кита весом до 600 килограммов вырабатывали витамин А.
Китобоец сдает добычу на китобазу
Тем временем китобаза догнала китобойцев — и флотилия отправилась к месту промысла. Во время перехода вокруг судна взлетали в воздух десятки летучих рыб. Некоторые из них падали на палубу, ударившись о настройку. Любители расправляли большие плавники и прикрепляли их к дощечке. Рыбу высушивали, дощечку покрывали лаком. Получался красивый сувенир.
После пересечения северного тропика делалась запись в вахтенном журнале и команде начинали выдавать по 200 миллилитров сухого вина в день. При пересечении экватора на судах устраивали праздник. Кто-то из команды надевал на себя картонную корону Нептуна, брал в руки трезубец, звал на помощь «чертей» — вымазанных сажей молодых моряков с приделанными хвостами и рожками, — и начиналось «крещение» членов экипажа, впервые пересекающих экватор. Нептун с чертями заставлял выпить кружку забортной воды, черти обливали водой из шланга. Потом с китобазы каждому выдавалось шутливое свидетельство, подтверждающее, что «моряк отважный, китобой достойный пересек экватор и был крещен морским владыкой Нептуном».
Нептун «крестит» моряков
Черти — помощники Нептуна
На «Сметливом» в роли Нептуна выступал второй штурман, полный мужчина, его звали Борис Васильевич. Он часто выходил на площадку в кормовой части китобойца (на ют), где в хорошую погоду собиралась вся вахта. Второму штурману, второму механику, электромеханику, подчиненным им матросам доставалась по традиции всех флотов самая трудная вахта, которую называли «собака». Ее время было от нуля до четырех и от 12 до 16 часов. Помощнику электромеханика Валентина Гришина Косте нравился живот Бориса Васильевича с вертикальной канавкой посредине. Он спрашивал: «Борис Васильевич, можно потрогать Ваш живот?», на что получал с усмешкой ответ: «Ну потрогай».
На юте китобойца
Иногда, когда выдавались дни неудачной охоты, Борис Васильевич, не всегда согласный с действиями капитана, выходил на ют и выражал свое возмущение громко, почти криком. Но по своей натуре он был добрым и отзывчивым человеком, часто рассказывал разные случаи из жизни.
Когда китобоец подходил к базе, в нос ударял удушливый запах горелого мяса и костей, но экипаж базы его не чувствовал: люди привыкли.
Разделочная команда китобазы на брюхе кита. Ботинки каждого снабжались длинными шипами
Промысловый день начинался рано. В южном полушарии было лето с белыми ночами. Вахтенные штурман, сигнальщик и рулевой на мостике осматривали море в бинокль и, заметив фонтан из брызг, давали звонком сигнал в каюты гарпунера, капитана и палубной команды. Как правило, гарпунер, крайне уставший на вчерашней охоте и поужинавший и пообедавший за один раз поздно вечером, да еще, придя с холода в промокшей одежде, выпив стакан спирта, не сразу выходил из каюты. Этим пользовался помощник гарпунера, которого не допускали к пушке во время дневной охоты. Он быстро вставлял в ствол заряд и гарпун и начинал командовать: «Право на борт! Полный вперед!» и т. п.
Во время охоты капитана как будто не было на судне — на мостике все подчинялись только командам гарпунера. Пока судно приближалось к киту, тот, отдохнув, нырял. Искусство гарпунера заключалось, кроме меткой стрельбы, в умении угадать направление движения кита под водой. Принималось во внимание направление ветра, волны, на какой бок поворачивался кит перед тем, как нырнуть, и другие, известные только гарпунеру признаки. Если тот угадывал, кит всплывал в пределах выстрела — как правило, в 30–40 метрах от судна. Помощник гарпунера прицеливался в короткий момент ухода кита под воду и, поймав удобный момент при качке, когда нос судна поднимался или опускался, стрелял. При удачном выстреле гарпун вонзался в тело кита, граната взрывалась — и начинался процесс подтягивания раненого кита на дистанцию нового выстрела. Услышав выстрел, гарпунер быстро одевался, выходил и заменял у пушки помощника. Ему не хотелось, чтобы помощник научился стрелять лучше, чем он сам, так как рисковал своей хорошо оплачиваемой должностью. После этого гарпунер уже не отходил от пушки. Стоял обливаемый ледяной водой целый день, часто отказываясь от обеда. Наиболее ценными китами считаются так называемые полосатые киты, а из гладких — гренландские и южные. Их мясо — съедобное, его замораживают в морозильных камерах блоками по 40 килограммов. Мясо кашалотов обладает специфичным запахом, его едят только в Японии и других тихоокеанских странах. У нас этим мясом кормят животных в зверопитомниках и зоопарках.
Гарпунер у пушки
На китобазе находился вертолет, летчик которого был страстным охотником, и китобойцу, которому он помогал в охоте, крупно везло. Сверху было видно кита
